Механический ангел - Клэр Кассандра. Страница 20

— Позвольте показать вам Академию, мисс Грей, — предложил он. — И после нашей экскурсии вы уже вряд ли когда-нибудь здесь заблудитесь.

Тесс с подозрением посмотрела на него.

— Впрочем, если вы пожелаете, то можете продолжать и дальше блуждать по нашим коридорам, — добавил Уилл с легкой усмешкой. — Но я, будучи джентльменом, не могу вас не предупредить: тут есть по крайней мере три, а то и четыре двери, которые открывать не стоит. Например, одна из них ведет в комнату, где мы держим пойманные души демонов. И знаете, они могут оказаться довольно недружелюбными. А еще у нас есть оружейная. Казалось бы, ну что такого страшного может быть в оружии, развешанном на стенах или сваленном в углу? Дело в том, что некоторые его виды живут своей жизнью. И знаете, поведение у них не самое приятное. К тому же это оружие еще и очень острое. Есть комнаты без пола. Когда ты смотришь на них из дверного проема, они ничем не отличаются от обычных. Но стоит сделать лишь шаг вперед, как ты понимаешь, что висишь над пропастью на высоте церковного шпиля. Вы же не хотите отправиться в полет, мисс Грей? Поверьте, такая высота хороша лишь для птиц, но никак не для людей.

— Я вам не верю, — отрезала Тесс. — Вы, мистер Херондэйл, ужасный лгун. До сих пор… — Тут она прикусила губу. — Нет, мне не хочется дальше бродить по коридорам. Можете показать мне здание, только пообещайте, что на это раз обойдетесь без фокусов.

Конечно же Уилл пообещал. И, к несказанному удивлению Тесс, сдержал свое слово. Он провел ее по лабиринту одинаковых на вид коридоров, не замолкая при этом ни на минуту. Он рассказал Тесс, сколько на самом деле комнат в Академии — уж вы поверьте, их намного больше, чем вы можете себе вообразить, — и сколько сумеречных охотников могут тут жить одновременно — сотни! Тесс прошлась по прекрасному бальному залу, где устраивали ежегодный рождественский праздник для Анклава — Уилл объяснил, что так называли себя живущие в Лондоне сумеречные охотники. А например, нью-йоркские братья именовали себя Конклавом и разговаривали на своем собственном языке, весьма отличном от английского.

После бального зала Тесс и Уилл заглянули на кухню, где познакомилась с кухаркой — приятной женщиной средних лет, которую девушка уже видела и столовой во время обеда. Звали ее Агатой. Когда молодые люди вошли на кухню, она что-то шила, сидя перед массивной кухонной плитой. В зубах у нее дымилась огромная трубка, вид которой несказанно поразил Тесс — она никак не могла привыкнуть к тому, что сумеречные охотники не живут по правилам мира людей. Заметив растерянность Тесс, Агата лишь снисходительно улыбнулась, а Уилл в это время под шумок стянул несколько шоколадных пирожных, лежавших в большом блюде на столе. Судя по всему, кухарка их только что приготовила.

Одно пирожное Уилл предложил Тесс, но та лишь пожала плечами:

— Нет, благодарю вас. Но я ненавижу шоколад.

Уилл отшатнулся от нее в притворном испуге и вскричал, картинно воздев руки к небу:

— Каким же нужно быть чудовищем, чтобы ненавидеть шоколад?!

— Не обращайте внимания на этого озорника, мисс, — со спокойной улыбкой сказала Агата. — С тех пор как ему стукнуло двенадцать, он только и делает, что ест. Если бы не тренировки, он бы давным-давно превратился в толстяка.

Тесс нахмурилась, тщетно пытаясь представить Уилла толстым, но картинка никак не хотела складываться. В конце концов она оставила бесплодные попытки и все свое внимание переключила на кухню.

Внимательно оглядевшись по сторонам, она не смогла сдержать восхищенного вздоха — повсюду царил идеальный порядок, и это притом, что здешними запасами можно было накормить как минимум сотню голодных мужчин. Бесчисленные банки с вареньями и соленьями, пакетики со специями, ряды мешков с овощами — Тесс и представить себе не могла, как один человек может со всем этим управиться. Потом взгляд ее упал на огромный, в половину стены, очаг, где, подвешенный на толстый металлический крюк, жарился говяжий бок.

Тесс была искренне восхищена мастерством и хозяйственностью кухарки, о чем и не преминула ей сообщить.

— Вы весьма верно все оценили, — заметил Уилл, когда они вышли с кухни. — Почаще хвалите Агату, и она полюбит вас всем сердцем. Вообще с ней лучше ладить. Потому что тому, кого она невзлюбит, мало не покажется — обязательно подложит камни в вашу овсянку… Впрочем, это самое безобидное из того, что она может сотворить.

— Боже мой, — наигранно ужаснулась Тесс, но потом все же не смогла сдержать улыбку — впервые за долгое время ей было почти хорошо и почти спокойно.

После кухни они отправились в музыкальный салон, где пылилось несколько арф и большое старое фортепьяно. Потом, спустившись по многочисленным лестницам, они очутились в элегантной гостиной, которая, тем не менее, выглядела донельзя обычно. Здесь не было ни каменных стен — они скрывались за обоями с модным цветочным рисунком, — ни сводчатого потолка. Огонь весело потрескивал за изящной кованой решеткой камина, перед которым хозяева расставили несколько мягких глубоких кресел. У окна стоял письменный стол на массивных резных ножках, за которым, как объяснил Уилл, Шарлотта занималась делами Академии. Тесс не могла не задаться вопросом: чем же тогда занимается Генри Бранвелл и где он находится сейчас?

После гостиной настала очередь оружейной, которая поначалу представлялась Тесс весьма опасным местом. Но стоило только девушке оказаться на месте, как она тут же изменила свое мнение. Оружейная понравилась ей чрезвычайно. По стенам были развешаны сотни сабель, боевых топоров, кинжалов, мечей, ножей и пистолетов, некоторые из которых были таких причудливых форм и конфигураций, что Тесс и вообразить себе не могла. То тут, то там попадались либо целые доспехи, либо отдельные их части — латы, шлемы с богатыми плюмажами, кольчуги. В дальнем углу оружейной, за столом, которого и видно-то не было за грудой всевозможного оружия, восседал темноволосый молодой человек сурового вида. Когда они вошли, он даже взгляд не поднял oт кинжалов, которые тщательно полировал, и лишь по его кривой усмешке можно было судить, что вошедших он все-таки заметил. Когда Тесс и Уилл подошли к столу, молодой человек, по-прежнему не отрываясь от своего занятия, заговорил:

— Привет, Уилл.

— Добрый вечер, Томас. Познакомься, это мисс Грей. — Уилл указал на Тесс.

— Вы тоже были в Темном доме! — воскликнула Тесс, повнимательней приглядевшись к Томасу. — Вы вошли туда вместе с мистером Бранвеллом. Я думала..

— Вы думали, будто я сумеречный охотник? — Томас снова усмехнулся. Но теперь он больше не казался Тесс ни суровым, ни заносчивым. На самом деле у него было приятное, открытое лицо, а копна темных непослушных волос и вовсе придавала ему легкомысленный вид. Вообще, издали Том — высокий, мускулистый, подтянутый — казался намного старше, но, подойдя ближе, девушка поняла, насколько же он на самом деле молод. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, и девушка невольно залюбовалась крепкой красивой шеей юноши. — Но вы ошибаетесь, я не охотник. Просто в свое время я много тренировался.

— Кстати, Томас, — вклинился в разговор Уилл, — нам уже прислали мизерикорды? На днях я столкнулся с демонами-шаксом, а ты же знаешь, что против их брони годится только очень тонкий и очень острый кинжал.

Томас начал рассказывать Уиллу о каком-то корабле, который из-за штормов вынужден задержаться в Идрисе, но Тесс в тот момент заинтересовала одна вещица, и она потеряла нить разговора. Это была высокая деревянная коробка, чьи стенки были выкрашены золотой краской и покрыты лаком, а на передней ярко сиял причудливый рисунок — змей, глотающий собственный хвост.

— Разве это не символ Темных сестер? — удивилась она. — Что делает здесь такая вещь?

— Все не так просто, как вам кажется, — возразил Уилл. — Демоны, на которых мы охотимся, не имеют души. Во всяком случае, это не та душа, какую мы себе представляем. Но у них есть своего рода сознание — энергия, растекающаяся по телу демона. При желании ее можно вытянуть из демона и заключить в специальную ловушку — вот такую вот шкатулку. И этот символ, называемый уроборос, или «пожирающий свой хвост», появился на ловушке не случайно. Это один из древнейших символов, связанных с бесконечностью, с цикличностью человеческой жизни и природы — в нашем Мире все идет своим чередом: разрушение ведет за собой созидание, в смерти есть начало новой Жизни… — Он пожал плечами. — Вы говорите, символ Сестер… Да, пожалуй, потому как я еще ни разу не видел, чтобы изображались сразу две змеи… Нет, не делайте этого! — воскликнул он, когда Тесс потянулась к шкатулке. Он был настолько стремителен, что девушка даже не поняла, в какой миг он бросился вперед и преградил ей путь. — Шкатулку никто не может брать в руки… кроме сумеречных охотников. Иначе произойдут очень нехорошие вещи. А теперь нам пора. Мы и так отняли у Томаса массу времени.