Заговор богинь (Богиня Трои) (ЛП) - Каст Филис Кристина. Страница 49
– Лучше бы ты не говорил ей об этом. В общем, усаживайся там. Все будет отлично, увидишь.
– А если все-таки нет?
– Если мне покажется, что ты выглядишь странно, что ты начал меняться, – я нажму тревожную кнопку.
Катрина подняла медальон, висевший на шее.
На лице Ахиллеса отразилось сомнение.
– Венера может оказаться занятой чем-то.
– Ну нет, она дала мне слово! К тому же она из тех богинь, что обладают очень хорошим чутьем. Она явится сюда, даже если на самом деле ничего опасного не произойдет. – Катрина вернулась на несколько шагов, подойдя ближе к Ахиллесу, и мягко положила ладонь на его предплечье. – Мы ведь договорились. Ты должен верить в себя и в то, что способен обеспечить мне безопасность, – так же, как я верю в тебя.
– Ты веришь, что со мной ты в безопасности?
Катрина улыбнулась, глядя в израненное, потрепанное жизнью лицо.
– Конечно, я верю. Ты просто обязан меня защищать!
– Она нежно поцеловала его в щеку и решительно направилась к теплому бассейну, на всякий случай скрестив пальцы и мысленно обратившись к Венере: «Если тебе уж так нравится наблюдать за нами, то, может быть, сейчас самый подходящий момент этим заняться...»
Глава 23
И о чем только, черт побери, она думала? Катрина старалась не слишком медлить, отчаянно размышляя, как лучше всего снять одежду и при этом не выглядеть чересчур соблазнительно, но и не дать Ахиллесу понять, что она боится до потери пульса, – и как поскорее спрятаться в заманчивой воде?
Спрятаться в воде? Катрина оглядела маленький прозрачный бассейн. Интересно, куда деваются водоросли и облака придонного ила, когда они так нужны? «Ну же, вперед, Катрина!» – приказала она себе. Она решительно сбросила верхнее легкое платье из зеленого шелка, заменившее прежнее, голубое, погубленное морскими тварями. Нижнее платье представляло собой мягкие складки шелка цвета яичной скорлупы. Катрина уронила их к ногам. Она вообще не думала о том, что под всеми этими шелками на ней нет ни трусиков, ни лифчика – не думала до настоящего момента.«Просто помни о том, что ему приятно смотреть на это крепкое юное тело, вместо твоего настоящего, которому было уже под сорок и которому надо было сбросить как минимум пятнадцать фунтов, да еще и подтянуть энергичной гимнастикой зад...»
Катрина постаралась принять царственный вид, шагая в озерцо и готовясь к встрече с ужасно холодной водой, но, коснувшись пальцами босой ноги водной глади, она восторженно вздрогнула и со счастливым вздохом погрузилась в воду. И только после этого обернулась и посмотрела на Ахиллеса.
– Эй! А вода-то не холодная!
Он сделал все, как она велела, и сидел на одеяле, отчасти расслабившись, прислонившись спиной к тонкой мраморной колонне. На его коленях лежал откупоренный винный мех. Катрине показалось, что выглядит он все-таки слегка напряженным, но не сильно.
– Бассейн слишком мелкий, чтобы быть холодным, во всяком случае, в это время года. Воду нагревает солнце, а ивы заслоняют от ветра, так что вода здесь и должна быть теплой.
Заговорив, Ахиллес смотрел только в глаза Катрине, но потом осмелился скользнуть взглядом по ее телу, ничуть не скрытому прозрачной водой.
– Когда я впервые обнаружил этот храм, я сразу подумал, что его построили здесь именно из-за бассейна и позже посвятили Венере.
Ахиллес чуть лукаво усмехнулся.
– Место выглядит идеальным для купания какой-нибудь богини.
Катрина рассмеялась.
– Знаешь, Ахиллес, я уверена, что ты – тайный романтик.
Он фыркнул.
– Ничего романтичного во мне нет.
– Ха! Ты положил цветок на мою подушку. Я бы назвала это свидетельством номер один в пользу романтизма.
Ахиллес сделал основательный глоток вина и сказа»!
– Откуда тебе знать, что цветок оставил именно
-Ох, и правда! Наверное, это сделала Этния... а может быть, Брисеида. Они обе просто обожают болтаться поблизости от твоего шатра.
Ахиллес снова громко фыркнул, безуспешно пытаясь скрыть смех.
– Свидетельство номер два – вот эта самая корзина, полная всяких вкусностей для меня.
– Эта корзина?
Ахиллес сунул руку в корзину, пошарил там и извлек сыр, завернутый в лепешку. Откусив здоровенный кусок, он пробормотал с набитым ртом:
– Это корзина для меня, а не для тебя.
– Это уж точно, – согласилась Катрина, оттирая подошвы горстью песка. – Третье свидетельство, выдающее романтизм, – одеяло.
– А оно-то почему романтично?
– Потому что тебе не хочется, чтобы запачкалась моя нежная кожа.
Катрина приподняла ногу, подошва которой была все еще основательно грязной, и пошевелила пальцами.
Ахиллес расхохотался – легко, свободно. И Кэт подумала, что это самый прекрасный звук, какой ей только доводилось слышать в жизни.
– А одеяло тоже для меня!
– Ох, ну да. Я же знаю, как сильно ты стремишься к удобству и расслаблению.
Ахиллес напоказ потянулся, и Катрина тоже расхохоталась.
– Кстати, об удобствах... я давно собиралась сказать тебе, как мне нравятся гобелены в твоем шатре. Они из какого-то особенного места или на них просто необычные картины?
– Они из Фтии. Когда они меня окружают, я чувствую себя дома.
– Должно быть, Фтия необычайно прекрасна, – заявила Катрина, полоща в воде волосы и страстно желая раздобыть свой любимый шампунь и кондиционер.
Легкая улыбка Ахиллеса была полна грусти.
– Да, она действительно прекрасна. Мне бы хотелось когда-нибудь показать ее тебе.
– Мне бы тоже этого хотелось.
Катрина помолчала, а потом решила, что вполне может задать серьезный вопрос.
– Ахиллес, а почему бы тебе не забрать мирмидонян и не уйти отсюда? Ты все равно больше не участвуешь в военных действиях. Ты порвал с Агамемноном. Зачем оставаться?
– Я уже думал об этом. Если бы все дело было только во мне или во мне и тебе, я бы так и сделал. Но мои воины – греки. А Фтия – часть Греции. Моим воинам и их семьям придется нелегко, если они вернутся домой, когда война еще не закончилась.
Он покачал головой.
– Нет, мы останемся здесь до конца, будем ли еще сражаться или нет.
– А что ты будешь делать, если греки потерпят поражение?
– Вернусь домой.
– А если они победят?
– Вернусь домой.
– Так значит, на самом деле не имеет значения, кто победит, а кто проиграет?
– Нет, это имеет значение. Я не хочу, чтобы умирали греки. Но за это несут ответственность Агамемнон и Менелай. А я отвечаю только за смерть своих воинов. Надеюсь, я больше не потеряю ни одного мирмидонянина.
Он немного помолчал и продолжил:
– Мне вообще не следовало приходить к Трое. Я сделал это лишь потому, что был уверен: мою судьбу не изменить, и еще потому, что меня просил об этом Одиссей
-А теперь ты веришь, что твоя судьба может измениться.
Катрина произнесла это не как вопрос, однако Ахиллес все равно кивнул в ответ.
– Теперь я верю во многое такое, во что не верил еще несколько дней назад.
Катрина улыбнулась ему и окунула голову в воду. Когда она вынырнула, стряхивая капли с волос и отплевываясь, Ахиллес выглядел по-настоящему расслабленным и довольным.
Она мгновение-другое присматривалась к нему, а потом решила, что ей пора уже и выходить из воды, пора продвигать их взаимоотношения на следующую ступень.
– Ахиллес, ты все еще желаешь меня?
Он моргнул, удивленный вопросом.
– Да. Конечно.
– Но ты сидишь совершенно свободно, спокойно и просто болтаешь со мной. А я ведь прямо перед тобой, и я обнажена.
Брови Ахиллеса изумленно взлетели.
– И правда...
– И если я не ошибаюсь самым ужасным образом, никакого берсеркера рядом с тобой не наблюдается... он даже и близко не подходил.
– Ну, в этом очень трудно было бы ошибиться. Да, берсеркера здесь нет.
– И даже где-то поблизости?
– Даже поблизости.
– Значит, ты думаешь, я могу выйти из бассейна и подойти к тебе?