Шипы и лепестки - Робертс Нора. Страница 21

— У меня отмечено.

— Тогда до вечера. Спасибо, Эм. Правда, я очень тебе благодарна, — добавила Паркер уже от двери.

Оставшись одна, Эмма прибрала рабочий стол и потянулась за неоспорином. Гель, заменявший зеленку и йод, был ей так же привычен, как другим женщинам — крем для рук. Обработав свежие порезы и царапины, она отправилась в свою гостиную-приемную, приготовила фотоальбомы, журналы, проверила выбранные композиции и позвонила по телефону, оставленному Паркер.

По ходу разговора Эмма делала заметки, рассчитывала необходимое количество цветов. Кустовые розы, белокрыльник… Белокрыльника побольше, прикинула Эмма, мысленно рисуя композицию. Лиловые каллы, розы Бьянка… Мило, женственно, изящно, если она правильно поняла желания клиентки. Эмма подчеркнула время и место доставки, пообещала клиентке чуть позже прислать электронной почтой контракт и детализированный счет. Поскольку время еще оставалось, она быстренько позвонила поставщику и побежала наверх переодеться в деловой костюм.

Освежая макияж, Эмма задавалась вопросом, думает ли о ней Джек, взвешивает ли так же мучительно все «за» и «против». И вдруг, охваченная внезапным порывом, она бросилась к компьютеру, напечатала: «Я еще думаю. А ты?» — и, решительно — чтобы вдруг не передумать — нажала на клавишу, отправляя письмо.

Джек проверил изменения, внесенные помощником, и, сделав пару незначительных поправок, мысленно похвалил Чипа. Этот новый проект постоянно переделывался, поскольку клиенты никак не могли прийти к окончательному решению. Они хотели величественность, и они ее получили. Они хотели шесть каминов… пока не решили, что каминов им нужно девять. И лифт. И крытый бассейн, соединенный с домом стеклянной галереей. Джек изучил последний вариант, чертежи, представленные инженером-строителем, и решил, что получилось хорошо. Даже очень хорошо. Просто отлично. Бассейн не нарушит величественный облик особняка в колониальном георгианском стиле, а клиенты смогут спокойно плавать хоть в январе.

И все будут счастливы.

Отправляя эскизы клиенту, Джек заметил послание Эммы. Он открыл его и прочитал единственную строчку.

Эмма что, издевается?

Любая мысль, не связанная с ней — особенно обнаженной, — пробивалась в его голову лишь в результате тяжелой борьбы. Все сегодняшние дела занимали в два раза больше времени именно потому, что он думал о ней, хотя ей это знать необязательно. Так как же ответить? Джек с улыбкой застучал по клавишам.

«Я думаю, ты должна заглянуть ко мне сегодня вечером в одном плаще и налокотниках».

Отправив письмо, Джек распрямился и представил — очень отчетливо — Эмму в плаще… на голое тело… в туфлях на высоких каблуках. В красных. А когда бы он развязал пояс плаща…

— Решил заглянуть по дороге.

Еще мысленно распахивая тот короткий черный плащик, Джек уставился на Дела.

Дел помахал рукой перед его глазами.

— Эй, Джек, ты где, черт побери?

— А? Что? Я работаю. Вот эскизы. — Черт, черт, черт. Джек непринужденно, как он понадеялся, вызвал на экран заставку. — А ты бездельничаешь?

— Еду в суд, и молись, чтобы я нашел кофе. — Дел прошел к кофеварке, налил себе полную кружку. — Готов к потерям?

— Потерям чего?

— Сегодня Покерный Вечер, приятель, и я предчувствую удачу.

— Покерный Вечер, — механически повторил Джек.

Приподняв брови, Дел пристально посмотрел на друга.

— Интересно, над чем ты работаешь? Похоже, ты заблудился в другом измерении.

— Яркое доказательство моей сверхъестественной способности полностью концентрироваться. Что я и продемонстрирую сегодня за покером. Если хочешь выиграть, тебе понадобится гораздо больше, чем предчувствие удачи.

— Дополнительная ставка. Сто баксов.

— Принимаю.

Дел отсалютовал кружкой, отхлебнул кофе.

— Как продвигаются переделки для Квартета?

— Кое-что для Мак и Картера мне уже нравится. Осталось немного отшлифовать.

— Хорошо. Над, Эммой работаешь?

— Что? Что я делаю?

— Эмма. Второй холодильник.

— А, пока нет. Но там не должно возникнуть никаких сложностей. — Тогда почему он чувствует себя так, будто лжет лучшему другу?

— Простота всегда срабатывает. Ну, мне пора поиграть в адвоката. — Дел отставил кружку и направился к двери. — До вечера. Да, и не вздумай рыдать, когда отдашь мне ту сотню. Не смущай меня.

Джек выставил средний палец, и Дел удалился, посмеиваясь. Джек выждал добрых десять секунд, настороженно прислушиваясь, не возвращается ли приятель, и только тогда снова открыл электронную почту.

Эмма пока не ответила.

Как это он забыл о Покерном Вечере? Никогда раньше не забывал. Пицца, пиво, сигары, карты. Чисто мужская компания. Традиция. Ритуал, который они с Джеком создали еще в колледже. Покерный Вечер священен.

А вдруг Эмма ответит, что придет? Что постучится в его дверь сегодня вечером? Перед его мысленным взором снова возникла Эмма в черном тренче и красных шпильках. Перевесит ли эта перспектива компанию друзей, холодное пиво и колоду карт? Какие тут сомнения? Если Эмма надумает навестить его, он найдет отговорку для Дела: просто скажет, что свалился в приступе желудочного гриппа. И ни один мужчина, живой или мертвый, не станет его винить.

Сворачивая на шоссе к Гринвичу, Мак покосилась на Паркер.

— Теперь, когда мы одни, можешь сказать, что ты на самом деле думаешь об Эмме и Джеке?

— Они оба взрослые, одинокие, здоровые.

— Угу. Но что ты об этом думаешь?

Паркер вздохнула, принужденно рассмеялась.

— Что не замечала никаких признаков, а я считаю себя асом в подобных ситуациях. И если мне это кажется странным, представляю, каково им.

— Кошмарно?

— Нет. Нет. Просто странно. Нас, девчонок, четверо, парней двое — Джек и Дел. Всего шестеро. Ну, с Картером семеро, только все началось задолго до Картера. Годами наши жизни были связаны. Целую вечность мы с Делом и — сколько? — двенадцать лет с Джеком неразлучны. Когда считаешь мужчину братом, не сразу привыкаешь к тому, что одна из лучших подруг чувствует иначе. Это почти так же странно, как если бы кто-то из нас не любил его.

— Именно это и мучает Эмму.

— Я поняла.

— Пока они влюблены, все хорошо, но страсти имеют обыкновение утихать. Что, если один из них остынет раньше другого? Опасная ситуация. — Мак взглянула в зеркало заднего вида и перестроилась на соседнюю полосу. — Тот, кто еще любит, может обидеться или почувствовать себя преданным.

— Не понимаю, как можно винить кого-то за свои чувства.

— Людям свойственно винить других. А Эмма, она такая чуткая, такая добрая. Она волшебно расправляется с мужчинами — я просто преклоняюсь перед ней, — но она очень бережно относится к их чувствам, даже если сама не влюблена. Ты понимаешь, о чем я.

— Да, конечно. — Поскольку они подъезжали к гаражу, Паркер сунула ноги в туфли, которые сбросила, как только села в машину. — И, чтобы не обидеть парня, встречается с ним и во второй, и в третий, и в четвертый раз, даже если с первого свидания понимает, что не заинтересована в продолжении.

— Она ходит на свидания чаще, чем мы трое, вместе взятые. Я говорю о себе до Картера. И почти всегда умудряется избавиться от парня, не оскорбив его самолюбие. Поразительно.

— Беда в том, что Джек ей близок. Она его любит.

— Ты думаешь…

— Мы все его любим, — закончила Паркер свою мысль.

— А, в этом смысле. Верно.

— Тяжело разрывать отношения с человеком, который тебе небезразличен. И, хорошо зная Эмму, я понимаю, что она уже сейчас думает об этом. Она и мысли не допускает о том, чтобы причинить ему боль.

Мак смотрела на светофор, дожидаясь зеленого света и обдумывая слова подруги.

— Иногда мне хочется быть такой же чуткой, как Эмма. Правда, не очень часто. Слишком много хлопот.

— У тебя есть свои плюсы, Мак. А я? Я внушаю страх.

— О да, Паркс, ты пугаешь меня до чертиков. — Мак фыркнула и плавно тронула машину с места. — Но ты наводишь настоящий ужас, когда закутываешься в мантию Паркер Браун из коннектикутских Браунов. Многие вокруг просто падают замертво.