Вторая книга сновидений (ЛП) - Гир Керстин. Страница 8

Я положила руки на плечи Генри и притянула его к себе гораздо ближе, чем требовалось.

– Ты хорошо пахнешь, – прошептала я.

Это было не совсем то, что я хотела сказать, но первое, что пришло на ум.

– Это не я, а нечто с непроизносимым немецким названием, которое испекла Лотти.

Генри не сделал ни единого движения, чтобы меня отпустить. Если бы это зависело от меня, ему бы никогда не пришлось это делать. К сожалению, мы были не одни.

– Я всех приглашаю! – воскликнула Лотти.

Кстати, на ней были те самые тапочки, которые она сваляла Чарльзу на Рождество. В последнюю минуту Лотти передумала их дарить. Потому что некоторые люди просто могли не понять значения самодельных подарков, сказала она. Это было мудрое решение, потому что в Сочельник он презентовал ей завернутого в полосатую фольгу шоколадного Санту. Маленького шоколадного Санту. На фоне этого японская кошка счастья казалась просто бриллиантовой.

– Это совершенно спонтанная добро-пожаловать-домой-наши-маленькие-лыжницы-вечеринка, – просияла Лотти.

Если Чарльз и разбил ей сердце, она это хорошо скрывала.

– Мы также репетировали приветственную песню, – насмешку в голосе Флоренс было трудно не заметить, – но что, черт возьми, рифмуется с «желторотиками на лыжах»?

– Привидение в Париже, – предположил Грейсон.

– Глупости, – возразила Эмили, и даже не видя ее, я точно знала, какое лицо она сделала.

– Нет, глупости не рифмуются. А вот комок грязи в мутной жиже – да. И Лив мороженое лижет, – сказал Грейсон, и я глупо хихикнула в пуловер Генри. О, вернуться домой было действительно здорово. – Показав язык бесстыже.

– Что же девочкою движет? – добавила Миа. – Не нужны ль ей пассатижи? – Она толкнула меня в спину. – Эй, твои пассатижи преграждают мне путь к пирожкам.

Пирожки оказались воздушными, мягкими дрожжевыми пончиками, начиненными сливовым джемом, и следующие двадцать минут жизнь была просто прекрасной. Сидеть на кухне в окружении моих любимых людей, пить горячий шоколад и есть вкусную выпечку – ничего лучшего в данный момент я придумать не могла. Все говорили одновременно: Миа рассказывала (с набитым ртом) очередные выдумки о горнолыжном отпуске, Флоренс болтала о вечеринке, которую они с Грейсоном планировали устроить в честь своего восемнадцатилетия в феврале, а Лотти – о баварском креме, который она собиралась наколдовать для нас завтра.

Я никак не могла отпустить Генри, мы держались за руки под столом, слушали, смеялись и время от времени переглядывались, и после второго пончика мне показалось, что в следующую секунду я взорвусь от счастья. Ну, может быть, не только от счастья – эти пончики, хоть и казались воздушно-легкими, но в желудке, казалось, удваивались в размере. Я чувствовала, как сытая, довольная улыбка расползается по лицу без малейших усилий с моей стороны.

И это были превосходные двадцать минут.

– Я впечатлена, что ты отнеслась к этому так по-спортивному, Лив, – сказала Эмили, которая сидела напротив меня. Она съела только половину пончика, ножом и вилкой, а это значило, что они с Грейсоном не держались за руки под столом. – Я никак не ожидала. Респект.

Что она имела в виду?

– Ну, мы, Зильберы, можем одолеть многое, – осторожно ответила я. – Вот только, думаю, с третьим пончиком я не справлюсь. Поэтому Грейсон должен впечатлить тебя сильнее. Он ест уже четвертый, если я правильно подсчитала.

– Пятый, – поправил Грейсон с набитым ртом. – Я бы мог уже...

Эмили прервала его:

– Я восхищаюсь не количеством калорий, которые ты в себя запихнула, Лив, а твоей беспечностью.

Это слово – беспечность – в последнее время постоянно использовала ВВЖ (она жаловалась, что беспечность сыграла с ней злую шутку, учитывая ту мелочь, что Эрнест и мама теперь пара), так что я знала, что оно означает: небрежность, безответственность, опрометчивость. Ну и ладно.

– В каком смысле? – подозрительно спросила я.

Генри крепче сжал мою руку и попытался встать.

– Может, мы пойдем в твою комнату и... э-э... распакуем чемодан?

Эмили, не моргнув глазом, ответила на мой вопросительный взгляд, не подозревая, что Грейсон смотрел на нее так, будто с удовольствием проткнул бы вилкой.

– Эм, – грозно сказал он.

– А что? Я только говорю, что восхищаюсь тобой, Лив. – Эмили посмотрела мне прямо в глаза. – Я не думаю, что другие вели бы себя столь же непринужденно, когда их сексуальная жизнь так открыто обсуждается. – И с легкой улыбкой она добавила: – Или, скорее, обсуждается то, что у них нет сексуальной жизни.

Генри тихо застонал и перестал тянуть мою руку, а Грейсон уронил вилку на тарелку с таким громким звуком, что мама, Лотти, Флоренс и Эрнест, которые были увлечены беседой на другом конце стола, замолчали. На секунду воцарилась абсолютная тишина.

– Что? – спросила вместо меня Миа. Я была очень благодарна, что кто-то взял на себя этот разговор. – И кто же обсуждает сексуальную жизнь Лив?

– Сексуальную жизнь? – повторила мама.

На этом ключевом слове она всегда просыпалась.

– Да практически все в Джабсе. – Эмили откинулась назад и скрестила руки на груди. – У них нет других увлечений. Но если это тебя утешит, большинство из них не считает, что ты фригидна.

– Что? – переспросила Миа.

А мама снова повторила следом за Эмили:

– Фригидна?

Я нервно сглотнула.

Флоренс вздохнула.

– Эм, Лив, наверное, еще ничего не видела. – Она посмотрела на меня с жалостью. – Ты не выходила на каникулах в интернет?

Я медленно покачала головой. Можно сказать, беспечно.

– Вот оно что. – Эмили снова сложила губы в прекрасной улыбке. – Я думала, Генри уже ей сказал.

Нет. Не сказал. Как всегда.

– У меня не было возможности, – пояснил Генри. – Кроме того, Лив выше этого. Это всего лишь глупые сплетни, никому не интересные.

– Ну конечно. Леди Тайна собрала под этим постом всего лишь двести сорок три комментария, – фыркнула Флоренс.

Миа вскочила и схватила с буфета айпад Лотти. И она была права. Даже для меня это была просто запредельная беспечность. Я отпустила руку Генри и встала.

– Я уже сказал, это всего лишь неинтересные сплетни, – повторил Генри.

– Совершенно скучные, – поддакнул ему Грейсон. – Лотти, можно мне еще пончик?

– О-о-о, – протянула Миа, не сводя глаз с айпада. – Вот. Же. Дерьмо.

Я отобрала у нее гаджет и пробежала глазами пост Леди Тайны. Один злобный намек за другим, как и следовало ожидать. Бедняжка Хейзл Притчард, которую Леди Тайна всегда особенно дотошно разглядывала в бинокль [9]. Ах, в постскриптуме наконец дошло до нас с Генри: «...они вместе уже несколько месяцев и до сих пор не переспали».

Ну что ж, это было правдой. Откуда она узнала? Или это просто предположение?

«Только целуются и держатся за руки. Хм, и что из этого следует? Поскольку мы знаем, что Генри Харпер никогда не отличался сдержанностью, все дело, должно быть, в Лив».

Что она имела в виду под словами «Генри никогда не отличался сдержанностью»? Я знала, что он совсем не сдержан. И я тоже. Но не обязательно было торопить события.

«Она ханжа? Фригидна? Или принадлежит к религиозной секте, в которой секс до брака запрещен? Возможно, она просто немного отстает в развитии, бедняжка».

Ну да. Уф-ф. Так в этом все дело? Может, я и правда была немножко старомодной. Ну и что?

С некоторым облегчением я подняла взгляд от айпада и улыбнулась Генри.

– Вы правы. Это действительно совершенно скучные, неинтересные сплетни.

Генри улыбнулся мне в ответ, а Грейсон с довольным хрюканьем взял еще один пончик. Красивая улыбка Эмили несколько потускнела, но, возможно, я была не права – в конце концов, она всегда так выглядела. Флоренс, мама, Эрнест и Лотти возобновили разговор, словно ничего не произошло. Я почувствовала такое облегчение, что ко мне даже вернулся аппетит. Один маленький пончик совсем не...