Пусть мята напомнит тебе... - Егер Ольга Александровна. Страница 24

   Ой, увидев божиню, мужик и забыл, что способ действенный оказался. Хлопнулся перед Иной на колени, стопы ей облобызал и молвит:

   - Кто ты? Богиня любви?

   - Нет, - качает головой она.

   - Богиня страсти? - снова пытает её мужик.

   - Нет, - отвечает Иная.

   Короче, долго они так в гадалки играли, пока мужик не сказал:

   - Ну, коль пока не определилась, живи у меня. Я буду делать для тебя всё, но и ты мне не отказывай.

   - Сориентировался мужик! - оценил Руи смекалку баечного героя.

   Привёл он Иную к себе в дом. Одежду дал. Накормил, напоил. Спать рядом с собой уложил. Хотел жениться на ней, да знал, что богине не ровня - откажет она. Вот и терпел молча. Смотрел на неё украдкой, надеялся. Как увидел её с дитём соседским на руках, о собственных задумался... Пока Иная не потребовала того мальца на ужин приготовить. Так Зекий её и бояться начал. Кровавой прозвал. Но любить не перестал.

   Иная, меж тем, за чудеса взялась. То солнце тучами закроет, то воду в реке кровью зальёт, то на скот мор натравит...

   - Сомнительные у неё чудеса какие-то! - не выдержала я, и волк заскулил. - Нет, чтобы людям зерна вырастить дополнительного, от голода сберечь, она мор чудит!

   Впрочем, с моих слов смеялся или наоборот почёрпывал новый смысл лишь Алекса. Старый дед-расказчик меня игнорировал, продолжая пересказывать старую легенду.

   Как-то в дом к ним со своими пожитками брат явился. Бросил на пороге мешок, и сказал, мол, пусти меня под крышу, пока свой дом не построю. Был он мужик работящий. Но и баб любил, просто спуску ни одной юбке не давал. Руки у него золотые были - каменщик всё ж. Учёный. Всё время с братом соревновался в любых начинаниях. А увидел он Иную - голову потерял. Было в ней таки что-то от богини любви.

   Случилось как-то, мужику нашему за порог ступить. В свет пошёл, людей в веру обращать (всех прислужников, кто поклонялся Иной легко было узнать - у них глаза красными горели). Имущество да заботу о богине на брата своего оставил. Зря, конечно. Потому как, возвратившись в родной дом Зекий, хоп и видит - а лежак то его занятый!..

   - Ага, не приёмные часы у богини были! - не унимался призрак, и Вей ржал вместе с ним, пока не услышал мой вопрос к Алексе.

   - Он сказал, "Зекий"?

   Вампир и бог перестали ухахатываться и обратились во внимание. Потому что фраза о красных глазах и упоминание персонажа самой известной и древней легенды всем показались далеко не совпадением.

   - Не тот ли это Зекий из легенд, который родного брата отдал во имя знаний секретных?

   - Не. То тёзка, наверное, - махнул рукой тать и решил попытать счастья с другой кружкой хмеля, но изменение тары на месть Вея не влияла.

   Мужчины бойню устроили. Иная помирила их, и утром ушла вместе с Зекием чудеса творить. А по дороге стала ему рассказывать, мол, принеси мне последнюю жертву и станешь ты таким умным, что даже летать сможешь. Я подарую тебе знание, какого ещё ни у кого нет! Зекий себя никогда дураком не считал, но ой-как хотел прославиться умнющим! Вот и послушался.

   Как-то до заката, они с братом вышли в лес, бродили, камни собирали на постройку новой церкви для своей богини. Ровий увидел здоровенный булыжник посреди поляны.

   - Из него можно статую вырезать, - сказал он, и обошёл вокруг ровного белого камня (Ну, вы то уже поняли, что той камень был алтарём, на который ступила богиня). И пока Ровий думал, как его перетащить в деревню, Зекий достал ножичек и порешил брата, пролив его кровь на алтарь Иной. Богиня дождалась момента, вышла из-за дерева, испила крови жертвенного чада и подарила своему верному Зекию обещанное. Он стал дюже вумный. Сделал себе большие крылья, как у птицы, и полетел за море... Но так и не вернулся. Говорят, там, где он приземлился, его драконы съели.

   А Иная нашла себе нового раба. Да сама в него влюбилась. Он же думал: "Зачем мне богиня? Она каши не сварит, рубаху не заштопает, портянки не постирает. Только сам на её благо горбаться. Ну не богиня, а барин просто!" В общем, хотел уже отречься. Но она ему уйти не позволила. Обещала одарить, если останется. Вот он и попросил у неё любви в дар. Иная пообещала, а на следующий день её раб ушёл в поле, где встретил крестьянку. Та в своей красоте Иной не уступала. Вот богиня и обиделась. Схватила раба своего за грудки и потребовала, чтоб он убил девицу, в жертву ей принёс. Бедняга так и сделал. Не мог богине противоречить. Да только, испив крови крестьянки Иная прозевала, когда и любимый раб её себя жизни лишил. Сказал: "Не мила мне кручинушка, без любимой моей". Да как сиганул с обрыва... Осталась Иная совсем одна. Стала ещё боле до крови жадная. Да в тоске и одиночестве, без своих рабов, совсем в лесу затерялась. Многие считали, что у своего алтаря она и померла.

   - Но боги не могут умереть! - воскликнул кто-то, и понёсся спор.

   - Не могли! - тихо поправил Вей. - Раньше. Пока эта Иная не появилась. И то, то были местные боги. Хотя Мать наша, да и Отец наш, пришли сюда из других миров. Но этот они создали сами и всегда были его дыханием. А Иная...

   - Чужинка! - подытожил Руи. - Да и была ли она богиней - ещё вопрос!

   - А если и была, - присоединилась к их размышлениям я. - Что случается после смерти с теми, кто попал к нам из другого мира? К Великой Матери, на небо, или в новый круг перевоплощений, они же не вливаются.

   - Нет, - покачал головой Вей.

   Дед выглядел очень серьёзным, что ему совершенно не шло. Пока мы боролся с собственными мыслями, сказитель озвучил финал легенды.

   Все думали, что Иной не стало. Но, покинув тело, она нашла свою нишу, и стала кровавой богиней. На смертном одре Иная сказала: "Я - зерно, в душе каждого существа. Я пущу в вас свои корни и буду расти, пока вы не примите меня и не станете единым целым, собравшись у моего алтаря. Тогда я снова приду и подарую вам желанное. Каждому то, чего он заслужил".

   А наш король, точнее, его праотец, запретил память об Иной. Приказал всех на кол сажать за ересь. Так люди забыли со временем кровавую богиню. Тропы к алтарю её уже давно поросли травой. Никто не найдёт к проклятому месту дороги.

   - Ага, - брякнула я. - Что несказанно радует! А откуда вы, деда, знаете всё это, коли сами сказали, что царь на кол еретиков сажал?

   - Я, детка, не пальцем деланный. Меня один церковник читать учил. Вот и прочёл в книге, которую прятали при храме, пока в топке не спалили. А писана она была последним пастырем Иной.

   - Да брешет он всё! - похлопал меня по плечу Алекса. - У тебя дед Кондратий сказки все жуткие. Я про любовь просил, а ты нам чё выдал?

   - А чё ж не про любовь? - переспросил дед.

   - И где в твоей истории хоть слово о ней?

   - А "красивая"? А "нагая"? - возмутился Кондратий.

   - Семьсят лет в обед, а он всё не угомонится! - бурчал атаман, потом скомандовал. - Постовые по местам! Остальные - на боковую.

   И так ко мне повернулся, глазом подмигнул. Намекнул на что-то.

   - Ну, где тебя селить будем? Могу предложить свой уголок...

   Положил мне руку на плечо.

   - Слышь, шипелявый... - сбросила его клешню я. Он оглянулся на Шотика, увлечёно нанизывавшего собственные зубы на ниточку, и передумал ко мне лезть. Сам, видать, ожерелье такое носить не хотел.

   - Спокойной ночи! - помахала ему я, и мы с Тенью заняли укромный уголок у костра. Я разлеглась на волке, как раньше, когда на кровати спать можно было только в мечтах, и задумалась. Из головы никак не шёл рассказ Кондратия.