Честь взаймы - Астахова Людмила Викторовна. Страница 45

– Экая вы ж-ж-ж…. женщина нехорошая, сударыня. Вы не только забывчивы, вы еще и чрезмерно глупы, да к тому же любопытны, словно кошка! О чем вы только думали? А?

Профессор раздувал пунцовые щеки, брызгал слюной от злости и гневно шевелил ушами.

– Мне и в голову не могло прийти, что вы так безрассудны. Воистину – самая подходящая парочка для сумасшедшего Джевиджа!

– Тише вы! Перепугаете всех больных! – шепотом огрызнулась Фэймрил.

Ее давным-давно не честили, будто маленькую шкодницу, она отвыкла от подобного обращения. И главное, было непонятно, отчего Кориней пришел в такое неистовство, то ли его взбесила попытка разглядеть поближе ночных кладбищенских обитателей, то ли внезапный приступ забывчивости вывел из себя. Профессор буквально выволок ее из палаты.

– Вы хоть соображаете, какой опасности себя подвергали? Вы чем вообще думаете? Головой или… чем-то еще?!

Но Фэйм так просто тоже не хотела сдавать позиции:

– Видите ли, уважаемый мэтр, лично мене объяснения вроде «зло, царствующее в ночи», явно недостаточно. Кто эти твари? Почему они заселили Эль-Эглод? – допытывалась она. – Что будет, если я выйду ночью из дома?

Казалось, Ниал Кориней просто не верил в услышанное.

– Дьявол! Верно, Уэн Эрмаад наложил на вас какое-то проклятье, если вы не замечаете разницы между реальной опасностью и страшными сказками. Вы видели тварей своими глазами. Как думаете, они из крови и плоти?

– Не знаю.

Мэтр хотел сказать что-то нелицеприятное, он даже воздуха в легкие набрал и рот открыл, но вместо оглушительного вопля издал сухонький смешок.

– Вот и не знайте дальше, сударыня. Это самое ненужное из всех знаний на свете. Надеюсь, что скоро я смогу забрать вас с милордом из этого жуткого места. Сын моей домоправительницы вот-вот подыщет вам хорошее жилье в приличных меблированных комнатах, – заявил он, полностью сменив тональность разговора с обличительной на доброжелательную.

Точно фокусник в цирке превратил алый кушак в золотой, повергнув собеседницу сначала в некоторое смятение от неожиданности, а затем заставив подозревать неладное и недосказанное. Но лишний раз задавать вопросы Фэймрил не спешила. Во-первых, не ответит, а во-вторых, не стоит сбрасывать со счетов, что мэтр Кориней пусть бывший, но чаровник, а значит, крайне подозрителен. Раз не стал договаривать, стало быть, засомневался и в чем-то заподозрил. Вот только в чем?

– С ванной комнатой, рукомойником и отдельным выходом, чтобы вас обоих видело как можно меньше постороннего народа, – мурлыкал отрекшийся маг, в мгновение ока утративший весь грозовой запал. – А теперь давайте глянем на младенца мис Гасси. Ребенку уже почти… э-э-э… семь месяцев. Да, точно!

Совершенно сбитая с толку, Фэймрил безропотно последовала за профессором в корпус, где лечили брошенных младенцев.

– Если бы не то, что мать девочки пребывает в этой же лечебнице, ее бы давно отправили в городской приют, – утверждал мэтр Кориней. – Но сестры еще надеются, что Гасси придет в себя или отыщутся родственники.

Участь приютской сироты незавидна. Из казенного заведения для девочки есть только две дороги – либо в работный дом, либо в бордель, и еще неизвестно, что страшнее.

Но стоило нежданным посетителям увидеть малышку сумасшедшей воочию, как вопрос нахождения родственников отпал сам собой. Конечно же, черты полугодовалого ребенка расплывчаты и неясны и очень не скоро сформируется постоянный облик, но с кругленькой щекастой мордашки девчушки на мистрис Эрмаад и мэтра Коринея смотрели темно-серые злые глаза Росса Джевиджа.

– Вы знали? – почти беззвучно, слабым шепотом спросила Фэйм.

– Откуда? Я вижу ее впервые, – задумчиво молвил Ниал и взял малышку на руки.

Истосковавшаяся по ласке и теплым рукам, девочка ничуть не испугалась громадного дядьку, напротив, его блестящий лысый череп привел ее в полнейший восторг. И пока ребенок радостно агукал и пытался укусить профессора за ухо, тот успел тщательно осмотреть кроху.

– Я никогда не был крупным специалистом в определении доли родительских кровей, это довольно сложное занятие, но кое-что я все-таки могу сказать прямо сейчас, мистрис. Кровь Джевиджей в ней, безусловно, есть, но недостаточно много для отцовства, – мэтр сделал внушительную паузу, в течение которой Фэйм старалась даже не дышать. – Эта малышка – квартеронка, и так как сестер и братьев у милорда Росса нет, то…

– Она – его родная внучка, – продолжила фразу женщина. – Дочь Ольрина Джевиджа.

– Верно. И теперь возникает резонный вопрос: если девочка и ее мать в лечебнице, то где же сын лорд-канцлера? О нем с прошлой осени ни слуху ни духу.

Они с Коринеем тревожно переглянулись.

– Что будем делать? Расскажем? – с большим сомнением в голосе спросила Фэйм.

Тот подумал и буркнул:

– Придется.

Само собой, пока Росс Джевидж оставался припадочным обитателем кладбища, девочке от такого родича никакой пользы, кроме вреда, не было. А памятуя о том, что задумал сделать лорд-канцлер и о чем этим утром просил мэтра, то ему тоже будет не до проявления родственных чувств. Но сам факт случившегося может навести милорда на любопытные выводы.

– Ж-ж-ж… э-э-э… шляпой своей клянусь, что Ольрин Джевидж каким-то боком замешан в заговоре, – запальчиво фыркнул Кориней.

Не каждому дана возможность узреть город, в котором прожита большая часть жизни, так, словно видишь его впервые. Но Эарфирен того стоил. Что греха таить, последние двадцать лет, проезжая по столичным проспектам, лорд-канцлер лишь привычно скользил взглядом по роскошным фасадам, не задерживаясь специально ни на одном из них. Не замечал он ни великолепной лепнины, ни строгой гармонии перспектив, ни мостов, ни памятных стел, ни триумфальных арок – за столько лет любая красота успеет приесться. Пусть приезжие любуются. Но то было раньше, а нынешний Росс Джевидж – небритый, хромой оборванец – во все глаза таращился по сторонам. Конечно, можно было снова положиться на Знаки и попробовать отыскать свой бывший дом по наитию, но на это ушло бы несколько дней. Непозволительная роскошь для Джевиджа. А кроме того, Кайр Финскотт оказался столь любезен, что подробно объяснил «своему генералу», как найти дом номер 26 по Илши-Райн. Парню страшно льстило доверие бывшего канцлера, и, когда никто не слышал, особенно Фэйм, Кайр называл его «мой генерал». Игра в равной степени забавляла обоих мужчин, хотя один был старше другого в два раза и гораздо лучше понимал всю горькую иронию ситуации. Ведь право же, генерал, чья армия состоит из мальчишки и женщины, нелеп и смешон.

Над площадью Победы 19 Рингари кружили голуби, а бронзовый генерал Тайльтер дыбил под собой огромного жеребца, сзывая давным-давно мертвых соратников в бой с армией дамодарско-дайжетской коалиции. На постаменте блестела свеженачищенная надпись «От благодарных эльлорцев». Со стороны эльлорцев это было очень мило – сначала казнить генерала за выдуманное предательство, а потом раскаяться и поставить роскошный памятник. Росс самым шутовским образом козырнул монументу, отдавая честь коллеге по несправедливым ударам судьбы. Глядишь, еще и ему будет памятник лет эдак через пятьдесят, и тоже от «благодарных».

«Будем надеяться, ваятель попадется неглупый и изобразит молодым и здоровым», – подумалось Джевиджу.

Он пересек площадь по диагонали, чтобы попасть на улицу Печатника Карпи, ведущую прямиком к ЗлатоМосту. Там за мостом, на берегу реки, раскинулся весьма респектабельный район Лоххан-Лир, где предпочитали жить богатые, знатные и знаменитые, а канцлер Империи был как раз таким – достаточно богатым, в меру знатным и чрезвычайно знаменитым.

Все столбы возле здания Оперы были обклеены афишами мис Леелы, зазывая на открытие нового сезона премьерой славноизвестного «Лесного Призрака». Фэймрил говорила, что в свое время Росс регулярно посещал представления, сам или с любовницами, но, по всей видимости, музыку он любил и ценил. И эта часть воспоминаний, кстати, тоже отсутствовала напрочь.