Александр Агренев. Трилогия (СИ) - Кулаков Алексей Иванович. Страница 112
– Где и когда?
– Если это вас не затруднит, то можно прямо сейчас – господин Тиссен будет крайне рад принять вас у себя дома.
По пути на неожиданно возникшую деловую встречу Александр все пытался вспомнить, где он слышал эту фамилию? И ведь вспомнил. Август Тиссен, второй промышленник в Германии, имеющий негласный «королевский» титул. Если Крупп был «пушечным королем», то Тиссена именовали не иначе как «стальным королем Рура». Также, по совместительству, он являлся единственным серьезным конкурентом Фридриха в металлургической области, причем крайне успешным конкурентом. Не в последнюю очередь из-за стремления к полной сырьевой и торговой независимости: свои шахты, свои заводы и своя торговля. Даже транспорт – и то свой.
«Интересное начало дня. Если вчера мне только намекали на наличие своей разведки, то сегодня я заранее уверен в наличии ее более успешного аналога… Один я как несчастная сирота из Казани. Пора, пора заняться этим вопросом вплотную!»
Особняк Августа Сильного (еще один негласный титул, ага) был одновременно и похож на особняк династии Круппов, и отличался. Схожесть выражалась общей архитектурой зданий и расположением комнат, а отличия начинались прямо за входной дверью – хозяин особняка явно не отличался тягой к роскошеству. Так, необходимый минимум и ничего свыше того, практически – японский минимализм, только в немецком исполнении и с поправкой на статус хозяина. И любимый кайзер германского народа для Тиссена, похоже, был не очень-то и любимым – сколько Александр ни осматривался, ни в кабинете, ни по пути к нему портретов правящего монарха не заметил (в отличие от разнообразных пейзажей и натюрмортов, коих висело по стенам на любой размер, вкус и цвет). Август повторять ошибку своего порученца не стал – окинув быстрым взглядом своих гостей, дальнейшую беседу он вел только с князем, напрочь игнорируя его спутника.
– Благодарю, что согласились встретиться со мной.
– Ну что вы, это я рад с вами познакомиться.
Решив, что остальными любезностями можно и пренебречь (все же он был значительно старше своего собеседника), Август перешел сразу к делу:
– Я хотел бы приобрести у вас лицензию на нержавеющую сталь. Это возможно?
– Увы, нет. Я связан договором с Круппом, генеральная лицензия у него.
– Я мог бы предложить вам более выгодные условия, чем Крупп.
Александр удивленно покачал головой, вот только удивление это было вызвано не словами. Хозяин кабинета пытался на него давить – еле-еле, слабо и без должного напора, но сам факт подобного действа уже был удивителен!
– Крупп предоставил мне большой кредит, причем тогда, когда я в нем очень нуждался. Одним из условий его предоставления была генеральная лицензия на некоторые мои изобретения. Ограниченного срока действия, конечно, на пять лет, но тем не менее. А мы не можем сотрудничать в других областях?
– Например?
Тиссен немного порозовел, но попыток своих не бросал, все еще не оставляя надежды уговорить собеседника.
– У меня скоро закончатся работы по двум очень перспективным сплавам, фактически осталось только получить патенты.
– Продолжайте.
– Также у меня имеется несколько очень многообещающих идей, генеральную лицензию на которые можете получить уже вы.
«Ага, а вот сможешь ли ты наладить производство металлосайдинга и профнастила – это большой вопрос. Нет ни стойких к атмосфере красок, ни покрытий, ни оборудования – чего только нет. Хотя… оцинковка? Н-да, особняк, облицованный таким материалом, будет заметен издалека, особенно в солнечные дни. Так, что-то меня не туда понесло…»
– В свою очередь мне хотелось бы наладить, а точнее, организовать ряд производств, и я с благодарностью принял бы вашу помощь.
– Это уже интереснее, князь. Нельзя ли поподробнее?
– Отчего же, можно. Меня очень интересует производство электротехнических товаров и все, что этому сопутствует – я имею в виду добычу и переработку медной руды в конечный продукт. Производство ферросплавов – тут я полностью доверяюсь вашему опыту и рекомендациям. Некоторые химические производства, в частности, пороховое и взрывчатых веществ. Ну и обучение моих рабочих соответствующим навыкам и профессиям, желательно со стажировкой на ваших заводах.
– Неплохо. Это все?
– ПОКА все.
Ненадолго в кабинете установилась тишина: хозяин напряженно обдумывал все, что только что услышал, непроизвольно постукивая пальцами по столешнице.
– Неожиданные предложения, да. Пожалуй… мне необходимо время на принятие решения. Опять же потребуется навести кое-какие справки по интересующим вас вопросам, уточнить некоторые моменты. Да, моменты.
«А заодно решить для себя, стоит ли со мной иметь дело».
– Мы можем продолжить наше общение через… два дня?
– Я еще как минимум неделю буду в Берлине, так что не вижу никаких препятствий. Всего наилучшего… Господин Долгин, мы уходим.
Дремавший с открытыми глазами Григорий мгновенно вернулся к активной жизни и деловито уточнил:
– Что, все? Тогда после телеграфа давай зайдем в одно местечко – я там такую чудную штуку видел, тебе обязательно понравится!
В это же время, только гораздо восточнее Берлина
Мужчина шел по родным местам и улыбался, предвкушая, как обнимет детишек и жену – соскучился он по ним ну просто ужас! Мимоходом отвечая на удивленно-оценивающие приветствия знакомых (уезжал-то на заработки в старенькой одежке, а вернулся – ну чисто франт какой, все новое да добротное), он подошел к знакомому до последней трещинки дому и уверенно постучал в дверь. За калиткой тихо захрустел снег, и раздался подзабытый голос соседа:
– Здорово, Мартын!
– И тебе не хво…
Дверь открылась, и на вернувшемся отце с радостным визгом повисла дочка, вымахавшая в свои пятнадцать едва ли не выше родителя. Потом пришел черед малышни, а там уже и хозяйка подоспела, мигом загнав всех в тепло и основательно поздоровавшись со своим благоверным (в сенях, а то при детях оно как-то и неудобно), да так, что аж губы заболели. Нежданный и оттого еще более радостный семейный праздник, с раздачей подарков и обновок, торопливым пересказом новостей (точнее, обсуждением одной новости – предстоящего переезда в Сестрорецк), продлился ровно полтора часа. А затем потянулись друзья-товарищи, к ним присоединились ближайшие соседи, и как-то само собой организовалось вполне приличное застолье. Оценив перемены в имидже своего знакомого, гости стали открыто расспрашивать Мартына, время от времени невольно скашивая глаза на новые сапоги хозяина. Между прочим, не абы какие – а хромовые, да гармошкой и с щегольским скрипом. Шикарнейшая вещь, одним словом. А спрашивали практически одно и то же – как же он докатился до жизни такой? Неужто из мастеровых в начальство выбился?
– Да я бы и не против, да вот не берут что-то.
Позапиравшись немного для приличия, Мартын стал делиться избранными воспоминаниями – как он покорял Сестрорецк. Говорил и сам не заметил, как увлекся, расписывая порядки на фабрике, с виду сложные да строгие, а как попривыкнешь, так вроде и ничего, жить можно.
– Ты, Мартынка, ври, да не завирайся! Тебя послушать, так там прямо рай на земле. Вон у нас, пока Сергей Ваныч в силе был, и то такого не было, чтобы столько задельной платы получать. Небылица на небылице: и жилье-то дают, и кормежка за хозяйский кошт, и деньгу не зажимают… Может, еще и шкалик вам подносят на проходной да в пояс кланяются?
– Хе, кому как, Афанасий, кому как. А вот тебе туда ехать не след, точно говорю.
– Это чего ж так, я, что ли, хуже тебя буду аль дурнее?
Накал страстей погасил их общий товарищ, предложивший пропустить еще пару капель. Единогласно приняв (причем во всех смыслах) это своевременное предложение, общество расслабилось, и дальнейший разговор протекал в более спокойной и дружественной обстановке.
– Не дурнее, да и не глупее. Вот только… ты же как примешь… – Тут отец семейства щелкнул ногтем по небольшой стопке, отчего она слегка зазвенела, и весело подмигнул присутствующим, – любишь кулаки свои об кого почесать? А там это не пройдет, хозяин насчет этого порядки строгие завел. Будешь упорствовать, так себе же хуже сделаешь. Там такие лбы в охране – не приведи господи, как ветку сухую сломают. При мне одного так попотчевали, дня три отлеживался, до отхожего места по стеночке ползал.