Пусть мята напомнит тебе... - Егер Ольга Александровна. Страница 19

   - Ори, - мягко прошептал он. - Я буду ждать тебя.

   - Я постараюсь справиться быстрее, - улыбнулась я, засыпая в его объятиях.

* * *

   Видеть, как он смотрит мне в след с таким, грустным выражением на лице, будто считает, что я не вернусь... Самой больно было! Не знаю, как всё сложится. Он - король, я - амазонка. И выбор у нас не велик. Во всяком случае, если хочу быть рядом с ним, придётся терпеть его будущую жену, какой бы она не была, ведь мне её участь не грозит - нельзя персонам у власти брать себе в супруги непонятного кого. А супругу ему обязательно найдут. Не получилось женить на принцессе Лейане, сыщут из того же Мехея жгучую смугляночку. А я буду молча ревновать, стиснув зубы, а ещё - держать ручки подальше от всяких там ядов. Иначе останется наш правитель вдовцом. Ему снова найдут жену... Я же такими темпами все запасы яды в стране истрачу! Шучу, конечно, травить не виновных - не в моих правилах.

   Войка потянула Ши за удила, и мне пришлось отвернуться от небольшого отряда мужчин сворачивавших в противоположном от нас направлении. Сестра грустно улыбнулась, пытаясь ободрить. Я только шмыгнула носом.

   Надеюсь, что они доберутся до Карры целыми и невредимыми! Во всяком случае, Шелест присмотрит за Таем и Ольгердом.

   Сёстры не особо торопились домой, а может привыкли к размеренному ритму нашего путешествия в обществе мужчин, - привалы мы делали достаточно часто. Ночью выбрали себе небольшую полянку у самой границы Унны, и грустно поглядывая на кромку леса, в нескольких шагах от нас, погрузились каждая в свои мысли.

   - Ори? - позвала Настасья. - У тебя ещё осталась бутылочка Селениной настойки?

   - Нет. Кончилась. - Ответ расстроил сестёр, и я поспешила исправить ситуацию. - Зато есть две бутылки вина из королевских погребов Ладониса.

   - И ещё одна! - весело подмигнула Фая, извлекая из сумки увесистый бутыль.

   Все обрадовались возможности напиться и забыться. Все... кроме постовых. Им-то дозор ночью нести!

   - Откуда? - покосилась я на сестру, та скорчила коварную физиономию.

   - Ну, нам не сиделось утром в казармах... - хихикнула Файка, вспомнив единственный день, когда наше войско пустили вместе с королём во дворец. Это был первый и единственный день, а потом всех выгнали за шумиху и спаивание общины бравых солдат. На проверку, оказалось, что не все воины мужского пола могут спокойно переносить компанию амазонок. Наши, вот каррские ребята уже давно привыкли ко всем глупостям, на которые способны женщины с мечами.

   - Обворовали... - возмутилась Настасья.

   - Нет! - тут же перекрестилась подруга. - Никого мы не обворовывали - просто угостились...

   - Да, - выдохнула я, вспоминая случившееся в Ладонисе. - Мы там тоже очень так "угостились"... Чуть войну не развязали. Благо во время принца сбагрили тамошней принцессе.

   Вино заплескалось в походных чарках. Настасья поднялась на ноги, воздевая над костром протянутую руку с напитком, и призывая нас встать.

   - За тех, кто всегда будет рядом бродить невидимой тенью! - короткий тост, поддержанный тишиной и увенчанный грустными вымученными взглядами к небесам. Горечь вина, горечь потери, горечь расставания - я приказывала себе не плакать, и как только все опять вернулись в сидячее положение, поинтересовалась:

   - Насть, а Насть, что вы с принцем в шатре делали?

   Вопрос, конечно, глупый и наивный, но зачем же так смеяться было?! Сёстры даже вином подавились.

   - Ну, вокруг тебя столько мужчин вилось, а ты не знаешь? Что ты как маленькая! - возмутилась, покраснев Фаина. Но почему-то после её слов сёстры захлебнулись смехом и начали ещё и ползать по земле, а местами и кататься, похрюкивая и хватаясь за животы.

   - Понимаешь, - отсмеявшись, села ровно Настасья, и попыталась доступно мне объяснить. - Только никому ни слова!

   Мы, как самые честные, изобразили жестами - клянёмся! И если проговоримся, то только по пьянее, но того, кто слышал - убьём.

   - Короче, он как-то, первый раз, потребовал в палатке, чтобы я сняла с себя всю одежду...

   Представив себе эту картину и хлюпика Улиана в качестве главного действующего лица, меня начало мутить. А Настасья с Войкой продолжали рассказ, по прежнему давясь накатывающими смешками.

   - Я же думала, что он... Ну, как все нормальные мужики - игрищ хочет... Ну, разделась. - Сестра сделала небольшую паузу, подавляя желание снова расхохотаться. - И вот стою я, голая... Ну, с ножом в руке (за спиной держу). Так, на всякий случай. А он раздевается, поднимает мои шмотки и облачается в них. Представляете, что со мной было, когда я увидела этого красавца в костюме амазонки?

   Над полянкой повисла тишина - сёстры представляли себе Улиана в набедренной юбке, тонкой женской рубахе, а я - ещё и с косами... Громовой хохот, вспугнул всех мирно спящих и не спящих животных в лесу. Теперь по земле катались все.

   - Он просил называть его Улейна Недоступная! - хрюкала амазонка, и я подумала, что больше разогнуться не смогу, но всё же, превозмогая рвущийся наружу беззвучный гогот, прошелестела:

   - Э, какую мы свинью Ладосской принцессе подбросили...

   Моя фраза добила подруг. У них слёзы покатились. Конечно, от радости за тамошнюю принцессу.

   Краснощёкие и всё ещё посмеивающиеся мы улеглись спать только к утру. Рядом меня грел Тень, довольный, что его не заставили ехать со всеми мужчинами. Я закрыла глаза и перенеслась душой к своему королю. Надеюсь, ему снился тот же сон: его шатёр, мягкие подушки и нежные объятия, долгий сладкий поцелуй, такой, каким он наградил меня перед расставанием... Мне так хотелось сказать ему нечто очень важное. То, что я давно хранила в секрете даже от самой себя. Вот мои губы раскрываются, дабы произнести эти жизненно необходимые слова, и... В шалаш врывается принц в костюме амазонки, с диким воплем отталкивает меня и припадает к груди ошалелого от такого явления Тая.

   - Он мой! - заявляет третий лишний. - Он принадлежит мне - Улейне Страстной!..

   Жуть! Нет, надеюсь, королю снится совершенно другой сон! А то утром его Кондратий... то есть Каноний хватит...

Глава 9. Знак отличия для отличницы

   Родной дом встретил нас настороженно и тихо. Любаша со своей животиной замерла у забора, глядя на нашу немногочисленную компанию. Мать Марты и Миры сплюнула себе под ноги, не увидев среди нашего нестройного отряда дочерей, и ушла в дом, хлопнув дверью. Знаю, будет пить - глушить боль. Малявки, которых мы оставляли совсем не смышлёными, сейчас весело посмеивались и крались за нами, фантазируя о том, в каких приключениях побывали их старшие сёстры, и какие достанутся им, когда девчонки подрастут. Волк плёлся за мной, опустив голову. Но то, что вокруг одни женщины ему очень понравилось. А бабы здоровенную псину осматривали с огромным интересом, прикидывая хватит ли зимой на шубу! Шуба для женщин - тема больная.

   Мудрейшая стояла на пороге "комнаты пошептушки", опираясь на свой любимый посох. Мы спешились перед ней, встали на колено, кланяясь и приветствуя.

   - С возвращением, дети! - обратилась к нам она и расплылась в улыбке. Правда на меня глянула, ожидая очередной пакости, но... пришлось долго всматриваться. Я слишком устала, чтобы радовать её глупостями.

   Тут вышла бабушка, и я не сдерживая эмоций, повисла у неё на шее, хлюпая носом и ревя, как пятилетняя девочка. Ба погладила меня, успокаивая. Потом к нам присоединилась Фая и я заплакала от того, что мои рёбра опять затрещали.

   - Пойдёмте домой! - позвала бабушка, от которой так приятно пахло мятой и чем-то ещё освежающим.

   - Мудрейшая Мать! - обратилась к предводительнице Настасья, не успели мы и отойти. - Дозвольте Ориане и Фаине присутствовать во время доклада о нашем путешествии.

   Говорила она таким тоном, что Мудрейшая, хоть и собиралась отказаться, но всё же согласилась. Нас отпустили восвояси: мыться, причёсываться, отдыхать.