Два любящих сердца - Тейлор Джуди. Страница 11

Столь вопиющее поведение Серж Тоболовски выносил только от одного человека — Тони Блерико, начальника личной охраны Алессандро Кастельфранко и своего близкого друга.

Абсолютное большинство людей при взгляде на Тони делали вывод, что интеллект — не самая сильная сторона его натуры. И очень ошибались. Тони обладал фотографической памятью, говорил на четырех языках и умел влезть в душу любому собеседнику — будь то водитель-дальнобойщик, бедная вдова с тремя детьми или преуспевающий менеджер крупной фирмы.

Сегодня утром Тони вернулся из секретной поездки, в которую его отправлял Серж, и сейчас, положив перед адвокатом пухлый конверт с отчетом о проделанной работе, отдыхал и с интересом слушал размышления Сержа. Интерес этот никак не отражался на каменной физиономии Тони, однако горел в маленьких серых глазках.

—  …И я тебе говорю — она гениальная девица. За две с половиной недели босс засветился на всех центральных каналах, на нескольких кабельных, во всех крупных изданиях, причем в кои-то веки — не в колонке «Скандалы и сплетни»! А сколько он добрых дел переделал — скауты всей Америки обзавидовались!

—  Гм.

— Да, тут ты прав. Европа остается не охваченной. Но фокус состоит в том, что Джуди каким-то образом разнюхала, где сейчас Спардзано.

— Ну?

— А он сейчас в Калифорнии! И находится здесь уже две недели. Таким образом, он прикатил в Штаты, когда босс уже вовсю очаровывал общественность. Комар носа не подточит.

—  Ха.

—  Точно тебе говорю. Если бы ты видел, с каким лицом он подписывал чеки для детских приютов! Нет, она молодец, ничего не могу сказать.

—   А он?

Серж нахмурился.

—  Вообще-то он меня немного беспокоит. Это прямо носится в воздухе. Не знаю, поймешь ли ты…

— Бесится. А она не дает.

Серж слегка покраснел. Тони выражался кратко, но метко.

— Я бы это назвал некоторой напряженностью в личных отношениях. Между этими двумя висит электрическое поле в тысячу ампер, но ни один из них не желает уступить первым. Не подумай, что я сплетничаю…

—  Не.

— Это видно по взглядам. По тому, как они прикасаются друг к другу. Дошло до того, что последние несколько дней она перестала ходить с нами в ресторан.

—  Не ест?

—  Ест, но у себя в номере. Я ее понимаю. В последний раз, когда у нас был совместный ужин, я сам чуть в обморок не упал от напряжения. Представляешь — разговаривают о погоде, а вид у обоих такой, будто сейчас кто-то из них накинется на другого и изнасилует прямо на столе! Глаза блестят, лица горят, он ее спрашивает об одном, она отвечает невесть что, а он кивает, как будто так и надо.

—  Серж, ты трепло.

— Тони, я кремень! Могила. Замок на воротах замка Читрано. Но у меня тоже есть нервы, я еще молодой мужчина и способен отличить страсть от деловых отношений. Господи, да у меня было ощущение, что я каждый вечер смотрю эротический фильм, который обрывается на самом интересном месте! Не знаю, как босс это выдерживает.

— А ничего такого… Нет?

— Тони!

— Я начальник охраны. Мне даже не можно — нужно знать. Тем более что у нее на него такой зуб.

—  Кстати… о зубах. Судя по тому, что ты пропадал почти десять дней, материала набралось много?

— Ха! Да я эту дыру только искал дня три. Потом еще сутки ломал голову, как там лучше появиться.

— А в чем дело?

—  Там во всем городе народу меньше, чем горничных в этом отеле. Чужого человека видно сразу. А уж если он еще и любопытен…

— Да, мой мальчик, на серую мышку ты не тянешь. Кем ты прикинулся?

— Я нанял в соседнем городке цементовоз и завалил его в канаву рядом с ранчо Комбсов.

— Гениально. И пошел просить у них домкрат?

— Нет. Лежал рядом в отключке. Пришлось сильно удариться головой о руль.

— Руль цел? Шучу. Дальше что?

—  Как в сказке. Приютили, обогрели, положили лед на шишку, а потом Комбс помогал мне ремонтировать машину.

Серж подался вперед. Теперь от шутливого тона не осталось и следа.

— Итак?

— У нее дочь. Семь с половиной лет. Рыжая. С синими глазами. Записана на девичью фамилию матери. Отец в свидетельстве не указан. С самого детства растет у Комбсов, но мать души в ней не чает, приезжает часто. Все деньги отдает им. У девочки уже довольно большой счет в банке.

— Трои Рендер?

—  Приезжал, но всего пару раз. Мамаша Комбс не слишком этому рада, потому что надеется, что Джуди выйдет за него замуж, однако сама Джуди ни малейшего желания никогда не выказывала.

— А останавливался Рендер…

— А останавливался он всегда в гостинице городка. На ранчо не ночевал. И разговоров об отцовстве не возникало. От себя могу добавить только одно, Серж.

— Что же?

— Девочка похожа на него. Очень. Если бы волосы были черными — одно лицо.

— Ты полагаешь…

Тони со вздохом снял ноги с каминной полки, встал, прошелся по номеру, а потом обернулся к Сержу. Теперь лицо его никто не назвал бы тупым и невыразительным. Оно было печальным и суровым.

—  Ты ведь не застал ее в доме, когда нанялся к Сандро. А я все видел. Они любили друг друга, как… так уже, наверное, и не умеют любить в наши дни. Он не давал ветру на нее дунуть, а она не смотрела ни на кого, кроме него. После свадьбы он при себе Пита оставил, а меня отправил к ней. Так вот, Серджио, я тебе ручаюсь: она ни из дома не выходила, ни по телефону не разговаривала, просто сидела и ждала его. По магазинам — и то не шастала. А ведь он ей платиновую кредитку выдал!

— Это лирика, Тони. Они разошлись по причине супружеской измены со стороны миссис Кастельфранко.

— Вот именно это и не дает мне покоя! Ведь и Рендера я тоже своими глазами видел. И своими руками его выкидывал из дома. И ее тоже. Она была… словно безумная. Все повторяла: «За что ты меня предал?» Я еще подумал тогда — вот бабы! Их из-под чужого мужика вынимают, а они во всем мужа винят.

— Тони, ты никак не дашь мне четкий ответ.

— Четкий ответ даст лаборатория. А я скажу, что девчушка — дочь Алессандро. И никакой Рендер даже близко там не валялся.

Серж мрачно уставился в окно. Тони молча и терпеливо ждал.

Наконец маленький адвокат тихо и жестко сказал:

—  Мы должны молчать. Если она собирается использовать ребенка в своей нечестной игре — мы прибережем этот козырь на самый последний момент. Если же она не ведет никакой игры и скрывает ребенка намеренно…

— Ну? Что тогда?

Серж посмотрел на Тони, снял очки, и глаза у него были усталые и грустные, однако голос звучал убежденно и твердо.

— Тогда мы будем уважать ее, Тони. Ее и ее право на молчание.

— Мы работаем на Сандро…

— Да. Ты отвечаешь за его личную безопасность, я — за безопасность его финансов. Скажи, чему из перечисленного угрожает тот факт, что Джуди Маклеод скрывает от Алессандро Кастельфранко факт существования дочери?

— Ну… не знаю.

— Все. Решено. В любом случае, не предпринимай ничего, не посоветовавшись со мной.

— Хорошо.

В этот момент зазвонил телефон. Граф Читрано вызывал своего поверенного к себе.

Алессандро стоял у окна и смотрел на оживленную улицу. Нью-Йорк ему надоел до смерти. Он устал от этого города с его суетой, бензиновой вонью, бесконечным неоновым светом рекламы. Он хотел домой.

Дверь отворилась почти бесшумно, но Алессандро знал, что это Серж.

—  Подготовь самолет. Мы улетаем сегодня ночью.

— В чем дело? Я что-то пропустил?

—  Нет, насколько мне известно.

—  Но сегодня ночью большое шоу на ТВ!

—  Оно закончится в час пятнадцать. Мэр Нью-Йорка огласит заслуги графа Читрано на ниве благотворительности, граф Читрано улыбнется примерно восьмидесяти фотокорреспондентам различных изданий — и улетит домой. В моем новом имидже на шумные вечеринки ходить нельзя. Да и осточертело мне здесь.

—  Алессандро, я все-таки…

Вместо ответа Алессандро протянул своему адвокату листок бумаги. Серж прочитал его и присвистнул.