Нити судеб (СИ) - Лик Анастасия Владимировна. Страница 18

— Гелен, вы сможете сделать это? — очень тихо спросила Лина, когда они подходили к площадке, в центре которой уже горела жаровня с раскалённым клеймом внутри.

— Конечно, — кивнул он.

— Спасибо, а то я боюсь, у меня рука дрогнет, — благодарно улыбнулась она.

Хилон с советниками, Левком и всеми инструкторами обоих лагерей остались стоять с краю, а Лина и Гелен с несостоявшимся солдатом под пристальными взглядами прошли в центр.

Лина глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, и попыталась успокоиться. Всё это было очень волнительно и непривычно для неё. Она никогда не была хорошим оратором, и в подобных ситуациях до этого не оказывалась.

Но делать было нечего.

— Я собрала вас здесь для того, чтобы вы посмотрели на этого мужчину! — начала очень громко говорить Лина, показывая пальцем на сидевшего на коленях рядом с ней ученика. — Эти лагеря были организованны недавно, и вы все были удостоены чести стать первыми учениками и изучить в этом месте военное дело. И каждый из вас заранее был предупреждён о том, что обучение здесь не похоже на райскую жизнь, хотя как по мне, вы тут больше отдыхаете, чем тренируетесь. Но сейчас не об этом… Вы находитесь в спартанском лагере, где воспитывают сильных, выносливых и умелых воинов, которые непременно станут гордостью греческой армии! Но приехав сюда, я увидела это, — Лина резко выхватила из-за спины кинжал и показала им на мужчину у своих ног. — И мне стало противно, — добавила она уже тише. — Противно, потому что в Греции ещё остались такие слабаки и трусы, которые посмели осквернить это место! Почему ты хочешь уйти? Скажи нам. Скажи, чтобы все слышали!

— Я устал… — тихо прошептал он.

— Что? Ты устал? — не поверила своим ушам Лина. — Устал?!? Сколько ты здесь? Два года?

— Да.

— И ты устал? Я десять лет провела в лагере, который был гораздо более суров и жесток чем этот, а ты устал за два года? — гневно выкрикнула Лина, опасно взмахнув кинжалом и едва не убив непутёвого ученика.

Продолжать скрывать, что она проходила подобное обучение, было уже бессмысленным, об этом знали все в Греции.

— Ты тренировался двенадцать часов в день, в то время, когда я не меньше двадцати! Ты спал в чистой и тёплой постели по восемь часов каждый день, тогда когда я всего лишь три. Десять лет без сна! И я ни разу, ты слышишь? Ни разу даже не подумала, что устала!! — оглушительно закричала Лина и замолчала, пытаясь угомонить бешено стучащее сердце.

— Первой моим желанием было убить тебя, чтобы ты не позорил ни Грецию, ни армию Максимилиана, но можешь поблагодарить своих учителей, они отговорили меня от этого. Я позволю тебе уйти, как ты желаешь, но уйдёшь ты с позором! И каждый человек в Греции, в Македонии, Фракии и Риме будет знать, что ты трус и слабак! — выкрикнула Лина и подала знак Гелену.

Юношу тут же схватили двое инструкторов, один за руки, второй за волосы и подняли ему голову, а Гелен вытащил из жаровни раскаленное клеймо.

— Нет! Нет! — закричал пленный и забился в руках. — Ааааа! — оглушительно заверещал он, и в воздухе послышался запах жареного мяса.

Лина сжала челюсть и отвернулась, не в силах наблюдать за этим. Но собравшись с духом, она всё же посмотрела на мужчину у своих ног.

— То, что ты визжишь как свинья, только доказывает, что ты не достоин даже находиться здесь, — произнесла она и схватила его за волосы, показывая всем клеймо на лбу — перечёркнутый иероглиф в виде зигзага в круге.

Вокруг образовалась звенящая тишина.

— Кто ещё хочет покинуть лагерь?

Все молчали.

— Хорошо, — кивнула Лина, и, помолчав немного, добавила: — Тяжёлые испытания делают нас сильней, боль закаляет характер и волю, а тренировки делают из нас воина. И только так! Только занимаясь на пределе своих возможностей, падая от изнеможения и невыносимой боли, вы научитесь быть сильными. Вы больше никогда не будете горожанами или простыми солдатами, нет, теперь вы спартанцы! И имя это будет передаваться из уст в уста по всему миру, а враг бежать в страхе, увидев перед собой непобедимого воина! — выкрикнула Лина и через секунду все вокруг начали опускаться на колени перед женой царя.

Она глубоко вздохнула, осматриваясь по сторонам. Все до единого склонили головы, и ей стало как-то не по себе.

— Можешь идти, — тихо сказала она мужчине, сидевшему у её ног, развернулась и быстро пошла к штабной палатке.

— Лина, можно?

В полог палатки просунулась голова Левка. Он уже давно ходил рядом вместе с Геленом, Хилоном и его советниками, и никто не решался зайти к девушке.

— Конечно, долго вас ещё ждать? — ответила она, не поднимая головы и рассматривая в своей руке чашу с вином, которое было ужасно невкусным.

Левк тут же зашёл, а вслед за ним все остальные.

— Хилон, позаботьтесь, пожалуйста, о том, чтобы все знали о значении этого клейма, — тихо произнесла Лина, не поднимая головы, пытаясь успокоиться, и привести мысли в порядок. Это оказалось сложнее, чем она думала раньше.

— Конечно, — ответил правитель Спарты.

— Хорошо… — задумчиво потянула она. — Левк, командуй сборы, мы уезжаем.

— Куда? — глупо спросил он и тут же замолчал, увидев тяжёлый взгляд девушки. Она сейчас как никогда раньше была похожа на своего мужа, и по всему видно, что перечить ей было очень нежелательным.

— Дальше, эти два лагеря не единственные, — ответила Лина и повернулась к правителю Спарты. — Хилон, подпишите всё, что там будет нужно, это правило с клеймом касается всех лагерей. Уйти можно, но только с позором. И нужно изготовить одинаковые клейма.

— Я всё сделаю госпожа, — низко поклонился он, а Лина недовольно скривилась.

— Ой, хватит меня так называть… у меня имя есть, и оно мне нравится. А вы садитесь, садитесь, что стоите? — попыталась улыбнуться Лина, но получилось плохо.

— Вы уже уезжаете, так быстро? — подал голос Гелен.

— А что мне тут делать? У вас всё тут хорошо, я бы конечно добавила ещё ночные тренировки и усилила нагрузку, но это на ваше усмотрение.

— Усилить? — тут же спросил один из советников. — В целом или на каких-то отдельных участках?

— Ой, я не знаю. Я же не учитель… просто я увидела, что вечером солдаты бодры и веселы, а значит, место для дополнительных занятий есть. Но я не настаиваю, это ваше дело. Главное не забывайте ученикам читать лекции про любовь к родине, они должны выйти отсюда патриотами и никак иначе.

— Конечно, — кивнул Гелен. — Мы за этим следим.

— Хорошо Гелен. На самом деле у вас всё хорошо, я ожидала худшего, — улыбнулась Лина мужчине. — И полосу препятствий не забудьте подправить.

— Уже всё сделано.

— Да? Ну и отлично. Хилон, спасибо ещё раз, что приехали так быстро, я не хотела задерживаться тут, может быть, сегодня успею посмотреть ещё следующий лагерь.

— Он тут не далеко, меньше часа на лошади, — кивнул один из советников.

Лина благодарно кивнула ему и вышла из шатра.

Очень, очень сильно хотелось вернуться в Афины, обнять мужа, поцеловать его, вдохнуть дурманящий аромат сандалового дерева, которым пахло его тело, но нельзя… нужно было осмотреть все лагеря, посмотреть на инструкторов и насколько хорошо оборудованы тренировочные площадки, как проходят тренировки…

Это было важным делом, которое нельзя было просто так бросить.

Глава 5

Спустя один месяц

— Неужели мы домой возвращаемся?

Левк ехал рядом с Линой и не мог поверить, что на горизонте видел Афины. Стены, знакомые с детства, освещало тёплое летнее солнце, и душа ликовала, смотря на прекрасный и величественный город. Время уже давно перевалило за полдень, и только хорошая выдержка не позволяла ему припустить коня, и как можно быстрее доехать до дворца.

Это недолгое путешествие оказалось очень тяжёлым для Левка, и, с виду, безобидные осмотры спартанских лагерей превратились в долгий и невероятно напряжённый месяц.

Лина как одержимая ездила между этими лагерям, возвращаясь по несколько раз в одни и те же места, и целыми днями испытывала на себе всё, чему учились солдаты. Кроме побоев, разумеется, которых на взгляд молодого генерала было слишком много. Да и вообще, Левк был, мягко говоря, шокирован увиденным. Обучение было невероятно тяжёлым, но это понятно, там воспитывали солдат, но то, как жестоко наказывались ученики за допущенные ошибки, стало неожиданностью для него. Но Лина, разумеется, это жестоким не считала, называя спартанские лагеря неким домом отдыха, и оставалось только гадать, как воспитывалась она.