Гиблое место (Ледяной холод) - Герритсен Тесс. Страница 18

— Я сейчас вернусь, — сказала Маура. — Побудьте пока с ним.

— Куда ты?

— Я видела санки в одном из гаражей. На них мы отвезем его вниз.

И Маура со всех ног припустила в деревню, оступаясь и скользя на обкатанных колеях, оставленных колесами джипа. Она с облегчением оставила позади кровавый снег и охваченных паникой спутников, радуясь возможности сосредоточиться на конкретной задаче, которая требовала от нее только физической выносливости. Ей не хотелось думать о том, что будет, когда они перенесут Арло в дом, когда придется что-то делать с его ногой, от которой осталась только раздавленная плоть и раздробленные кости.

«Сани, — стучало у нее в голове. — Где же я видела сани?»

Наконец Маура нашла их в третьем по счету гараже — они висели на деревянных колышках рядом с приставной лестницей и набором инструментов. Видимо, у этого дома были образцовые хозяева. Снимая со стены санки, она представила, как мужчина вбивает эти колышки, подвешивая инструменты на безопасной высоте, чтобы малыши не могли до них дотянуться. Сани были деревянные, без фабричной маркировки. Самодельные, изготовлены с любовью: полозья гладко зашкурены и отполированы — люди заранее готовились к зиме. Маура сразу поняла все это, окинув помещение беглым взглядом. Адреналин обострил ее восприятие, а рефлекторные дуги были напряжены, как высоковольтная линия. Она обшарила взглядом гараж в поисках чего-нибудь еще полезного. Нашла лыжные палки и веревку, складной нож и моток клейкой ленты.

Санки были тяжелыми, и везти их в горку оказалось довольно непросто. Маура быстро вспотела. Но лучше работать как лошадь, чем беспомощно сидеть у тела несчастного изувеченного приятеля, мучительно соображая, чем тут можно помочь. Теперь она задыхалась, взбираясь вверх по скользкой дороге, думая, жив ли еще Арло и не опоздает ли она. Безумная мысль закралась ей в голову, мысль, которая потрясла Мауру, но отогнать ее было уже невозможно. Тоненький голосок нашептывал ей с убийственной логикой: «Было бы лучше, если бы он умер».

Маура ускорила шаг, подавшись всем телом вперед, чтобы не дать тяжелым саням скатиться назад и увлечь ее за собой. Она упорно карабкалась вверх, до боли сжимая веревку на крутых поворотах, прошла мимо сосенок, заснеженные ветви которых скрывали от нее следующий участок дороги. Она уже давно должна быть на месте. Неужели идти так долго? Но колесные колеи по-прежнему уводили вперед, и Маура видела собственные следы — она пробегала здесь совсем недавно.

Пронзительный вопль, переходящий в рыдания, пробудил деревья от зимней спячки. Звук, полный боли. Значит, Арло не просто жив — он очнулся.

За следующим поворотом Маура увидела своих спутников — похоже, с тех пор, как она их оставила, ничего не изменилось. Грейс стояла в сторонке, пригнувшись и зажав руками уши, чтобы не слышать рыданий Арло. Элейн привалилась к джипу, обхватив плечи руками, как будто ей тоже было больно. Маура подтащила сани, и Дуг посмотрел на нее с явным облегчением.

— Захватила что-нибудь, чем можно его привязать? — спросил он.

— Я нашла веревку и клейкую ленту. — Маура поставила сани рядом с Арло, который теперь не рыдал, а только всхлипывал.

— Возьмешься за бедра, — распорядился Дуг. — А я подниму за плечи.

— Сначала нужно зафиксировать ногу. Я принесла лыжные палки.

— Маура, — тихо сказал он. — Фиксировать нечего.

— Все равно нужно наложить шины. Нельзя же, чтобы нога болталась всю дорогу, пока мы будем спускаться.

Дуг посмотрел на покалеченную конечность Арло, но не двинулся с места. Боится даже дотрагиваться, решила Маура.

Ей тоже было боязно.

Они оба патологоанатомы, привыкшие надрезать туловища и распиливать черепа. Но живая плоть — совсем другое. Она теплая, кровоточит и передает боль. Как только Маура коснулась его ноги, Арло снова принялся истошно вопить.

— Нет! Не трогайте! Пожалуйста, не надо!

Пока Дуг удерживал отбивающегося Арло, Маура обложила его ногу свернутыми одеялами, прикрыв раздробленные кости, порванные связки и обнажившуюся плоть, которая на морозе уже приобрела сиреневатый оттенок. Укутав ногу, она клейкой лентой привязала ее к двум лыжным палкам. Когда Маура закончила накладывать шины, Арло только тихо постанывал. Его лицо блестело от пота и слюны. Он не сопротивлялся, когда Дуг и Маура повернули его на бок, закатили на санки и привязали веревками. После всех перенесенных мук лицо Арло сделалось бледным, как воск — верный признак прогрессирующего травматического шока.

Дуг взялся за лямку, и они начали спускаться обратно в долину.

В Лучший Мир.

11

Когда Арло внесли в дом, он снова впал в беспамятство. И это было хорошо, учитывая то, что они собирались сделать. Вооружившись перочинным ножом и ножницами, Маура и Дуг разрезали остатки одежды Арло. Бедняга опорожнил мочевой пузырь, и вокруг стоял сильный аммиачный запах мочи, пропитавшей его исподнее и брюки. Оставив на месте только жгут, Маура и Дуг принялись сдирать окровавленные лоскуты ткани, пока не раздели Арло полностью — теперь он лежал перед ними голый, с беспомощно обнаженными гениталиями. Не самое подходящее зрелище для тринадцатилетней девочки.

Дуг обернулся к дочери.

— Знаешь, Грейс, нам нужно еще дров для камина. Сходи и принеси. Ступай же, Грейс!

Этот неожиданно резкий приказ, казалось, заставил девочку очнуться. Она вяло кивнула и вышла из дома — когда за ней захлопнулась дверь, из прихожей потянуло холодом.

— О боже, — бормотал Дуг, внимательно разглядывая поврежденную ногу Арло. — С чего начать?

«Начать?» — в ужасе подумала Маура. Да по сути работать было не с чем: от ноги ничего не осталось, кроме хрящей и разорванных мышц. Лодыжка была развернута почти на сто восемьдесят градусов, но сама ступня, как ни странно, была цела, хоть и приобрела мертвенный синюшный оттенок. Ее вполне можно было принять за пластиковую, если бы не толстая, слишком реальная мозоль на пятке. Отмирающая плоть, подумала Маура. Нога, сама ткань, страдала от недостатка кровообращения из-за наложенного жгута. Не нужно было даже дотрагиваться до стопы, и так было ясно, что она холодная и пульса в ней нет.

— Он лишится ноги, — сказал Дуг, словно в ответ на ее мысли. — Придется снять жгут.

— Но ведь тогда он потеряет много крови, — заметила Элейн. Она сидела в дальнем конце комнаты, упорно отводя взгляд.

— Мы должны спасти его ногу, Элейн.

— Если ты снимешь жгут, как ты тогда остановишь кровотечение?

— Придется перевязать артерию.

— Как это?

— Отделить порванные сосуды и завязать их узлом. Это частично приостановит приток крови к нижней части ноги, но кровообращения в других сосудах будет достаточно, чтобы предотвратить омертвение тканей. — Дуг посмотрел на ногу, подумал. — Нам понадобятся инструменты. Нитки — где-то в доме должна быть шкатулка для рукоделия. Пинцет, острый нож. Элейн, вскипяти нам воды.

— Дуг, — сказала Маура. — У него, вероятно, множественные разрывы сосудов. Даже если мы завяжем один, другие будут по-прежнему кровоточить. Все их подцепить и перевязать у нас не получится. Тем более без анестезии.

— Тогда надо ампутировать ногу прямо сейчас. Ты этого хочешь? Просто махнуть на нее рукой?

— По крайней мере он будет жить.

— С одной ногой. Мне бы этого не хотелось, будь я на его месте.

— Ты не на его месте. И не можешь решать за него.

— Ты тоже, Маура.

Она посмотрела на Арло и обдумала перспективу ампутации. Представила, как сталь вгрызается в плоть, все еще живую и чувствительную. Она не была хирургом. Объекты, попадавшие к ней на стол, не сочились кровью, когда она разрезала их скальпелем. Они не кричали от боли.

«В итоге получится жуткое кровавое месиво», — заключила про себя Маура.

— В общем, у нас две возможности, — подытожил Дуг. — Либо мы пытаемся спасти конечность, либо оставляем все как есть и начинается некроз и гангрена, что его окончательно добьет. Выбор невелик. Мы должны сделать хоть что-то.