Александр Агренев. Трилогия (СИ) - Кулаков Алексей Иванович. Страница 45
– Трое бежать хотели через тын, двоих наповал, один легко. У нас Сафрона подстрелили, теперя кровью харкат, но на ногах держисся.
– Куда?
– В брюхо. Замешкался напротив окошка, яго кто-то и подловил. Но дырки нету. Вмятина тильки на броне и облицовку подрало.
– На заставу его, к коновалу. Наблюдатель и еще один – в сопровождение. Оцепление пока не снимать, остальные сюда, начинайте обыск.
Пересчитав всех живых, мертвых и полумертвых (подраненный в руку несун пока был под вопросом), обнаружили маленькую неувязку. Трое живых, считая раненого, семеро мертвых. А где еще двое?
– Гриша!
Бумц!
– Где остальные?
Прокашлявшийся контрабандист с готовностью доложил, мимоходом поглядывая на сапоги унтера:
– Они к себе по домам ушли, ночью еще.
– Где живут, как зовут, чем вооружены? Гриша!
– Я скажу!
Через полчаса стала окончательно ясна официальная версия произошедшего. Поручик князь Агренев получил сигнал о контрабанде от своего давнего агента, хуторянина Бирюка (по документам Ольгерда Подзиньского) и выдвинулся на проверку. Негодяи контрабандисты, заподозрив неладное, застрелили законопослушного хозяина дома и оказали отчаянное сопротивление. Остальное – мелкие и ненужные подробности, которые никого не интересовали: ни радостного Сергея Юрьевича Блинского, ни довольного чиновника Таможенного департамента, ни жандарма штаб-ротмистра Сурикова, прибывшего в тот же день на заставу. Кстати, жандарм первым делом передал поклон от подполковника Васильева и выразил надежду на самое тесное и плодотворное сотрудничество.
– Ротмистр, скажите, а вы не родственник художника Сурикова?
– Не имею чести. А кто это?
– Известный мастер. Впрочем, я могу и ошибаться. Передайте подполковнику мои поздравления. Ну что, приступим к делу?
Солдат интересовало другое: к «броньке», выдержавшей прямое (на взгляд Александра, очень даже касательное) попадание тупоносой винтовочной пули, выстроилась целая очередь из желающих «пошшупать и опробовать на зуб». А уж сколько разговоров было! Простой посланник Юлиуш тоже уехал, в компании с жандармом Суриковым. Уж так он упрашивал его отпустить, так упрашивал. Да что там! Прямо требовал передать его в руки полиции – в перерывах между писательскими трудами, попутно зажевывая вчерашнюю кашу свежим хлебом и давясь обычным квасом. Ну, отпустили, конечно. В тюрьму. Потому как грехов на «посланнике мира» было как блох на собаке. А поручик был ну такой недоверчивый и так убедительно уговаривал, что поневоле приходилось описывать все подробно и с именами.
Напоследок, когда неверящего такому счастью Юлиуша уже сажали на лошадь, к нему подошел попрощаться гостеприимный хозяин и громко поблагодарил за сотрудничество, демонстративно не обращая внимания на пленных контрабандистов неподалеку. Потом улыбнулся и добавил совсем тихо:
– Передай своим, чтобы почаще ко мне заглядывали.
Инспекционный смотр Олькушский отряд прошел на «отлично». Полковник Толкушкин как начштаба всей бригады и генерал-майор Стелих как главный инспектор, оглядев расположение заставы и неспешно пройдясь по казармам, остались очень довольны: образцовый порядок, аккуратные дорожки и газоны, все, что можно, покрашено, что нельзя – побелено. Разумеется, свое удовольствие и высокую оценку большое начальство озвучило перед строем. Единственное, что вызвало их удивление, так это общая на все три взвода кухня-столовая. В других отрядах такого отродясь не было: солдатам выдавали кормовые, а дальше уже каждый решал сам – или объединяться с товарищами по службе и сдавать деньги артельному кашевару, или столоваться у какой-нибудь вдовушки, попутно (если повезет) отрабатывая кормежку на сеновале. В принципе так оно и было раньше – но потом появился князь Агренев. «Добровольцы» из нарушителей напилили и натаскали хороших бревен (тем более что на границе этим делом распоряжались сами пограничники и старшие командиры не возражали), плотники нашлись в самом отряде, так что все траты составили пятнадцать рублей. Именно столько взял за свою работу и материал мастер-печник, сложивший очаг на улице и русскую печку внутри сруба. Стряпуха тоже нашлась без проблем, немолодая, но опытная. В результате довольными оказались все: солдаты, сдававшие на питание (и очень даже вкусное) гораздо меньше обычного, командиры, у которых одной заботой стало меньше, даже стряпуха и та была счастлива, потому что к ней уже посватались.
Получив всеобъемлющие объяснения штаб-ротмистра, высокая комиссия внимательно поглядела на стоявшего невдалеке поручика Агренева, одобрительно покивала и что-то пометила в своих бумагах, после чего наконец-то убыла. Проводив инспекторов и выдохнув с облегчением (синхронно и почти всей заставой), все вернулись к привычному укладу жизни и даже жили по нему – целых два дня. Пока в Олькуш не пожаловало другое начальство, рангом пожиже. Подполковник Росляков и сразу три командира соседних застав – Бискунской, Границкой и Модржиевской (вот названия, а?) – приехали поговорить с ротмистром Блинским о бабочках и погоде, а заодно прояснить для себя один-единственный вопрос. Почему это Олькушский пограничный участок контрабандисты стали обходить стороной, предпочитая «работать» на других заставах? Брезгуют, что ли? Или, может, действительно боятся?
В ответ Сергей Юрьевич так натурально удивлялся и переспрашивал, что не поверить ему было ну просто невозможно. И действительно, откуда ему знать такие мелочи? С его-то чемоданным настроением.
– Поручик!
Александр, так не вовремя вывернувший из-за угла канцелярии, тихо чертыхнулся и сделал вид, что сразу направлялся именно к старшим офицерам.
– Господин подполковник, по вашему…
– Без чинов, Александр Яковлевич. Не поведаете нам, как вы смогли перехватить столько контрабанды за один месяц?
– Охотно, господа. Секрет прост: двойная цепь секретов и дозоров, наблюдатели в самых удобных для прохода контрабандистов местах.
– Позвольте поинтересоваться, а где же взять столько нижних чинов?
В разговор вступили остальные гости, и он плавно переместился за большой стол в канцелярии, где Александр подробно и ничего не тая (ну почти ничего: про штурмовой вариант формы, бронежилеты и «рокот» он скромно умолчал) целый час рассказывал и показывал на карте и макете местности, что и как он организовал. Во время короткого отдыха разгорелась жаркая дискуссия.
– Идея, конечно, интересная…
– В чем же заключаются ваши сомнения, Василий Эдуардович?
– В том, что ничего из этого не выйдет. Новые… как их там… накидки, засады, приемы боя. Это же натуральная война получается! А значит, и потери, порча казенного имущества, траты патронов, жалобы разные. И так, с Божьей помощью, справляемся, по старинке.
– Вот именно, по старинке! А военное искусство на месте не стоит! Эвон какие у Олькушского отряда успехи, значит, новая тактика вполне хороша, да к тому же и в деле проверена!
Конец спору положил подполковник Росляков, мудро рассудивший, что начальству виднее. В смысле, что он накатает подробный рапорт с указанием автора всех новинок и отправит по инстанциям, а там уж как решат. Но на этом расспросы не закончились.
– Вы в прошлый раз говорили о пистолете новой конструкции.
Пришлось Александру показать старую модель «плетки» и отсыпать немного патронов для наглядного знакомства с новинкой. «Ознакомившись» и при этом отбив руки резкой отдачей, господа офицеры все равно остались в полном восхищении: такая новинка пришлась по душе всем без исключения.
– Александр Яковлевич, позвольте выразить вам мое самое искреннее восхищение! Это же почти пулемет! Сколько, вы говорите, патронов в обойме?
– Стандартная на восемь.
– Изрядно. Я не отказался бы от… А вы планируете пускать ваш пистолет в производство?
– Да, господа, планирую. Примерно к Новому году вы сможете приобрести себе похожую модель.
– Я буду ждать с нетерпением.
После того как нежданные гости уехали, поручик чувствовал себя выжатым досуха лимоном. Господ офицеров интересовало буквально все, и приходилось отвечать очень осмотрительно, продумывая наперед каждое слово. Блинский, наоборот, заметно поднабрался сил и уверенности в себе.