Шелковая паутина - Браун Сандра. Страница 61

По ее щекам ручьем текли слезы, как она ни пыталась их унять.

— Сет, ну почему, почему ты мне ничего не говорил?

— А что бы это изменило? Ты только попусту изводилась бы, забросила бы работу в фирме, а дело важнее, чем мои хворобы.

— Неправда! Ты важнее всего на свете!

— Ах, дорогая, если бы так… Есть много вещей куда более существенных. — Он погладил ее руку. — Например, твоя жизнь. Или рекламная кампания. Кстати, как идут съемки? Как Эрик? Он доволен?

— Да-да, со съемками все в порядке. Эрик… С ним тоже все в порядке. — Она нервно сглотнула. — Сет, не будем говорить о ерунде. Лучше объясни мне, почему ты отказываешься от помощи доктора Александера.

— Мне надоело висеть камнем у всех на шее. Надоело жить калекой. Мне могут пересадить почку, но это будет означать, что кто-то другой — ребенок или физически нормальный человек — останется без операции и умрет, а я буду жить. Что за бессмысленный эгоизм? Ведь даже с новой почкой я все равно останусь инвалидом. Продлю свои мучения еще на пару лет, потом пересаженная почка тоже откажет… — Он прижал ее руку к своей груди и заглянул в ее заплаканные глаза. — Ничего, скоро мне будет хорошо. Ты меня понимаешь? Жду с нетерпением. Хочу избавиться от этого немощного тела.

— Сет…

Она всхлипнула и припала к его груди, зарылась лицом в его пижаму и громко разрыдалась. То были слезы горя, стыда и вины.

Солнце всходило и заходило вновь, но Кэтлин не замечала течения дня. Она неотлучно находилась в больнице, заезжая домой лишь для того, чтобы принять душ, переодеться и немного подкрепиться. При Сете она больше не плакала — наоборот, старалась улыбаться и выглядеть как можно лучше. Она знала, что он этого хочет.

Хэйзел больше не притворялась и ненавидела ее в открытую. Элиот называл мегеру не иначе как «подлой сукой», и Кэтлин была полностью согласна с такой характеристикой. После возвращения жены больной только один раз допустил к себе сестру, а все остальные свидания проводил наедине с Кэти. Да и в тот единственный раз доктор не позволил Хэйзел задерживаться у постели умирающего. Кэтлин слышала, как врач выговаривал посетительнице, выпроваживая ее из палаты:

— Нашли время приставать к нему с денежными делами!

Кэти так и не поняла, чего добивалась от брата Хэйзел.

Джордж и Элиот все время были рядом. Директора магазинов звонили прямо в больницу, докладывая о состоянии дел. Покупателей перед Рождеством было хоть отбавляй.

Кэтлин сообщила об этом Сету, и изможденное лицо больного осветилось удовлетворенной улыбкой.

— Отлично! Но меня это не удивляет. У меня первоклассные сотрудники.

Однажды поздно вечером из палаты вышел мрачный доктор и, пряча что-то в карман, сказал:

— Он хочет вас видеть, Кэтлин. Я дал ему обезболивающее, и скоро он уснет. Возможно, уже не проснется…

Кэти всхлипнула, Джордж подхватил ее под локоть.

— О нет… — прошептала она.

— Нет уж, без меня она туда не войдет! — взвилась Хэйзел. — Я должна рассказать ему, какая она шлюха! — Она яростно обернулась к Кэтлин. — Меня ты не одурачила! Я-то знаю, чем ты занималась на Багамах! Со своим оператором путалась! Ты давно с ним спишь! Интересно, почему это твой дружок-извращенец (она ткнула пальцем на Элиота) разыскивал тебя целых два дня? Пропадала где-нибудь со своим мускулистым самцом! Пусть уж мой любимый брат узнает перед смертью, что его жена — распутная тварь!

— Немедленно замолчите! — вскипел доктор Александер. — И если скажете еще хоть слово, я выгоню вас с территории больницы. Мне наплевать, сколько у вас денег. Ваш брат хочет проститься с женой, и он простится с ней. А вы сидите и помалкивайте, иначе я сам вышвырну вас за дверь. Ясно?

— Ах ты, скотина! Да как ты…

— Смею, смею. — Врач крепко взял Хэйзел за локоть и потащил к выходу.

— Шлюха, шлюха! — вопила упирающаяся мегера. — И он знает об этом! Знает! С самого начала знал! Слабак! Бесхребетный слабак!

— Кэти, — ласково сказал ей Джордж, положив руку на ее плечо, — она сумасшедшая, и все это знают. Сет любит только тебя. Вытри-ка глаза и иди к нему.

— А мы подождем тебя здесь, — добавил Элиот.

Кэтлин послушно кивнула и досуха вытерла глаза платком, который протянул ей Джордж. Немного придя в себя, она вошла в сумрачную палату.

— Кэтлин, — слабым голосом прошелестел Сет.

— Да, милый, — она подошла и села на край кровати, крепко сжав его руку.

— Я слышал из коридора какой-то шум.

— Ерунда. Кто-то уронил посуду, и персонал расшумелся по этому поводу.

— Может быть, не посуду, а судно? — печально усмехнулся Сет.

— Может быть, — улыбнулась она.

— Ты сегодня такая красивая. Тебе очень идет зеленый цвет.

— Поэтому я его и ношу. Я же знаю, что тебе нравится.

Он провел пальцем по ее щеке, коснулся локона.

— Ах, как же ты прекрасна…

— Нет, я вовсе не прекрасна, — покачала она головой.

Ей ужасно хотелось рассказать ему всю правду, попросить прощения. Пусть знает, какое она чудовище. Но делать этого не следовало — к чему омрачать последние минуты его жизни.

От физических страданий она избавить его не сможет, но по крайней мере убережет от страданий душевных.

— Нет, ты самая прекрасная из всех женщин. — Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Кэтлин, ты уж позаботься о Хэйзел. У нее ведь нет никого на свете, кроме тебя и Терона. Вы нужны ей. Помогайте друг другу. Она не такая сильная, как ты…

Кэтлин готова была пообещать все что угодно, но выполнить это обещание было свыше ее сил. Хэйзел в ее поддержке не нуждается. Видно, Сет так и умрет, не узнав, что за злобная стерва его сестра. Но не лишать же его иллюзий в такую минуту.

— Хорошо, обещаю.

Он облегченно вздохнул.

— Как Терон?

— Хорошо. Сегодня произнес слово «собачка». Об этом мне сообщила Элис.

— У нас отличный сын. Жалко, что мне было суждено провести с ним так мало времени. — Он погладил ее по руке, сжал пальцы. — Ведь это был мой сын, правда? Он был у меня недолго, но я был ему настоящим отцом.

— Да, — всхлипнула Кэтлин. — Да, любимый, он — твой сын.

— Вы двое принесли мне много счастья. Последние два года я жил как полноценный человек. У меня была жена, у меня был сын. Спасибо тебе за это.

— Милый, это я должна тебя благодарить. — Она смахнула пальцем слезу со щеки. — Ради Бога, не оставляй меня. Мне без тебя будет так одиноко.

— Ничего. — Он нежно улыбнулся. — Долго ты в одиночестве не останешься. — И прежде, чем она успела спросить, что он имеет в виду, Сет сменил тему. — Будь я здоровым и сильным, я бы не отдал тебя никому. Но я болен и устал. Не удерживай меня, дай мне уйти.

— Я люблю тебя, Сет.

— Тогда останься со мной сегодня вечером. — Он еще раз стиснул ей руку.

— Хорошо. Я буду здесь столько, сколько пожелаешь.

— Я хотел бы не расставаться с тобой целую вечность, — прошептал он, и его красивые губы чуть раздвинулись в ласковой улыбке. Сделав над собой усилие, Сет поднял руку и погладил Кэтлин по щеке. — Я тебя очень люблю. — Он закрыл глаза.

Напоследок судьба смилостивилась над Сетом Кирхофом. Он умер мирно, во сне, без страданий, и лицо любимой жены было последним, что он видел на этом свете.

Эрик наблюдал, как тонкая фигурка приближается к усыпанному цветами гробу. Кэтлин шла сама, без посторонней поддержки, но Джордж и Элиот старались держаться рядом. Хэйзел шествовала чуть поодаль.

Кэтлин механически опустилась на стул, одернула юбку, расправила плечи. Голова ее была гордо поднята. Несмотря на предрождественскую суету, все магазины фирмы «Кирхоф» сегодня не работали — служащие пришли на похороны. Эрик знал, что Кэтлин держится так мужественно, чтобы не уронить авторитет руководства компании. Сет был бы ею доволен.

Терон остался дома, под присмотром Элис.

Речи были искренними, но короткими. Когда церемония закончилась, Кэтлин встала и поблагодарила собравшихся. С достоинством и изяществом она принимала соболезнования, подставляла щеку для поцелуев, пожимала руки, утешала плачущих. Клэр Ларчмонт, секретарша Сета, разразилась рыданиями.