Яд бессмертия - Робертс Нора. Страница 34

Она надавала поручений Пибоди, справилась у Фини, как идут дела, и взялась за дело самостоятельно. Ей ни с кем не хотелось болтать по пустякам, не хотелось никому попадаться на глаза: она провела тяжелую ночь и имела соответствующий вид.

Кошмар был еще хуже прежних. Ей казалось, что ее душат, колотят головой о подушку, и она просыпалась вся в поту от собственных стонов. Спасением стал рассвет: он проклюнулся как раз тогда, когда кошмар достиг пика. Рорк к тому времени уже поднялся и плескался в душе.

Если бы он услышал, что она встала, то непременно пристал бы с расспросами, и ей вряд ли удалось бы от него отделаться. Наверное, это была ненужная гордыня, но Ева сделала все возможное, чтобы не столкнуться с ним, и тихонько удрала, оставив коротенькое сообщение.

Мэвис еще спала, и только Соммерсет, на которого она налетела на бегу, успел окинуть ее презрительным взглядом.

Ева не хотела сейчас думать о нем. Чутье подсказывало, что она прячется не только от его осуждения, но и от многого другого. Спасением была работа – на нее она возлагала все надежды. Работа, которую она умела делать. Ева остановилась перед клубом «Даун энд Дерти» в Ист-Энде.

– Привет, белая красотка!

– Как делишки, Крек?

– Ни шатко ни валко. – Чернокожий гигант с татуированной физиономией глянул на нее сверху вниз. Его огромную грудь частично прикрывала причудливая накидка из перьев, свисающая до колен. – Кажется, денек снова будет жаркий.

– Может, угостишь меня внутри чем-нибудь холодненьким?

– Тебя – с удовольствием, милашка. Собираешься последовать совету Крека, забросить фараонский значок и блеснуть талантами в «Даун энд Дерти»?

– В этой жизни – вряд ли.

Он засмеялся, поглаживая блестящий живот.

– Сам не знаю, почему ты мне так нравишься. Ладно, заходи. Расскажешь Креку, что стряслось.

Ева бывала в клубах похуже этого и не возражала бы, если бы все они стали на порядок лучше. В такой ранний час даже самые оголтелые гуляки предпочитали не высовываться из дому, но в помещении до сих пор витали ночные запахи. Дешевые духи, спиртное, курево, подозрительная травка, немытые тела и торопливый секс.

На столах стояли перевернутые стулья, на липком полу подсыхали лужицы – следы халтурной уборки. Мусор, в происхождение которого лучше было не вдаваться, был просто заметен под столы.

Зато бутылки над стойкой купались в разноцветных огнях. Танцовщица в розовом трико практиковалась в ползании по мерцающему на маленькой сцене шесту.

Крек прогнал танцовщицу чуть заметным движением огромной головы, официант на всякий случай тоже попятился.

– Чего желаешь, белая красотка?

– Черного кофе.

Крек ухмыльнулся.

– А как насчет пары капель лекарства из моего неприкосновенного запаса? С ним кофе будет вкуснее.

Ева согласно кивнула. С кем поведешься…

Крек кивнул бармену, и тот достал из-под стойки огромную бутыль. Ева уселась на высокий табурет и попыталась расслабиться, невзирая на атмосферу. Она не знала, почему ей по душе Крек – ночной хищник, с которым она была едва знакома. Очевидно, она его просто хорошо понимала: Крек принадлежал к миру, в котором Ева проводила большую часть жизни.

– Ну, что тебе понадобилось в такой клоаке, милашка? Все рыщешь?

– Как всегда. – Она отхлебнула кофе и чуть не поперхнулась. – Неприкосновенный запас, говоришь?

– Только для избранных клиентов! Все в рамках закона. – Он подмигнул. – Ну, разве что с небольшим нарушением… Так чего ты ждешь от Крека?

– Ты знал Бумера? Картер Йохансен, мелкая сошка.

– Знал. Теперь он труп.

– Верно. Его убили. Ты имел с ним дело, Крек?

– Иногда он сюда заглядывал. – Крек предпочитал неразбавленный неприкосновенный запас. Опрокинув рюмку, он довольно зачмокал губами. – То с деньгами, то без. Любил посмотреть шоу и потрепаться. Безвредный старый дуралей. Говорят, у него не осталось лица?

– Точно. Кто бы мог такое с ним учинить?

– Видать, кто-то сильно на него взъелся. Вообще-то после пары рюмок он начинал слишком много трепаться.

– Когда ты видел его в последний раз?

– Уже не припомню… Две-три недели назад. Заявился как-то с полными карманами, заказал бутылку, таблетки и отдельную комнату. К нему пошла Люсиль. Нет, не Люсиль, Хетта. Все вы, белые девчонки, на одно лицо. – Он подмигнул.

– Бумер кому-нибудь рассказывал, откуда у него столько денег?

– Хетте, может, и рассказал, потому что был под сильным градусом. Она спускалась взять для него еще таблеток: видно, ему хотелось оставаться счастливым. Хетта сказала, что старикан Бумер решил стать антрепренером или кем-то там еще. Мы посмеялись. А тут, представь, появляется он – и прыг голышом на сцену! Тогда уж мы и вовсе животики надорвали. Хозяйство у него – в лупу не разглядишь.

– Праздновал удачную сделку?

– Похоже на то. Но выяснить не удалось – дела. Пришлось разбить несколько голов и вышвырнуть несколько тел. Помню, стою на улице – а тут он выскакивает из дверей. Я его поймал – так, для смеха, – но он уже не был счастливым. Наоборот, он был чем-то до смерти напуган, чуть в штаны не навалил.

– Что-нибудь сказал?

– Нет, просто вырвался и дал деру. С тех пор я его не видал.

– Кто его спугнул? С кем он говорил?

– Чего не знаю, того не знаю, красотка.

– Ты, случайно, не видел той ночью кого-нибудь из этих? – Ева вынула из сумки фотографии и разложила их на стойке: Пандора, Джерри, Джастин, Редфорд и – по необходимости – Мэвис и Леонардо.

– Вот этих двух я знаю. Манекенщицы, конфетки! – Он любовно провел толстыми пальцами по фотографиям Пандоры и Джерри. – Рыжая часто к нам заглядывала: искала знакомства. Коллекционировала она их, что ли? Может, она и была здесь в ту ночь, но точно сказать не могу. Остальные – не из нашего списка приглашенных. Их я не знаю.

– Видел когда-нибудь рыжую вместе с Бумером?

– Он ей ни к чему. Она любила здоровенных, молодых и глупых. А Бумер был только глупым.

– Ты слышал что-нибудь о новом наркотике?

Широкая физиономия Крека немедленно стала отсутствующей.

– Ничего не слыхал.

Вот и все дружелюбие! Ева молча положила на стойку несколько купюр.

– Ну как, теперь лучше со слухом?

Крек произвел подсчет и молча поднял на нее глаза. Знакомая тактика. Ева добавила две бумажки. Деньги исчезли со стойки.

– Вроде бы болтают о какой-то новой дряни… Сильная, долгоиграющая, дорогая. Называется «Бессмертие». У нас ее еще не было. Здешний люд не может себе позволить переплачивать. Надо дождаться, когда начнут падать цены, потом выждать еще несколько месяцев и только потом…

– А Бумер об этом говорил?

– Так вот, значит, чем он занимался? – Крек покачал головой. – Я от него ничего такого не слышал. Слухи слухами, а от него – ничего. Говорить-то об этом говорят, но никто еще не попробовал. Хороший бизнес! – Крек улыбнулся. – Раззадориваешь покупателя слухами о новом продукте, он пускает слюни и готов отвалить большие деньги.

– Лучше не придумаешь. – Ева подалась вперед. – Хочу дать тебе дружеский совет, Крек: не вздумай пробовать – откинешь копыта. – Он собирался возразить, но она остановила его, положив руку на мясистое плечо. – Я не преувеличиваю. Это яд, действующий медленно, но верно. Предупреди тех, кто тебе не безразличен: если подсядут на эту дрянь, их песенка спета.

Крек внимательно посмотрел на нее.

– Серьезно, белая красотка? Или это обычная полицейская лажа?

– Серьезно, никакой лажи. После пяти лет регулярного употребления отказывает нервная система. Правило не имеет исключений. Тот, кто производит эту дрянь, прекрасно знает, до чего она опасна.

– Деньги не пахнут, – пожал плечами Крек. – Только мне все равно никто не поверит. Те, кто уже раскатал губы, пошлют куда подальше.

– Боюсь, что ты прав… Где мне найти Хетту?

Крек присвистнул, покачал головой.

– Хетту? Кто же ее знает! Не видел ее уже неделю-другую. Ведь эти девчонки – они как? Вертятся то в одном клубе, то в другом.