Выстоять. Буря над Тереком - Громов Борис Николаевич. Страница 49

— Ложкину-то? — отзывается Исмагилов. — Этому можешь верить, наш парень, не подведет.

— Ну, и слава богу, — облегченно выдыхаю я. — Тогда слушай, какая тут у меня идейка народилась…

Буквально через полчаса к крылечку штаба неспешно подкатила «послепенсионного» возраста «буханка» светло-серого цвета. Знаете, бывают такие машины: вроде и не битая, и не ржавая, но достаточно беглого взгляда, чтобы понять — эта рухлядь доживает последние свои деньки. Вроде и катается еще, но так, можно сказать, божьим попущением. Из-за «баранки» выбрался уже знакомый мне сержант, тот самый, из «шишигиного» кузова. С его помощью мы с Русланом задвинули через задние двери в салон ящик с нашим драгоценным грузом. Снайпер устраивается там же, на обитой потрескавшимся и в нескольких местах прорванным дерматином откидной скамейке. Я забираюсь на пассажирское место в кабине. Сержант-пограничник снова усаживается за руль. Оглушительно бухнув выхлопом и чем-то гремя на кочках, наш микроавтобус покатил через территорию базы к воротам, дорога от которых вела дальше вглубь территории Дагестана. Покатил в гордом одиночестве.

Вообще-то старший лейтенант Ложкин настаивал на том, чтобы нас до места сопровождал БТР, ну, или хотя бы пара УАЗов с пулеметами. Но я эту идею отмел сразу. Отличное такое «непривлечение внимания» получится… Разве что роты автоматчиков в пехотном каре с оружием на изготовку для полноты картины не хватает. А еще — вьющихся знамен и гремящих барабанов. Угу, «Это мчится, это скачет на помощь могучая Красная Армия»… Нет уж, на фиг, на фиг!!! А так — ну, подумаешь, собрались куда-то под вечер трое погранцов на полудохлом УАЗе. Да, какой-то ящик с собою прихватили, и что? Может, они до ближайшего села за чачей намылились… А в ящике — «обменный фонд» из числа «излишков военного имущества». Нет, ну в самом деле не за деньги же солдату выпивку покупать?! Опять же, подобные ситуации тут периодически бывают, я у Ложкина специально уточнил. Так что никаких подозрений у возможных вражеских «глаз и ушей», буде таковые имеются, наш отъезд не вызовет. А когда глубокой ночью сержант вернется назад, то вряд ли кто-то сможет посчитать, сколько народу сидело в дышащей на ладан «буханке». Да и не захочет, скорее всего. Все перемещения всего личного состава круглосуточно отслеживать — это и компьютер свихнется, чего уж о человеке говорить? К тому же далеко не факт, что у Непримиримых тут есть свой человек. Как говорится — не стоит демонизировать своих врагов, это ничуть не лучше, чем их недооценивать.

— Слушай, сержант, твой агрегат вообще до Ботлиха-то дотянет? — спрашиваю я, когда укрепления базы пограничников скрываются за поворотом Горной дороги.

— Он еще и назад вернется, — уверенно отвечает тот. — Вы, товарищ лейтенант, не переживайте. Выглядит эта машина, конечно, не ахти, но нам же не внешний вид важен?

Тут спорить сложно. Действительно, нам не шашечки, а ехать… Причем ехать аж почти до самого Ботлиха. Именно туда, на какую-то известную Исмагилову и Ложкину, ну, и, как выяснилось, этому вот сержанту, заброшенную ВПП, за нами должен прилететь обещанный Олегом самолет. Надо же, я тут уже больше трех месяцев, но вот авиации не видел еще ни разу. Даже та десантура, которую инструктора из Краснодарского ЦСН натаскивали, и та, кажется, просто с вышек сигала.

Даже интересно стало, что же за нами прилетит-то? Думаю, точно не «Боинг». Во-первых, ему тут, в горах, сесть просто негде, во-вторых, вряд ли такие машины Тьму пережили. Там же всюду электроника, которая от электромагнитного импульса погорела в момент первых же относительно недалеких ядерных взрывов. Боевой технике, той куда легче. В том же Ми-24, если верить рассказам одного моего знакомого еще по прошлой жизни «летуна», единственное, что может сгореть, так только новомодный GPS-навигатор. Что вряд ли сильно скажется на боеспособности машины, потому как наших штурманов сначала накрепко учат ориентированию по картам, а уж потом разрешают пользоваться «буржуйской игрушкой». Но и тут есть свои трудности. Вертолет вряд ли сможет долго летать без запасных частей. А все ли их сейчас производят? Хотя, конечно, компенсировать отсутствие производства можно «техническим каннибализмом». Взять, к примеру, десяток боевых «вертушек», выбрать одну самую новую и исправную, а остальные аккуратно разобрать, превратив их в своего рода «доноров» для сохранившей боеспособность машины. Впрочем, все мои идеи и догадки — чистой воды дилетантство. Я ведь в авиации, что называется, ни ухом ни рылом. Думаю, были идеи и поумнее, благо светлых голов у нас всегда хватало. Главное — результат налицо: авиацию все ж таки сохранили, правда, пока не понятно, в каком виде и объеме. Но, если честно, есть у меня подозрение, что пришлют за нами что-нибудь вроде старого доброго «кукурузника» Ан-2, машины простой и надежной, будто кувалда. Несмотря на свой преклонный возраст, если мне склероз не изменяет, был «кукурузник» машиной на юге России очень распространенной и популярной: и сельхозавиация, считай, только из них и состояла, и парашютисты с них во всевозможных аэроклубах прыгали. Так что у старичка Ан-2 были очень серьезные шансы пережить Большую Тьму.

Однако в ожиданиях своих я ошибся: на посадку, надрывно жужжа, заходила какая-то смутно знакомая мне машина: довольно короткий фюзеляж, высокий хвост, заостренный нос, расположенные по обе стороны фюзеляжа под крыльями моторы. И хотя окрашен самолет был в стандартный армейский хаки и даже красные звезды на бортах и хвосте присутствовали, но один черт, не выглядел он военной машиной, хоть ты тресни. Зато пилот в кабине явно был профессионалом: с первого же захода на короткую, немногим более полукилометра, припорошенную снегом «бетонку» сел легко и непринужденно. Из сдвинувшейся вбок двери в левом борту выскочили пятеро бойцов, тут же рассредоточившихся и взявших под контроль окружающее пространство, и Олег Исмагилов собственной персоной. Сержант аккуратно подогнал УАЗ к уже начавшему разворот самолету.

— Грузите живее! — голос Олега в реве самолетных двигателей был почти не слышен.

Мы не стали спорить, почти бегом дотащили ящик до гостеприимно распахнутого люка и передали в рампу стоящему там второму пилоту. Тот, крякнув от натуги, задвинул его в угол салона.

— Блин, вы туда кирпичей наложили, что ли? — скорее прочитал по его губам, чем услышал я.

— Почти что! Извини, брат, полегче ничего не было!

— Все, хорош зубоскалить, грузитесь! — подталкивает меня в спину Исмагилов.

И то верно, спешить нужно, сержанту еще назад ехать.

— Давай, дружище, счастливо оставаться! — крепко жму я на прощание руку пограничнику.

— И вам ни пуха…

— К черту! — улыбаюсь я и, подхватив из «буханки» рюкзак со своими вещами, забираюсь в самолет.

Руслан и Олег следуют моему примеру, а уже после них в рампу по одному запрыгивают автоматчики. Заскочивший последним толкает дверь, и та с негромким чпокающим звуком захлопывается, частично отсекая шум моторов.

— Все уселись? — высовывается из кабины второй пилот. — Тогда — поехали!

Взвыв на почти непереносимой ноте, самолет начинает набирать скорость и, после короткого разбега, практически подпрыгивает в воздух. Вверх он уходит настолько быстро, что у меня мгновенно закладывает уши. Бойцы охраны, сбившись в кружок, что-то свое обсуждают, Руслан сразу оперся спиной на простенок между двумя иллюминаторами и прикрыл глаза (вот, блин, соня, неужто в дороге не выспался?), а я придвигаюсь поближе к Олегу.

— Ну, что, все сделали, что я просил?

— Не переживай, все и даже немного больше. Сегодня утром подписан приказ о присвоении одному из бойцов, числящихся в списках твоей группы, досрочного воинского звания, еще на одного подан наградной на ЗБЗ, [65]остальным выписаны поощрительные денежные премии. Во всех случаях указано, что повод разглашению не подлежит. Мало того, эта информация обязательно пройдет мимо глаз одного гнуса в Ханкале…