Основная миссия - Конюшевский Владислав Николаевич. Страница 99

Тут молча слушавший меня Воронин, вдруг подал голос:

- Извините товарищ… Лисов, сразу хочу сказать - переодеться мы переоденемся, но оружия сдавать не будем. Сами понимаете…

Я кивнул:

- Понимаю. Общее доверие и взаимная любовь, возникнет только когда вы посольство увидите. Но и со стволами тут шариться совсем не с руки. Случайный свидетель сделает один звонок в полицию и те, невзирая на номера, грузовик могут остановить. А нам дипломатический скандал, как я уже говорил, вовсе не нужен. Поэтому поступим так - пока полной веры не будет, при себе оставляете пистолеты и гранаты. Остальное оружие - на носилки к раненным. Даже если кто нашу процессию с носилками и увидит, то ажиотажа это не вызовет - мало ли несчастных случаев в горах бывает? Вот двое ноги сломали, или со скалы сорвались, а их товарищи в больницу тащат. Так пойдет?

Мамлей пробурчал:

- Пойдет…

И попытавшись отлепиться от дерева, чуть не упал. Сделав несколько быстрых шагов нему, я успел подхватить цепляющегося за ветки Воронина и осторожно положил его на траву. Мда… младший лейтенант похоже держался на одной силе воли, а теперь просто исчерпав все резервы, элементарно вырубился. Глянув на заострившиеся черты потерявшего сознание диверсанта, я спросил у Примакова:

- Давно его зацепило?

- В среду. А вчера еще и в руку добавило… Мы морфий для тяжелых берегли, поэтому "Ворон" себе укол не делал, но у него похоже кость задета.

- Понятно, сам-то цел?

- Почти. Так, царапина. Осколок по ребрам скользнул.

- Хм… вчера гранат не было, значит раньше его поймал? - старшина кивнул, а я продолжил - Ладно, с этим сейчас доктор разбираться будет. Что у нас по пленным? Раненые есть? И вообще, где они?

- "Языки" все целехоньки. А мы как вашу песню услышали, так их сразу связали поосновательней, кляпы в рот и вон под тот куст сложили. За ними сейчас Кот присматривает. У него ноги перебиты, так что ходить не может, но как сторож еще работоспособен.

- Слушай, Примаков ты из студентов что ли? Речь уж больно правильная.

- Так точно! В сорок втором, ушел добровольцем со второго курса сельскохозяйственного. - он вздохнул - На агронома учился…

- Ничего, еще доучишься. Ладно, давай вашего младшого к остальным лежачим перенесем, да и Кота надо предупредить, что скоро здесь будет много народу.

Вместе со старшиной оттащили Воронова за кусты, где уложили его рядом с Котом - крепким цыганистого вида парнем, ноги которого были запечатаны в самодельные деревянные лубки. Он наш разговор слышал, поэтому я просто очередной раз представился и пока Примаков, о чем-то шептался со "сторожем", принялся разглядывать лежащих рядком пленных. Да, как и говорил лесник - трое в гражданке, замызганной и грязной до невозможности, а еще один, щеголял в не менее грязной эсэсовской форме, со знаками различия оберштурмфюрера. Интересный подбор. И кто же они такие? Поинтересовался у Примакова. Сержант, перестал что-то возбужденно шептать, удивленно глядевшему на меня Коту и ответил:

- А это те, кто к ФАУ отношение имели. Их бюро откуда-то с севера, под Аугсбург эвакуировали, в местечко Гемпфеле. Похоже, научников от передовых частей подальше убрать хотели, да мы им помешали.

- Как помешали?

- Как обычно - два десантных батальона и шесть террор-групп были выброшены в указанный район. Чуть позже, туда танки Гайдамакова, из третьей ударной, должны были подойти… По предварительным сведениям, в Гемпфеле человек восемьдесят разных инженеров собралось, которых надо было брать живыми. Все получилось как по нотам, но вот эти - собеседник кивнул на пленных - во время захвата где-то прятались, а потом смогли захватить машину и убежать. Наша группа, усиленная отделением десантников, пошла в преследование. Километров десять, беглецов, двумя машинами гнали, но все-таки взяли. А тут вдруг фрицы, да еще и с танками. Их видно на подавление десанта бросили. Автомобили наши сразу раскокали, еще и дорогу назад перекрыли. Пришлось уходить не на восток, а на юг. Вот там и нарвались… Судя по почерку, на ягдкоманду. То есть, сначала, просто на пехоту, которую наши десять десантников связали боем, давая время увести пленных, а позже уже и егеря появились. Мы бы оторвались, да пленные по рукам и ногам вязали…

- Понятно… И гнали вас аж до Швейцарии.

- Ну, вы же егерей знаете - если вцепятся, то намертво. Вот мы только вчера, последних трех и положили.

Я кивнул, вспоминая бульдожью хватку солдат ягдкоманд и спросил:

- А что по пленным? Допрашивали? Может это просто техники, а вы с ними валандаетесь…

- Толком еще нет. Да и задачи такой не стояло. Документы они видно, когда от нас убегали, выкинули, а на словах, просто подтвердили что являются конструкторами - ракетчиками и все. Но мне кажется - не может оберштурмфюрер быть каким-то техником…

- Он может быть кем угодно. Только я что-то недопонял - вам что, фото основных фигурантов не давали? Ведь не махра крылатая, а как-никак бойцы террор-группы…

- Никак нет - собеседник покачал головой - просто две группы в последний момент для усиления придали. Нашу и Валета. Остальные-то, основательно готовились и с фотографиями и с лекциями… А вы думаете что это - он ткнул пальцем в пленных - просто из подразделения охраны?

У старшины было такое расстроенное лицо, что я поспешил успокоить:

- Нет, ты скорее всего прав - в Пенемюнде все ходили под спецслужбами и даже главный конструктор, имел звание штурмбанфюрера. А так как наше отношение к эсэсовцам они прекрасно знают, вот и навострили лыжи подальше от наступающих войск. Все, от рядового, до "Зевса".

Примаков удивился:

- До какого "Зевса"?

Я пояснил:

- Такую кликуху их ракетный барон носил - Вернер фон Браун. И в общем-то, по праву. Стать в двадцать два года доктором технических наук, не каждому дано. Ты кстати не в курсе, его, в этом самом Гемпфеле, наши взяли?

- Не знаю. Пленных только сортировать начали, как мы за этими - старшина мотнул головой в сторону "языков" - рванули. И кого там захватили, кого нет, просто не могу сказать. А вы откуда так много про этого "Зевса" знаете?

Вытащив пачку сигарет, я предложил ее бойцам, а потом закурив сам, ответил:

- Он мне одно время очень интересен был, поэтому и собирал все сведения, вплоть до фотографий, вредных привычек и имени невесты… - тут, прервавшись, я несколько раздраженно спросил, у пялившегося на меня во все глаза Кота - Ну и чего мы так уставились? На мне вроде узоров нет и картины не нарисованы!

Тот смущенно мигнул, а потом поинтересовался:

- Да вот Кныш - он показал глазами на старшину - говорит что вы тот самый человек, группа которого, в сорок втором, в Крыму, генерала фон Зальмута в плен взяла. Это правда?

Мда…вот тебе и секретность. Хотя, среди спецов, особого секрета из этого не делали, более того, мой случай специально рассматривался на занятиях. Единственно, что мордально, меня к Колдуну, мало кто может привязать. Но Примаков, тогда, в Балашихе, оказался в нужном месте и в нужное время, а теперь распираемый гордостью от узнавания, вывалил Коту, с кем их свела судьба. Вот у цыганистого и были такие круглые глаза. Поэтому сейчас, мне оставалось только кивнуть, шутливо ответив:

- Тот самый. Только не надо делать из этого культа - а потом, переводя разговор на другую тему, спросить у старшины - Слушай, наши, минут через пятнадцать уже подойдут, разреши мне пока с пленными пообщаться? Хоть предварительно узнаю, чего они из себя представляют.

- Конечно, товарищ капитан, интересуйтесь. А я за подходами гляну, мало ли чего…

Кныш, поправил автомат, болезненно сморщился (видно зацепило его неплохо) и исчез за кустами. Я же, затушив сигарету и сунув окурок под листву, подмигнул продолжавшему разглядывать меня Коту и направился к пленным. Оглядев их осунувшиеся физиономии, злорадно подумал, что за последние три дня, до них хоть чуть-чуть дошло, какими темпами обычно двигаются советские "невидимки". И это знание явно скинуло с упитанных фрицев по несколько килограмм.