На краю архипелага - Каменистый Артем. Страница 73
Но самое интересное оказалось на вершине. Там, в кроне, сливаясь с основаниями пальмовых листьев, прижались друг к дружке две скрючившиеся человеческие фигурки.
– Да это же девчонки! – первым высказался Ботан.
– Точно! – согласился Кирпич и радостно добавил: – Наташа и Аня сто процентов! Больше некому!
Чуть помедлив, он уже без восторга добавил:
– Только чего-то они не шевелятся совсем.
Макс уже все понял:
– Ветки видишь? Наташа их привязала, чтобы за ними не могли забраться. Дикс все же полез, и она его как-то убила. А может, просто скинула, и он спину сломал. Второй его жрал и караулил, чтобы не убежали, а они там сидели. Не знаю, сколько это длилось. Кирпич, они на мертвых похожи.
– Проверить надо. Ботан, ремень отдавай. Петлю сделаю и заберусь. Я не бешеная обезьяна без ничего по таким стволам скакать.
Через несколько минут Кирпич начал восхождение. Пальма оказалась самой серьезной из местных – высоченная. Но море, размывая в этой стороне берег, подточило ее корни, и дерево нагнулось, что немного облегчало задачу.
Вскоре Кирпич достиг преграды и начал разрушать ее руками. В этот миг одна из фигурок шелохнулась, свесила руку, до этого обнимавшую черенки листьев, и попыталась угостить «спасателя» ударом корявой палки. Тот, увернувшись, отступил чуть ниже и принялся возмущаться:
– Да ты чего? Дуреха! Я же помогать иду! Бросай свою клюку, а то ведь отберу!
Та, свесившись, вновь атаковала Кирпича, при этом пытаясь издавать визг, больше похожий на предсмертный хрип. Движения девушки были неуверенными, иногда хаотичными, и какими-то очень уж усталыми. Стало видно, что ее палка привязана к руке, и только благодаря этому она ее не теряет. Да и не палка вовсе, а грубое подобие кирки – заточенная кость, примотанная к увесистой ветке.
Но, несмотря на всю слабость, в данной ситуации ее действия были весьма опасны, и тело недоеденного каннибала, смердящее внизу, это наглядно демонстрировало.
– Да прекрати ты! Я не дикс! Не псих! Я нормальный! Кончай драться! Давай помогу спуститься! Мы и напоим, и накормим! И умоешься, а то видок у тебя тот еще! Эй! Да прекрати ты! Ну я тебе все потом припомню!
Доводы уходили в никуда – девушка еще отчаяннее начинала махать своим неказистым оружием. Кирпич, не испытывая желания сверзиться или получить дополнительную дырку в черепе, начал спускаться.
Достигнув земли, он первым делом нехорошо выругался, затем извинился перед Диной за несдержанность в словах и закончил на деловой ноте:
– Натаха, похоже, с катушек слетела. Совсем озверела. Может, подкопаем пальму? Она кроной в море упадет, не сильно ушибутся. А в воде мы ее легко скрутим. Я бы и там скрутил, да ветки эти навязанные мешают. Ловко она придумала. А может, и не придумала. У нас сосед так делал на дереве, где птицы гнездо свили, чтобы коты не могли забраться.
Макс, прикинув высоту пальмы, хотел было возразить против рискованного плана, но его опередила Дина:
– Дайте я попробую.
Не дожидаясь позволения, подошла так, чтобы стоять под самой кроной:
– Эй. Наташа. Я знаю, что ты меня слышишь. Не надо больше плакать. Все у тебя будет хорошо. Чудовища мертвые. Эти мальчики их убили. Зачем ты обижаешь их? Они ведь тебя защитили. Мы нашли твое письмо на крышке компьютера. Все уже хорошо. Ну же, не надо плакать…
В таком духе она на все лады без умолку «распевала» несколько минут. Одним тоном – ласковым, спокойным, проникновенным. Ребята не без удовольствия слушали – что-то в этом было завораживающее.
Странно, но подействовало. Сверху на грани слышимости хрипло поинтересовались:
– Вы кто?
– Мы такие же люди, как и вы, но оказались здесь раньше. Не бойся нас. Мы хорошие. Мы поможем. Мы уже помогли. Чудовищ больше нет. На земле тебе так хорошо будет. Мы…
– Стой! Не надо… Извините… Я не поняла. Мы тут… Сколько мы здесь сидим, на этой пальме?
– Ну ты спросила! Да откуда же нам знать? – удивился Кирпич.
– А эти уроды точно мертвые?
– Точнее не бывает. Или тебе справку из морга предъявить надо? Так мне можно лезть помогать, или как?
– Помоги. У меня все одеревенело, а Аня не просыпается почему-то.
– Тогда палку свою брось.
– Не могу – она привязана к руке.
– Так отвяжи!
– Не могу – пальцы одеревенели.
– Ну твою же мать! Ладно, лезу! Но смотри, даже не вздумай опять меня этой ковырялкой лупить! Честное слово, мне такое не нравится!
Спустить девочек вниз оказалось непросто. Пришлось сбегать к лодкам, снять обе якорные веревки и лишь с их помощью осторожно доставить на землю сперва очнувшуюся, но едва шевелящуюся Аню – она была полегче, – потом Наташу. Обе не смогли подняться с песка, Максу и Кирпичу пришлось нести их на руках.
Ночевку решили устроить возле лодок – пока возились, опустилась темнота, и лезть на ощупь в пенящийся прибой не хотелось, тем более с таким еле живым «подкреплением».
Девочки почему-то отказывались от еды, но пили просто зверски. Кирпич развел костер, Дина по-быстрому начала готовить чай по новому рецепту Эна – ослабевшим горячее полезно. Но при виде огня у обеих началась истерика, и пришлось их долго успокаивать.
Наташа наконец сумела членораздельно произнести:
– Психи заметят.
– Не увидят – сдохли они, – напомнил Кирпич.
– Но могут быть другие…
– И другие тоже сдохнут, не сомневайся. К тому же огонь еле живой, разведен в яме, кусты вокруг тоже прикрывают. Не волнуйся ты так – у нас все схвачено. Сейчас чайку попьете, потом бульончику из сушеной рыбки. Вам полезно.
Действительно полезно оказалось. Выполнив поставленную Кирпичом задачу, Аня уснула, а Наташа настолько разошлась, что даже сумела сходить к морю умыться, хоть и с помощью Дины. Вернувшись, она получила новую порцию свежезаваренного чая и, сидя у костра, медленно его отпивала, скупо рассказывая о том, что пережила:
– Когда уже закончила писать, подумала, что Ане так и так не жить. Вот и затеяла это. Еле забрались на пальму, привязались, потом ветки закрепили снизу. И начали ждать. По виду психов понятно было, что вот-вот они съедят еще кого-нибудь, – мы уже изучили их повадки хорошо. Но всю ночь просидели напрасно, только днем за нами пришли. Один полез, и когда добрался до веток, я его ударила в голову несколько раз. Он упал вниз. Второй его обнюхал и начал есть. Я решила, что убью и его, когда полезет. Но еды было много, и он все не лез и не лез. Мы съели все орехи, что там были, даже совсем зеленые. Было очень плохо от них. Животы резало до слез. Я счет дням потеряла. Пробовала разминаться, но это так трудно на дереве. Особенно трудно было во весь рост выпрямляться. И солнце сильно пекло. Очень воды не хватало. Орехи поначалу спасали, но потом вообще ни еды, ни питья не было. Думаю, еще день, и мы бы умерли на той пальме.
– Надо было надрезы на стволе делать – оттуда сок вытекает, – посоветовал Ботан.
– Мы понятия об этом не имели… Не знаю, откуда вы, но спасибо, что пришли.
– Да мы не за вами шли, – пояснил Кирпич. – Не знали про вас.
– Все равно спасибо. Вы… Вы же нас здесь не оставите?
– Да ты за кого нас держишь! Вместе поплывем. У нас народу полно, вам понравится. И порядки правильные, не то что у других. Не бойся, Натаха, – теперь точно все у тебя будет хорошо.
Но Наташа уже ничего не слышала – так и заснула, сидя с кружкой в руках.
– Надо же, как устала. – Кирпич покачал головой.
– После пальмы она, наверное, и вверх ногами спать сможет, – предположил Ботан.
– Тебя бы туда на недельку, ты бы и с петушками сидя на насесте храпеть научился за милую душу. Ну и что делать будем, Максимыч?
– А сам разве не знаешь? В наши лодки спокойно четыре человека помещаются, так что вшестером легко дойдем. Наташа покажет дорогу к тем островам, где упал их автобус. Думаю, это за последним ответвлением, судя по могиле Лены, о которой в письме говорилось. Получается, они пришли с той стороны. Посмотрим на корабль – и назад.