Остановись, мгновенье - Робертс Нора. Страница 4
— Прелестная старушка, — вмешалась Мак. — На репетиции я сделала несколько хороших снимков ее с Элисон. Обязательно сфотографирую их и сегодня. Лично мне кажется, что бабуля выдержит все торжество.
— Надеюсь. Торт и десерты подадут во время танцев. Невеста бросает букет в десять пятнадцать.
— Букет готов, — подтвердила Эмма.
— Невеста бросает подвязку, танцы продолжаются. Последний танец в десять пятьдесят, запуск мыльных пузырей, отъезд новобрачных. Торжество заканчивается в одиннадцать. — Паркер снова взглянула на часы. — За работу. Эмма и Лорел, переодеваться. Не забудьте наушники.
Паркер взглянула на экранчик завибрировавшего сотового телефона.
— Опять МН. Четвертый звонок за утро.
— Развлекайся, — пожелала Мак, обращаясь в бегство.
Она осматривала помещение за помещением, стараясь не мешать Эмме и ее команде, сновавшей по всему дому с цветами, лентами, легкими драпировками. Она фотографировала торт Лорел, цветы Эммы и мысленно рисовала картины, которые создаст сегодня с помощью своей фотокамеры.
Все, как обычно, но Мак никогда не допускала формального отношения к работе. Стоит привыкнуть, и не появятся новые идеи, не подвернутся счастливые шансы, не найдутся оригинальные ракурсы. А если скука все же подкрадывалась к ней, она вспоминала голубую бабочку, опустившуюся на одуванчик.
Воздух был напоен ароматом роз и лилий, звенели голоса, раздавался топот множества ног. Свет щедро струился в высокие окна, заставляя сверкать и переливаться золотые и серебряные ленты.
— Наушник, Мак! Приехала невеста.
Паркер вихрем слетела с главной лестницы и бросилась встречать невесту, а Мак взбежала по ступенькам и, не обращая внимания на холод, выскочила на верхнюю веранду как раз в тот момент, когда на подъездной аллее показался белый лимузин. Пока он плавно скользил к главному входу, Мак нашла удачный ракурс и замерла в ожидании.
Подружка невесты, мать невесты…
— Подвиньтесь, ну, подвиньтесь чуть-чуть, — бормотала Мак.
Из лимузина вышла Элисон в джинсах, сапожках из овчины, потертой замшевой курточке и ярко-красном шарфе. Мак установила крупный план и окликнула невесту:
— Привет, Элисон!
Невеста подняла голову. На ее лице мелькнуло изумление, тут же переросшее в восторг, и, к радости Мак, Элисон вскинула руки и рассмеялась.
Путешествие начинается, подумала Мак, останавливая это удивительное мгновение.
Через десять минут Апартаменты невесты — бывшая спальня Паркер — превратились в шумное женское царство. Два стилиста демонстрировали свои таланты, завивая, выпрямляя и подстригая, остальные накладывали макияж, поправляли наряды.
Мак незаметно скользила по комнате, впитывая ароматы, движения, звуки. Фокусом всего действа оставалась невеста, абсолютно спокойная, уверенная, сияющая и болтающая без умолку.
Однако с МН была совсем другая история.
— Элисон, у тебя такие красивые волосы! Ты не думаешь, что их следовало бы оставить распущенными? Хотя бы частично. Может быть…
— Мам, расслабься. Высокая прическа больше подходит к фате.
— Здесь жарко. Я уверена, что слишком жарко. И Мэнди должна немного поспать. Если она не поспит, то будет капризничать, я точно знаю.
Элисон взглянула на маленькую цветочницу.
— Ничего подобного.
— Я все же думаю…
— Дамы! — Паркер вкатила сервировочный столик с шампанским и красивым блюдом с фруктами и сырами. — Мужчины подъезжают. Элисон, роскошная прическа. Царственная. — Паркер налила шампанское в фужер и подала невесте.
— Ей нельзя пить до церемонии. Она почти ничего не ела сегодня и…
— О, миссис Макферсон, я так рада, что вы уже одеты. Выглядите потрясающе. Могу я украсть вас на пару минут? Вы непременно должны до церемонии заглянуть в Большую гостиную. Ведь мы хотим удостовериться, что все в порядке, не так ли? Дамы, не волнуйтесь. Я верну ее, не успеете оглянуться.
Паркер воткнула фужер с шампанским в руку МН и вывела ее из комнаты.
— Уф, — выдохнула Элисон и рассмеялась.
Следующий час Мак разрывалась между Апартаментами невесты и Апартаментами жениха, между душистыми облаками вуали и камербандами, между серьгами и запонками. Когда она наконец окончательно вернулась во владения невесты, ускользнув от подружек, все еще возившихся со своими нарядами, Элисон в одиночестве стояла перед свадебным платьем.
Все переживания сосредоточены в этом мгновении, подумала Мак, потихоньку фокусируя камеру. Изумление и радость со щепоткой сожаления. Она успела спустить затвор, когда Элисон легко коснулась кончиками пальцев сверкающего корсажа.
Решающий момент. Все чувства женщины отражены на ее лице.
Мгновение промелькнуло, Элисон оглянулась.
— Я не ожидала ничего подобного. Я так счастлива. Я безумно люблю Рода и не сомневаюсь в своем решении… однако что-то сжимается вот здесь. — Она прижала ладонь к сердцу. — И дело не в нервах.
— Печаль. Легкая-легкая. Сегодня ты прощаешься с одним из этапов своей жизни, и печаль вполне допустима, но я знаю, что тебе нужно. Подожди-ка.
Через минуту Мак привела бабушку Элисон и снова отступила в тень.
Юность и старость. Начало и завершение, связь и верность. И любовь.
Мак сфотографировала их объятия… не то. Поймала блеск подступивших к глазам слез. Опять не то. Вдруг Элисон опустила голову, прижалась лбом к бабушкиному лбу, и, хотя ее губы изгибались в улыбке, одинокая слеза скатилась по щеке. А на заднем плане сверкало и переливалось свадебное платье.
Идеально. Голубая бабочка.
Мак сфотографировала ритуал одевания невесты, затем сделала официальные портреты при естественном освещении. Как она и ожидала, Элисон не побоялась холода и вышла на балкон.
Не обращая внимания на голос Паркер, зудящий в наушнике, Мак метнулась в Апартаменты жениха и повторила фотосессию с Родом.
Возвращаясь к невесте, она столкнулась в коридоре с Паркер.
— Мак! Жених с друзьями немедленно должны спуститься вниз. Мы отстаем от графика на две минуты.
— Какой кошмар! — с притворным ужасом воскликнула Мак, скрываясь в Апартаментах невесты.
— Гости рассажены, — донеслось из наушника. — Жених и шафер на месте. Эмма, собирай свиту невесты.
— Есть, командир.
Пока Эмма строила подружек невесты, Мак спустилась к подножию лестницы.
— Подружки готовы. Можно начинать.
— Вступает оркестр, — откликнулась Паркер. — Выходите.
Маленькая цветочница прекрасно обошлась без дневного сна, решила Мак, когда ребенок, пританцовывая, начал спускаться с лестницы. По знаку Лорел девочка в длинном пышном платьице замерла и уже степенно пересекла вестибюль, вошла в огромный зал и прошествовала по проходу между рядами стульев.
За девочкой, мерцая серебром, выступали подружки невесты, а за ними — вся в золоте — шла самая близкая подруга невесты.
На верхней площадке лестницы появились, держась за руки, невеста и ее отец. Мак пригнулась, чтобы поймать их в кадр. Зазвучала мелодия невесты, отец поднес руку дочери к губам, затем прижал ее пальцы к своей щеке.
У Мак защипало в глазах.
Интересно, где сейчас ее собственный отец? На Ямайке? В Швейцарии? В Каире?
Она подальше затолкала неуместные мысли с неизменно сопровождающей их болью и принялась за работу.
В таинственном мерцании свечей она увековечивала радость и слезы, и воспоминания, оставаясь незаметной и отстраненной.
2
Ночью Мак работала, потому что весь следующий день у нее был занят деловыми встречами, и потому, что она любила работать по ночам — одна, в своем личном пространстве, в своем собственном темпе. Ночью она могла полностью сконцентрироваться на образах, а дни обычно посвящались клиентам: съемкам, консультациям.
Пользуясь почти исключительно цифровыми камерами, Мак сохранила традиционный подход к обработке фотографий. Она отделяла лучшие снимки и доводила их до совершенства, убирая лишнее, подчеркивая главное. Она изменяла плотность изображения, увеличивала или уменьшала контрастность, удаляла случайные слишком светлые или темные пятна — готовила базу для совершенного отпечатка. Она стремилась создать образ, идеально вписывающийся в отведенное ему мгновение, и, следуя за своей интуицией, работала до тех пор, пока не чувствовала то, что, как она надеялась, чувствовал изображенный на снимке человек.