Шелковые слова - Браун Сандра. Страница 11

— Это мой ребенок. По-моему, он уже на меня похож. — Дик рассмеялся.

— Говорю же, ребенок не ваш, — вскрикнула Лейни.

Он ничуть не смутился:

— В таком случае, я просто подожду, пока он родится, и мы все узнаем по дате рождения, верно?

Плечи ее напряглись, лицо исказилось.

— Ну же, полно, милая. Не расстраивайся так. — Дик обнял ее за талию, притянул к себе. Одной рукой погладил по спине, другую положил на ее живот.

— Это мой ребенок, Лейни. Я знаю. И я намерен его заполучить — как и тебя.

— Но это невозможно. — Лейни самой было противно отчаяние, прорвавшееся в ее голосе.

— Очень даже возможно, — прошептал он, утыкаясь носом в ее живот и осыпая его нежными поцелуями. Лейни ощущала их через ткань одежды, и они отзывались в ней внутренним трепетом.

— Теперь тебе не придется нести это бремя в одиночку. Я буду с тобой.

Почти убаюканная его лаской, она вдруг вцепилась в его волосы, заставив Дика поднять голову.

— Не хотите же вы сказать, что останетесь здесь? В этом городке?

На лице его расцвела улыбка, уже становившаяся знакомой, — улыбка юного проказника.

— В этом самом доме. Согласен, что Главная улица в Саннивейле — это не совсем Пятая авеню в Нью-Йорке, но, по-моему, городок ваш весьма любопытный. Типично среднеамериканский. И климат здоровый. Так что на данный момент здесь наш дом.

— Но это же невозможно, — возразила Лейни, лихорадочно соображая, что все это совершенно немыслимо и более подходит для кошмарного сна, однако же почему-то происходит на самом деле. Этот энергичный мужчина вторгся в ее мирок, да так стремительно, что она не в силах противостоять — как и справиться с чувствами, которые стали пробуждаться в ней. — Мы ведь не можем жить вместе. Что подумают люди? Он рассмеялся:

— Они же считают нас мужем и женой, или ты забыла?

— Я скажу им, что мы не женаты. Едва эти слова слетели с ее губ, Лейни осознала, что угодила в собственную ловушку. И Дик, очевидно, тоже об этом подумал — судя по его хитрой улыбке.

— Но таким образом ты их откровенно шокируешь, верно? Потому что признаешься, что ждешь ребенка, не будучи замужем. Не говоря уже о том, что все это время лгала и дурачила их. — Дик укоризненно поцокал языком. — Не думаю, что мистеру Харперу это понравится.

Она тоже не думала. Работа была сейчас для нее превыше всего. «Нельзя подвергать себя риску потерять ее перед самым рождением ребенка. На что мне тогда жить?» — думала она, но упрямо продолжала сопротивляться:

— Я скажу, что мы пытались справиться с разногласиями, но они оказались слишком серьезными.

— А я буду утверждать обратное.

Стон вырвался из груди Лейни. Сперва она сочла его за естественную реакцию на безысходность ситуации, в которой она оказалась. Однако мгновением позже она поняла — он мог быть вызван и удовольствием — руки Дика поглаживали ее поясницу, а сам он приложил Щеку к ее животу.

В этот момент ребенок шевельнулся. Это был быстрый и резкий толчок.

Дик тотчас вскинул голову, глянул сначала на ее живот, затем — на лицо.

— Это малыш? — прошептал он, словно опасаясь его потревожить.

Лейни молча кивнула. Злость и волнение на время улеглись. При виде нежности и восторга, отразившихся на лице Дика, в горле ее застрял ком, на глаза навернулись слезы. Итогом проведенной вместе ночи явились узы, отрицать которые ни один из них был не вправе. Это непостижимое чудо затмило все прочее.

— Да.

— До сих пор не могу поверить. — Он поцеловал ее в живот, затем бережно прикрыл его ладонями. Подняв голову, вновь посмотрел на Лейни, а руки его тем временем скользили по ее телу, груди и наконец остановились на плечах. Дик встал. — Лейни…

Он поцеловал ее. Так же нежно, как и на школьном дворе, только сейчас к поцелую примешивалось кое-что еще. То была страсть — страсть, сдерживаемая несколько часов, но сейчас вырвавшаяся на волю.

Губы его были теплыми и настойчивыми. Он не допускал ни малейших сомнений относительно своего права ее целовать. Не обращал внимания на ее напрягшееся тело, на ее попытки отстраниться, на плотно сжатые губы. Его язык неустанно и упрямо тыкался в уголки ее губ, пока те не разомкнулись.

Под столь стремительным натиском Лейни обмякла, и Дик удовлетворенно вздохнул, ощутив отклик ее тела.

— Лейни… — шепнул он, привлекая ее к себе.

Аромат его одеколона вскружил голову Лейни. Она положила руку на затылок Дика и тут же вспомнила, каковы на ощупь его волосы, а вкус его губ ей не забыть никогда… Он все с большей страстью целовал ее, а Лейни с наслаждением вдыхала его запах…

Наконец он отстранился и ласкающим движением убрал растрепавшиеся пряди с ее пылающих щек, затем поцеловал ее в кончик носа. Она наблюдала за ним сквозь пелену дурмана, все ее существо трепетало от ощущений, точно пробудившихся от долгой спячки.

— Хочешь немного поспать или отправишься со мной в город за покупками?

— За покупками? Какими покупками?..

— За огромной кроватью. Если мы будем спать на этом диванчике, я могу нечаянно задеть тебя.

Глава 4

Слова эти, точно холодный душ, мгновенно вывели Лейни из эйфории. Отпрянув от Дика, она через открытую дверь метнулась в гостиную, взгляд ее упал на теннисную ракетку. Именно эта злополучная ракетка вызывала в Лейни самый ярый протест, именно она более, чем пижама и зубная щетка, намекала на долговременное обоснование здесь своего хозяина. Подбежав к ракетке, она схватила ее и замахнулась на Дика:

— Вы не можете вот так ворваться в мой дом и в мою жизнь. Прошу вас, уходите.

Дик между тем нарочито спокойно подошел к вешалке, снял свое пальто и набросил его на плечи.

— Ты играешь в теннис? Когда родится ребенок, мы смогли бы вместе поиграть. — Его зеленые глаза озорно поблескивали.

— Вы что, меня не слышите? Он сокрушенно вздохнул:

— Слышу, Лейни. — И направился к двери. — Думаю, с таким дурным настроением тебе лучше вздремнуть, нежели ходить по магазинам. Я заеду в мебельный, а потом в супермаркет. А ты ступай приляг. Я тебя не побеспокою — ключ у меня есть. Кстати, у тебя очень чувственный ротик. — В голосе его прорвалась хрипотца, глаза сощурились. — Ты ведь помнишь все, — с ударением на последнем слове спросил он, — все, что мы делали той ночью?

— Нет.

Румянец, заливший ее щеки, выдал Лейни с головой. Дик улыбнулся:

— Помнишь. И я тоже. — Он отпер дверь, послал ей воздушный поцелуй и вышел, поспешно закрыв за собой дверь, чтобы как можно меньше холодного ветра смогло проникнуть в дом.

Лейни осталась стоять посреди гостиной, застыв в дурацкой позе с ракеткой в руке. Через минуту оцепенение прошло и Лейни почувствовала, что ракетка ужасно тяжелая и у нее уже заболела рука от напряжения. Она разжала пальцы, и ракетка упала на пол. Никогда в жизни Лейни не чувствовала себя настолько сломленной. Что же ей делать? Закрыв глаза руками, она вслепую побрела в спальню. Наткнулась на один из чемоданов, стоящих посреди комнаты, и со злостью пнула его ногой, отчего тот отлетел к камину.

— Будь он проклят! — в сердцах воскликнула Лейни. Слезы застилали глаза. Собственное тело казалось ей неуклюжим и грузным; одежда стесняла движения. Никогда прежде она еще не чувствовала себя настолько вымотанной, физически и эмоционально. Такое ощущение, будто целый день ее подвергали пыткам на каком-то изощренном станке из фильмов ужасов, и сейчас, с последним оборотом адского механизма, ее кости и дух вот-вот сломаются.

Но она понимала, что если она сломается, уступит хоть на дюйм, он продвинется на целую милю. На две мили. Она решила, что должна держаться из последних сил и, как только он вернется, она соберет его вещи и отправит восвояси. Только сейчас она слишком устала, чтобы обдумывать, как это сделать. Ей необходимо немного отдохнуть.

Лейни сбросила одежду, оставив ее валяться на полу, и с трудом доплелась до кровати. Опустившись на край, из последних сил сняла колготки и откинулась на подушки, натягивая на себя покрывало.