Вторая книга сновидений (ЛП) - Гир Керстин. Страница 35

– Тебе же понятно, что это было только во сне, правда?

– Для твоей русалки-потаскухи – возможно. Но не для тебя.

Он секунду помолчал.

– Когда входишь в чей-то сон, нужно приспосабливаться к обстоятельствам, – сказал он. – Я ничего такого не сделал. И ты ничего... что, черт возьми, ты вообще там делала? Почему тайком следила за мной?

На одно мгновение я задохнулась – так выводила меня из себя его манера внезапно переходить в наступление.

– Вопрос в том, насколько хорошо ты приспособился к обстоятельствам.

– Нет, вопрос в том, почему ты следила за мной.

– Я как раз пробовала стать невидимой, когда... – Я замолчала. Ни в коем случае я не собиралась оправдываться.

Я напряженно уставилась на свои ноги. Как назло, проклятый комок слез снова подступил к горлу. Только с большим трудом и очень тихо я смогла задать вопрос, ради которого на самом деле пришла сюда:

– Что ты искал во сне этой женщины, Генри?

Он ответил не сразу, и я подняла голову, чтобы посмотреть прямо на него, хоть это стоило мне больших усилий. Я так боялась снова увидеть это чувство вины на его лице.

Но то, что я увидела, было, скорее, бессилием.

– Это сложно, – вздохнул он.

– Объясни мне.

– Есть вещи, которые ты не смогла бы понять, даже если бы захотела.

– Просто попробуй.

Генри сжал губы.

– Это потому что мне не хватает опыта в некоторых областях? – вырвалось у меня, и я почувствовала раздражение, потому что это прозвучало так чопорно и по-викториански, что, вероятно, скоро мне понадобится чепчик. Я даже не могла говорить о сексе! Но хочешь не хочешь, а я должна была через это пройти. – Или это как-то связано с мужскими потребностями, о которых я понятия не имею? – О боже, становилось только хуже. Я начинала ненавидеть себя.

Во взгляде Генри появилось легкое замешательство.

– Что?.. Нет. – Он сделал шаг вперед, и на этот раз я позволила погладить себя по щеке. Он нежно коснулся рукой моего виска. – Все это не имеет к тебе никакого отношения.

– Тогда почему?

Мне потребовались все силы, чтобы не прижаться головой к его ладони, как я делала всегда, когда он касался меня. Но и оттолкнуть его руку, что, без сомнения, было бы благоразумнее всего, я тоже не смогла.

Он вздохнул.

– Я же сказал, все сложно. Моя жизнь сложная. Есть вещи, о которых я должен позаботиться, потому что этого не сделает никто, кроме меня. – Его пальцы снова пропутешествовали вниз и очень нежно провели по скуле до самого подбородка. – Ты не сможешь этого понять. В твоей семье все всё делают друг для друга, и каждый хочет для каждого только лучшего. У нас все по-другому. Мой отец... скажем так, немного упустил из виду свои отцовские обязанности. Мне не было бы до этого никакого дела, если бы речь шла только о визитах по выходным, но он разбивает сердце Эми и Майло. И я не могу допустить, чтобы он поставил на карту их будущее. Отец называет это ведением дел, но в действительности он просто растратил кучу денег. Денег, которые принадлежат не ему, а Майло, Эми и мне. Мой дедушка оставил ему доверительное управление, пока мы не достигнем совершеннолетия. Я бы обошелся и без этих денег, но Майло вряд ли получит стипендию. Так что чуть позже они ему понадобятся.

Я напряженно слушала, стараясь не дышать и не решаясь прервать его или просто сказать, что я по-прежнему не нахожу связи.

– Дедушка умер четыре года назад. Он понимал, что произойдет, если он оставит деньги моему отцу. – Генри указал подбородком на могильный камень около нас, и я вздрогнула. На плите было причудливо выгравировано имя Генри. «Генри Харпер – любимый муж и отец». И только когда я увидела год рождения, я поняла, что Генри назвали в честь его деда. – Поэтому он завещал отцу только доверительное управление. Таким образом обеспечивая наше будущее. Кроме того, он знал, что моя мать... не совсем... контролирует ситуацию. – Генри говорил все более несвязно и наконец совсем умолк.

– Я знаю, – прошептала я.

Это было ошибкой. Он замолчал и нахмурился.

– Что ты знаешь?

– Что у твоей матери проблемы, – ответила я.

– Да, очень мило сказано. – Он сделал шаг назад. – Ты прочитала это у Леди Тайны?

– Нет, я это заметила, представь себе. Кроме того, Грейсон мне немного... – О нет! Я стала ябедой. – ...намекнул, – неохотно закончила я.

– Ах, намекнул?

Генри скрестил руки и облокотился на надгробие некоего Альфонса Оппенгаймера.

– Он всего лишь хотел помочь. Чтобы я поняла, – быстро сказала я.

– И? Помогло? Теперь ты меня жалеешь? – Под насмешкой в голосе Генри скрывалось что-то еще, чего я не могла разобрать. Обида? Гнев?

– Да, – ответила я, хотя знала, что он явно не это хотел бы услышать.

И точно, у него вырвался короткий, невеселый смешок. Генри отошел от надгробия Альфонса Оппенгаймера и присел на мраморный могильный камень чуть дальше.

– Мне стоит поблагодарить Грейсона. Жалость – великолепная основа для отношений.

Я немного помедлила, но затем последовала за ним. Могилы я обходила, хотя в этом не было необходимости. В конце концов, это всего лишь сон, и мне все равно, что случится с незабудками на могиле Альфонса Оппенгаймера.

Генри не смотрел, иду ли я за ним. Хорошо, он, по-видимому, разозлился, потому что я его пожалела. При этом в целом мире, наверное, не было никого, кто бы в такой ситуации мог почувствовать что-то другое, кроме жалости. Как он посмел меня упрекнуть?

– Ты еще никогда настолько не раскрывал мне душу, – медленно произнесла я. – Понимаешь? Это впервые.

Никакого ответа. Ладно, он не хотел моей жалости. Я сделаю ему такое одолжение.

Глубоко вздохнув, я сменила тон.

– Я действительно не хочу показаться неблагодарной, но не мог бы ты поподробнее объяснить связь между твоей историей и женщиной в джакузи?

Рот Генри скривился в саркастической улыбке.

– Ну да. Я же сказал, ты не поймешь.

Он скрестил руки на груди, и я сделала то же самое.

– Я размышляю и размышляю, но причина, по которой непростые семейные обстоятельства вынуждают тебя... эм... флиртовать с голой женщиной, просто не хочет становиться для меня очевидной. И, конечно, мне интересно, что бы ты сделал дальше, если бы я не бултыхнулась между вами.

Глаза Генри немного сузились.

– Все, что потребовалось бы, – сказал он тихо, но очень решительно. – Мне очень жаль, что тебя это задело. Но я очень хорошо умею разделять сон и реальность. А ты, судя по всему, нет.

Я недоверчиво уставилась на него.

– Что, прости? Генри, серьезно, что бы ты сделал, если бы я занялась любовью во сне с кем-то другим?

Генри пожал плечами. Если до этого его лицо отражало весь спектр эмоций, то теперь оно стало абсолютно непроницаемым. Как будто он надел маску.

– Ну, во-первых, я бы даже не заметил, потому что не шпионю за тобой, как ревнивый дракон, а во-вторых, я считаю нормальным, когда в отношениях есть парочка секретов. Все остальное так... скучно.

Я закусила губу.

– Понимаю.

Прежде всего, я понимала, что он сделал это совершенно осознанно. Только не понимала, зачем. Еще несколько минут назад у меня было ощущение, что для него очень важно, чтобы мы помирились. Теперь же он, казалось, хотел любой ценой уколоть меня как можно больнее. Это вовсе не в его характере – что-то здесь не так.

– Тогда, наверное, у нас с тобой разное представление о том, какими должны быть отношения, – прошептала я.

Он кивнул.

– Боюсь, что да.

Некоторое время мы молча смотрели друг другу в глаза, а затем он добавил:

– Я тебя действительно очень люблю, Лив, но в моей жизни есть вещи, которые тебя просто не касаются.

– Например, твои шашни с Би в джакузи.

– Например.

На меня снизошло спокойствие. Жалость, страх, гнев – я больше ничего этого не чувствовала. Словно кто-то задул все свечи у меня внутри.

– Хорошо, что мы все выяснили, – сказала я. И едва не процитировала очередное изречение мистера Ву: «Если нет согласия в корне, глупо строить планы по мелочам». В виде исключения, оно подходило просто идеально. Но я все же промолчала.