Один плюс один - Мойес Джоджо. Страница 2

Натали и Джесс вечно спорили, работает она или нет. Ей можно было дать от сорока до шестидесяти с хвостиком. Ее подкрашенные каштановые волосы были уложены мягкими волнами, она играла в теннис три раза в неделю, занималась пилатесом с частным инструктором, а знакомая Натали из местного салона уверяла, что раз в четыре недели ей делают восковую эпиляцию всего тела.

– Как твой Мартин, Джесс?

– Пока жив. Насколько я знаю, – ответила за нее Натали.

– Ах да. – Лиза Риттер кивнула, припоминая. – Ты говорила. Ищет себя, верно?

– Именно.

– Мог бы уже и найти. Времени было предостаточно. – Миссис Риттер сделала паузу и заговорщицки улыбнулась Джесс. – А малышка по-прежнему сидит, уткнувшись в учебники по математике?

– Сидит.

– У тебя такие замечательные дети! Иные здешние мамаши понятия не имеют, что творят их отпрыски от зари до темна. На днях Джейсон Фишер и его дружки кидались яйцами в окна Денниса Гровера!

По ее голосу было не понять, что ее больше потрясло – хулиганство или напрасная трата продуктов.

Лиза Риттер успела рассказать половину истории о своей маникюрше и маленькой собачке с недержанием мочи, постоянно прерываясь и сгибаясь пополам от смеха, когда Натали взяла телефон.

– Миссис Хамфри пыталась дозвониться, – сказала она, отодвигаясь от стола. – Нам пора.

Она соскользнула со стула и направилась в коридор, чтобы забрать ящик с принадлежностями для уборки.

– Что ж, дом выглядит неплохо. Спасибо вам обеим. – Миссис Риттер пригладила волосы, на мгновение задумавшись. – Да, Джесс, помоги мне, пожалуйста, пока не ушла.

Большинство клиентов знали, что у Джесс золотые руки. Не проходило и дня, чтобы ее не просили помочь зашпатлевать трещину или повесить картину, уверяя, будто дел всего на пару минут. Джесс никогда не отказывала.

– Но если работы много, я вернусь попозже, – предупредила она и молча добавила: «И попрошу денег».

– Совсем немного. – Лиза Риттер направилась к задней двери. – Надо только помочь с чемоданом. Я потянула спину в самолете, и кто-то должен занести чемодан в дом.

– В самолете?

– Я навещала сестру на Мальорке. Теперь, когда дети в университете, у меня много свободного времени, вот и решила устроить себе отпуск на пару дней. Оставила Саймона одного, благослови его Боже.

– И когда вы вернулись?

Она недоуменно смотрела на Джесс:

– Вы же видели меня! Только что!

До Джесс дошло только через пару секунд. Хорошо, что хозяйка уже вышла на улицу, потому что Джесс побелела как мел.

Вот в чем проблема с уборкой. С одной стороны, это хорошая работа, если не брезгуешь чужими пятнами и клубками волос в сливном отверстии ванны. Джесс не брезговала, как ни странно. Она даже не возмущалась, что большинство съемщиков загородных домов живут как в свинарнике, разбрасывая повсюду мусор – не то что дома, – поскольку знают, что придет уборщица. Зато можно работать на себя, в удобное время и даже выбирать клиентов, если дела идут хорошо.

Проблема, как ни странно, не в паршивых клиентах – хотя бы один паршивый клиент непременно найдется, – и не в грязи, и не в том, что, надраивая чужой унитаз, почему-то чувствуешь себя на ступеньку ниже, чем когда-то хотелось. Дело даже не в постоянной угрозе со стороны других компаний, не в брошюрах, которые подсовывают под дверь клиентам, обещая более низкую ставку за час. Дело в том, что в конце концов узнаешь о других людях больше, чем нужно.

Джесс могла бы рассказать о тайной страсти миссис Элдридж к покупкам: о счетах за дизайнерские туфли, которые она бросает в мусорное ведро в ванной комнате, о сумках с новехонькой одеждой с ярлыками в шкафу. Она могла бы рассказать, что Лена Томпсон четыре года пытается забеременеть и использует два теста в месяц (поговаривают, что она забывает снять колготки). Джесс могла бы рассказать, что мистер Митчелл из большого дома за церковью получает шестизначную сумму (он оставляет расчетные листы на столе в прихожей; Натали считает, что нарочно) и что его дочь тайком курит в ванной комнате и аккуратно складывает окурки на наружный подоконник.

При желании Джесс могла бы назвать имена женщин, которые выходят из дома опрятными, с идеально уложенными волосами, отполированными ногтями и капелькой дорогих духов, но запросто могут бросить грязные трусы на полу, на самом видном месте. Или мальчишек-подростков, к заскорузлым полотенцам которых можно прикасаться исключительно щипцами. Или супругов, которые спят на разных кроватях, или жен, которые просят поменять белье в гостевой комнате, жизнерадостно уверяя, что в последнее время у них «жуть как много гостей». А еще Джесс могла бы сказать, в чьи туалеты можно заходить только в противогазе, повесив табличку «ХИМОПАСНОСТЬ».

Однако время от времени попадаются приятные клиенты вроде Лизы Риттер, к которым забегаешь пропылесосить пол и возвращаешься домой, отягощенный знанием, без которого прекрасно мог обойтись.

Джесс наблюдала, как Натали выходит на улицу, держа ящик с принадлежностями для уборки под мышкой, и с ужасающей ясностью представляла, что будет дальше. Она видела кровать наверху, безупречно застеленную чистым бельем, полированные поверхности туалетного столика миссис Риттер, аккуратно взбитые подушки на маленьком диване в эркере. Она видела бриллиант, лежащий вместе с нацарапанной запиской на туалетном столике, маленькую сверкающую ручную гранату.

– Нат, можно тебя на два слова? – спросила Джесс, волоча чемодан мимо Натали.

Она попыталась поймать ее взгляд, но Натали увлеченно разглядывала туфли миссис Риттер.

– Туфли просто потрясающие! – выдохнула она.

– Правда? Я купила их в отпуске. С руками оторвала!

– Миссис Риттер летала в Испанию, Нат, – подчеркнула Джесс, остановившись рядом с ней. – В короткий отпуск!

Натали подняла взгляд и улыбнулась. Попробуем еще раз.

– Она вернулась сегодня утром.

– Чудесно, – просияла Натали.

Джесс ощутила, как внутри нарастает паника, словно неодолимый прилив.

– Отнесу-ка я его наверх, – сказала она, протиснувшись мимо миссис Риттер.

– О, это лишнее!

– Мне несложно.

Интересно, миссис Риттер заметила странное выражение ее лица? Можно подняться наверх. Ворваться в ванную, схватить сережку, сунуть в карман и затолкать Натали в машину, прежде чем подруга успеет проболтаться. И миссис Риттер ничего не узнает. А потом они решат, что делать с бриллиантом.

Джесс бросилась в заднюю дверь, но в глубине души уже знала, что случится.

– Кстати, Джесс вам сказала?

Она успела подняться до середины лестницы. В открытое окно донесся голос Натали, звонкий, как колокольчик.

– Мы нашли вашу сережку и подумали, может, вы знаете, где вторая.

– Сережку? – переспросила миссис Риттер.

– Бриллиантовую. Оправа, наверное, платиновая. Выпала из постельного белья. Вам повезло, что ее не засосало в пылесос.

Повисла короткая пауза.

Джесс закрыла глаза и замерла на лестнице в ожидании неизбежных слов.

– Откуда мне было знать, что у миссис Риттер не проколоты уши?

Они уныло сидели в своем фургоне. Натали курила. Она бросила шесть недель назад. В четвертый раз.

– Я не смотрю на чужие уши. А ты смотришь на чужие уши?

– Полагаю, вы ошиблись, – сказала Лиза Риттер. Ее голос напряженно дрожал, как будто она сжимала его в кулаке. – Похоже, это сережка моей дочери. Она забыла ее, когда в последний раз приезжала домой. У нее как раз есть такие.

– Ну конечно, – ответила Джесс. – Наверное, ее случайно подбросили в комнату. Или принесли на подошве. Мы так и думали.

И когда миссис Риттер отвернулась, стало ясно, что все кончено. Никто не любит гонцов, приносящих дурные вести.

Никому не нужны уборщицы, которые знают, насколько у них плохи дела.

– Восемьдесят фунтов в неделю, железно. И доплата за работу в выходные. – Натали внезапно завизжала. – Вот же свинство! Найти бы эту шлюху с сережкой и избить за то, что мы потеряли свою лучшую работу.