Честь взаймы - Астахова Людмила Викторовна. Страница 102

И кто знает, может быть, все вышло бы, как задумывалось…

В Палаты осторожно проскользнул все тот же личный секретарь Императора, стремительно приблизился к его величеству и что-то горячо зашептал на ухо.

И от того, какой жгучий взгляд Раил метнул на Джевиджа, ему стало неуютно.

– Государь, лорд-канцлера испрашивает охрана… – пролепетал несчастный молодой человек.

– Опять тайны?! Опять заговоры мерещатся? – вспылил и без того раздраженный Бриззлин.

– Да! Что такого приключилось? – подключился к нему Киидла.

Джевидж сделал рукой жест, дескать, говорите открыто, здесь все свои.

– К вашей… кхм… гостье явился посетитель, милорд.

– Что еще за визитер?

– Некто Уэн Эрмаад, законный супруг вашей… гостьи.

– Кто?

У Росса мгновенно пересохло во рту так, словно он неделю не пил.

«Проклятая тварь, Даетжина! Решила напоследок насолить от всей души?!»

Кто-то другой удивился бы, но лорд-канцлер в чем-то даже ее понимал. В чем-то. Он бы и сам так поступил. Как говорится, хочешь есть – бери копье. Охотиться на зверя с ружьем неспортивно и не по-мужски. С ружьем кто угодно может. А ты пойди на медведя с рогатиной, на вепря с копьем и на волка с луком. Сила на силу, хитрость на хитрость. Если Уэн явился сам, стало быть, считает себя неуязвимым. Вернее, это Даетжина внушила ему такую уверенность, а заодно и надоумила, как поставить канцлера в крайне затруднительное положение. Вроде как бы и сдержала слово, и одновременно усложнила жизнь. Мол, в темном переулке да глубоком подвале расправится с врагом каждый, а ты попробуй прилюдно распотрошить чародея, коль тебе так не терпится.

– Где он? Его к ней не пустили?! – спросил Росс деревенеющим языком.

– Нет, конечно.

Зато как оживились лорды! Лысина Бриззлина порозовела, Гайдир всем телом подался вперед, Нидриен вообще вскочил с места. Точь-в-точь любопытные бабы. Ну еще бы, такой роскошный спектакль – «Джевидж и закономерный финал его любовных похождений, или Возвращается муж домой». Спешите видеть!

– Хорошо, пусть господин Эрмаад подождет, я сейчас выйду и поговорю, – невозмутимо кивнул Росс.

Но не тут-то было. Лорды возжелали разобраться в личной проблеме лорд-канцлера, так сказать, коллегиально, ибо дело выходит далеко за рамки простой перепалки из-за женщины.

– Вы ставили нам тут на вид связи с магами, а сами завели роман с женой колдуна! – вопил граф Нидриен, возмущенно топорща усы и потрясая своей тростью.

– Которая, по всему выходит, просто сбежала от законного супруга. Или вы ее умыкнули насильно? – ядовито добавил Бриззлин. – Мы, конечно, отлично помним, что моральные и семейные ценности для вас, лорд Джевидж, ничего не стоят. Прелюбодействовать с чужой женой – это в вашем вкусе.

– Заметьте, милорды, не просто с чужой, с мажьей женой, – успел вставить Нидриен, прежде чем Император не выдержал и со всего маху не шлепнул ладонью по столешнице:

– Хватит! Прекратить балаган!

– Сир, но лорд-канцлер опять показывает нам всем, что законы существуют для всех, кроме него самого, – возразил старый князь. – Удерживать женщину против ее воли неправильно, и тем паче незаконно делать это против желания ее супруга. Согласитесь, сир, это – беззаконие.

Во взоре Раила таилось осуждение. Вот, мол, до чего довели твои увлечения, до публичного скандала. Законы Эльлора и вправду были строги к нарушителям супружеской верности. Не до такой степени, конечно, как в Дамодаре, где до сих пор прелюбодеев могут придать публичной порке, но и судебное разбирательство – вещь малоприятная. Газетчики обожают грязные истории, а уж когда разговор пойдет о самом лорде-канцлере, то поток словесных помоев будет такой силы, что он может если не смыть в небытие политическую карьеру Джевиджа, то сильно ей навредить.

– Лучше бы вы, милорды, с аналогичной же горячностью защищали интересы Эльлора, как вы лезете в чужие личные дела, – огрызнулся Росс. – Ищите беззаконие в своих тайных сделках с Ковеном.

– Дело мистрис Эрмаад не ваше личное, милорд, – сладко улыбнулся Бриззлин. – Если ваша постель уже давно превратилась в проходной двор…

– Какое вам дело до моей постели? Вам что, нечем заняться? Вместо того чтобы возводить напраслину на достойную и ни в чем не повинную даму, последите за моральным обликом собственной жены, – парировал Росс мгновенно.

Не хотелось дразнить лорда Бриззлина, но он начал первым. Стрела угодила в яблочко. О любвеобильности и своеобразных пристрастиях леди Бриззлин в обществе ходили такие замысловатые слухи, что от грандиозного скандала высокоморальное семейство спасала только изощренная и весьма выборочная слепота лорда-советника. Как известно, слухи могут витать всякие, на то они и слухи, главное, не компрометировать себя в глазах высшего света. Пока все шито-крыто, никто не осмелится бросить обвинение в лицо.

– Почему бы нам не выслушать аргументы обеих сторон? – предложил князь Ларкайинг. – Почему бы не пригласить сюда самого Уэна Эрмаада? И мистрис Эрмаад тоже.

– Хорошо. Пусть так и будет, – решил Император.

«Этого еще не хватало!» – простонал мысленно Джевидж.

Вместо красивого тайного ареста он получил публичное разбирательство, постыдное для них обоих и губительное для Фэйм. Говоря откровенно, смертельное.

Мысль Росса заметалась со страшной силой, он еле сдержался, чтобы не начать бегать кругами. Со стороны лорд Джевидж смотрелся, должно быть, великолепно. Со скрещенными на груди руками, мрачный и озлобленный, почти Кровавый Канцлер во плоти.

И как-то незаметно для постороннего глаза в Палаты НеВечных набилась половина дворца. Радовало только то, что среди присутствующих нашелся командор Урграйн и его маги-экзорты в качестве боевой поддержки.

– Я сочувствую вам, милорд, – молвил как всегда подкравшийся незаметно Лласар.

А Раил с укором прибавил от себя:

– Я вас предупреждал, не обижайтесь теперь.

Зная, сколько на самом деле времени Росс уделяет работе, Император всецело одобрял его сугубо прагматичный подход к личной жизни – регулярное удовлетворение естественных желаний взрослого мужчины и никаких серьезных увлечений. И тут вдруг «завоевать сердце», «романтические чувства»? Добром это кончиться не может.

– Еще посмотрим, кому потребуется сочувствие, – прошипел Джевидж.

По дороге в Палаты НеВечных Фэймрил предупредили о случившемся, но она все равно вошла в залу на ватных ногах. Единственное, чего она не ожидала, это такого большого числа зрителей. И бoльшая половина из них абсолютно уверены в том, что они с Россом… Страшно не было, а вот стыдно очень. Словно она голая стоит. А все вокруг шепчутся, указывают на нее глазами, смеются. Как это глупо – чувствовать стыд за то, что думают другие люди о тебе.

Фэймрил сцепила зубы и высоко подняла голову. Глупо, конечно, цепляться за детские идеалы, но именно в этот момент она вспомнила про легендарную леди Кайльтэ, осужденную несправедливым судом на страшную и мучительную смерть. Леди Кайльтэ выслушала приговор стоя и не проронила ни слезинки, не промолвила ни словечка в свое оправдание, зная, что ее все равно не услышат.

– Мне нет прощения, – сказал Джевидж, подойдя ближе и заслонив спиной от назойливых разглядываний. – Но я защищу вас. Я не дам ему даже ненароком коснуться вас.

– Попытайтесь… пожалуйста…

– Фэйм, я не бросаю в беде свою… армию, – опасно хмурясь, заявил он.

«А мы, ославленные бесстыдными любовниками, даже не целовались ни разу, – неожиданно для себя подумала женщина. – Может, зря? Тогда, ночью, на кладбище, надо было не прятаться в сон от его столь очевидного желания, а ответить… и кто знает… Ведь Росс не стал бы унижать. Его прикосновения всегда были осторожными и… приятными. Теперь не было бы так обидно. Прелюбодейка, ни разу не знавшая иного мужчины, кроме мужа. Смешно».

Таких платиновых блондинов обожают любительницы холеных, тонколицых и холодных, ибо в моде ныне чувственные волоокие брюнеты. Уэн почтительно поклонился Императору и медленно, по-кошачьи стал подкрадываться ближе к тому месту, где стояла Фэймрил. Должно быть, без колдовского жезла, отобранного при входе во дворец, он чувствовал себя беззащитным, но держался великолепно – уверенный в себе хищник, ни дать ни взять.