Марсианин - Вейер Энди. Страница 26

— Не буду даже гадать, — ответил Венкат. — После столь длительного пребывания на Марсе — все, что угодно.

— Хотя бы предположительно.

— Мы думаем, Марк отнес его в жилой модуль. Сигнал посадочного аппарата не сможет достичь «Соджорнера» через брезент модуля. — Повернувшись к другому репортеру, Венкат сказал: — Теперь вы.

— Марти Уэст, «Эн-би-си ньюс». Как вы планируете связаться с Уотни, когда все заработает?

— Это будет зависеть от Уотни, — ответил Венкат. — Мы можем оперировать только камерой. Он может писать записки и показывать их нам. Но как мы будем отвечать — другой вопрос.

— Почему? — спросил Марти.

— Потому что мы можем манипулировать только операторской платформой, это единственная подвижная часть. Есть много способов передать информацию посредством вращения платформы — но нет гарантированного способа сообщить о них Уотни. Ему придется придумать что-то и сказать нам. А мы подхватим.

Он показал на следующего журналиста.

— Спрашивайте.

— Джилл Холбрук, Би-би-си. С тридцатидвухминутной задержкой и единственной вращающейся платформой беседа получится ужасно медленная, верно?

— Верно, — согласился Венкат. — Сейчас на Ацидалийской равнине раннее утро, а здесь, в Пасадене — начало четвертого утра. Мы будем работать всю ночь. Пока достаточно вопросов. Через несколько минут мы получим панораму. Будем держать вас в курсе.

Прежде чем кто-либо успел выкрикнуть новый вопрос, Венкат вышел в боковую дверь и торопливо зашагал по коридору к импровизированному центру управления «Патфайндера». Он пробился сквозь толпу к пульту связи.

— Есть что-нибудь, Тим?

— Разумеется, — отозвался тот. — Но мы таращимся на этот черный экран, потому что он намного интересней фотографий с Марса.

— А ты нахал, Тим, — заметил Венкат.

— Учту.

К ним протолкался Брюс.

— По часам еще несколько секунд, — сказал он.

Эти секунды прошли в молчании.

— Что-то есть, — сообщил Тим. — Точно. Это панорама.

Тишину сменили вздохи облегчения и приглушенные разговоры: на экране начала появляться картинка. Она выползала слева направо с черепашьей скоростью — древность зонда накладывала ограничения на полосу пропускания.

— Марсианская поверхность, — сообщил Венкат, глядя на медленно возникающие линии. — Еще поверхность…

— Край жилого модуля! — Брюс указал на экран.

— Жилой модуль, — улыбнулся Венкат. — Снова модуль… еще модуль… Это послание? Это послание!

Картинка росла, и на ней появилась рукописная записка, подвешенная к тонкому металлическому штырю на высоте камеры.

— Нам послание от Марка! — сообщил Венкат собравшимся.

Комната взорвалась аплодисментами, которые быстро стихли.

— Что он написал? — спросил кто-то.

Венкат наклонился ближе к экрану.

— Он написал… «Я буду помещать вопросы здесь — вы принимаете?»

— И? — спросил Брюс.

— И все. — Венкат пожал плечами.

— Еще одна записка, — сообщил Тим, показывая на экран, где появился новый кусочек изображения.

Венкат снова наклонился.

— Здесь сказано: «Нацельтесь сюда, если „да“».

Он скрестил руки на груди.

— Хорошо. У нас есть связь с Марком. Тим, нацель камеру на «да». Затем делай снимки каждые десять минут, пока он не вывесит новый вопрос.

«Да»! Они ответили «да»!

Такого возбуждения по поводу «да» я не испытывал с выпускного бала.

Ладно, надо успокоиться.

Мои запасы бумаги ограничены. Эти карточки предназначались для этикеток на образцах. Всего у меня около пятидесяти карточек. Я могу использовать обе стороны, а в крайнем случае — вычеркивать старые вопросы.

Моя ручка проживет значительно дольше карточек, поэтому с чернилами проблем нет. Но писать придется в жилом модуле: не знаю, из какого галлюциногенного дерьма сделаны эти чернила, однако уверен, в атмосфере Марса они испарятся.

Я подвешиваю карточки на старые части массива антенн. Как иронично!

Нужно ускорить общение — обмен вопросами «да/нет» раз в полчаса не годится. Камера может поворачиваться на 360 градусов, а антенн у меня полно. Пора сделать алфавит. Но я не могу просто использовать буквы от A до Z. Двадцать шесть букв плюс карточка с вопросом — итого двадцать семь карточек вокруг посадочного модуля. По тринадцать градусов на каждую. Даже если ЛРД сможет точно повернуть камеру, я все равно не буду уверен, какую букву они имели в виду.

Придется использовать ASCII. С его помощью компьютеры обращаются с символами. Каждому символу соответствует числовой код от 0 до 255. Значения от 0 до 255 можно выразить двумя цифрами шестнадцатеричной системы. Посредством пары шестнадцатеричных цифр НАСА сможет отправить любой символ, включая числа, пунктуацию и т. п.

Откуда я знаю, какие значения соответствуют каким символам? Ноутбук Йоханссен — кладезь информации. Я не сомневался, что у нее отыщется таблица ASCII. У всех программеров есть такая.

Итак, я сделаю карточки от 0 до 9 и от A до F. Итого получится 16 карточек вокруг камеры плюс карточка с вопросом. Семнадцать карточек — по 21 градусу на каждую. Намного проще.

За работу!

Венкат несколько раз моргнул слезящимися глазами, пытаясь разложить бумаги на рабочем столе. Его временный рабочий стол в ЛРД представлял собой складной столик в дальнем углу комнаты отдыха. Весь день вокруг сновали люди, зашедшие перекусить, но, с другой стороны, не нужно было далеко ходить за кофе.

— Извините, — сказал мужчина, подходя к столу.

— Да, у них кончилась диетическая кола, — отозвался Венкат, не глядя. — Я не знаю, когда обслуживающий персонал заполнит холодильник.