Гиблое место (Ледяной холод) - Герритсен Тесс. Страница 56

Она посмотрела на мальчика — тот шагал и шагал вперед, как заведенный, не зная усталости, и даже не верилось, что ему шестнадцать. Теперь это был просто напуганный ребенок, скачущий по склону, как горная козочка. Но у Мауры силы подходили к концу, она едва переставляла ноги. Шагала, слушая скрип снегоступов, и думала о предстоящей встрече с преследователями. Это случится еще до наступления темноты. Так или иначе, решила она, к ночи все станет ясно. Оглянувшись, Маура увидела, что их преследователи уже выходят из леса ниже по склону. Так близко.

«Еще немного, — пронеслось у нее в голове, — и они смогут попасть в нас из ружья».

Маура снова посмотрела на гору, на вершину, которая все еще маячила впереди, и последние силы, казалось, покинули ее — рассыпались в прах, как зола.

— Догоняйте! — крикнул ей мальчик.

— Я не могу. — Маура остановилась, прислонилась плечом к огромному валуну и прошептала одними губами: — Больше не могу.

Крыс кинулся к ней, взметая фонтаны снега, и схватил ее за руку.

— Ничего, сможете.

— Пора, — сказала она. — Пора прощаться. Иди без меня.

Мальчик сильнее потянул ее за руку.

— Они вас убьют.

Маура взяла его за плечи и тихонько тряхнула.

— Послушай меня, Крыс. Не важно, что со мной случится. Я хочу, чтобы ты жил.

— Нет, я вас не брошу. — Его голос дрогнул, он чуть не плакал от отчаяния: — Пожалуйста, еще немного. Прошу вас, — произнес Крыс умоляюще.

По его щекам текли слезы. Он тянул ее за собой так решительно, что, казалось, все равно втащит ее в эту гору, хочет она того или нет. Делать нечего — Маура послушно поплелась за ним, и они поднялись вверх по склону еще на несколько шагов.

Вдруг она услышала сухой треск. Снегоступ под ее весом сломался, и лодыжку пронзила жуткая боль. Маура упала лицом вниз, едва успев выставить перед собой руки, и по локоть провалилась в снег. Попыталась встать, но лишь беспомощно барахталась в снегу: правая ступня почему-то не двигалась.

Крыс обхватил Мауру за пояс и попытался помочь ей.

— Прекрати! — крикнула она. — Нога застряла.

Мальчик опустился на колени и начал разбрасывать руками снег. Волк стоял рядом, склонив голову: должно быть, удивлялся, с чего это хозяин роется в снегу, как собака.

— Ваша нога застряла между камнями. Я не могу ее вытащить! — сказал он, обернувшись к ней. В глазах мальчика читался ужас. — Но я попробую. Может, удастся вытащить ногу из сапога. Но будет больно.

Маура поглядела вдаль. В любой момент, подумала она, нас могут взять на мушку. Я сижу тут, беспомощная, у всех на виду, как куропатка в силках. Приходи и бери голыми руками. Нет, так просто она не сдастся.

Она вдохнула побольше воздуха и кивнула Крысу.

— Давай.

Мальчик двумя руками обхватил ее лодыжку и потянул изо всех сил — даже застонал от натуги, и Маура даже испугалась, что он сломает ей ногу. От резкой боли она вскрикнула. Однако нога тут же высвободилась, и Маура повалилась в снег.

— Простите! Простите! — чуть не плакал мальчик.

От него волнами исходил страх, он взмок от пота и весь дрожал, когда схватил ее под мышки и помог встать. На правой ноге у нее остался только шерстяной носок, и едва сделав шаг, Маура сразу же провалилась по колено в снег.

— Обопритесь на меня. Пойдем вместе. — Крыс положил ее руку себе на плечо, а сам обхватил ее за талию. — Ну же, — упрашивал он. — Вы сможете. Я знаю, вы сможете.

«Но сможешь ли ты?» — задумалась Маура. При каждом совместном шаге она чувствовала, что мальчик старается изо всех сил, чувствовала, как напрягаются его мышцы. Если бы у меня был сын, подумала она, я бы хотела, чтобы он был таким. Таким же верным и храбрым, как Джулиан Перкинс. Маура еще крепче вцепилась в мальчика, и тепло их тел передавалось от одного к другому, пока они медленно, но упорно поднимались в гору. Такого сына у нее не было и, возможно, не будет. Но все равно их уже навек связали узы дружбы, выкованные в горниле испытаний. «Они не посмеют его тронуть, — решила Маура. — Я не позволю».

Их снегоступы поскрипывали в унисон, а пар от дыхания сливался в одно легкое облако. Шерстяной носок промок, пальцы на ноге окоченели. Волк, как обычно, возглавлял шествие, но они продвигались вперед очень-очень медленно. Преследователи наверняка уже заметили их на голом каменистом склоне.

Пес вдруг зарычал, и Маура поглядела вверх. Волк стоял чуть впереди, прижав уши. Но смотрел не на людей, поднимавшихся к ним из долины, а вверх, на плато, по которому двигалась какая-то темная тень.

Грянул выстрел, эхом отдаваясь в скалистых горах.

Мальчик споткнулся. Маура почувствовала, что плечо, на которое она привычно опиралась, вдруг поникло, а рука соскользнула с ее талии. Когда у мальчика подкосились ноги, она тщетно пыталась его удержать, но не смогла, и Крыс тихо осел на снег. Он упал навзничь возле груды камней, раскинув руки, словно решил поваляться в сугробе. В его широко раскрытых глазах было немое удивление. Только теперь Маура заметила кровь на снегу.

— Нет! — вскричала она. — О боже, нет!

— Идите, — прошептал мальчик.

— Крыс. Миленький, — лепетала она, пытаясь не расплакаться, хотя голос предательски дрожал. — Все будет хорошо, вот увидишь. Я клянусь, с тобой все будет в порядке, мальчик мой.

Маура расстегнула молнию на его куртке и в ужасе уставилась на пятно, расплывающееся на рубашке. Она разорвала ткань — под одеждой зияла рана от пули, пробившей грудную клетку. Крыс еще дышал, но яремные вены набухли, раздулись, как толстые синие трубки. Она дотронулась до кожи и ощутила потрескивание — это воздух, выходивший из легких, проникал в мягкие ткани, коверкая его лицо, шею. «Пробито правое легкое, — поняла Маура. — Пневмоторакс».

Волк подскочил к хозяину и лизнул его в лицо, а мальчик пытался что-то сказать. Мауре пришлось оттолкнуть пса, чтобы услышать его шепот.

— Они идут, — шептал Крыс. — Возьмите пистолет. Возьмите его…

Маура поглядела на оружие заместителя шерифа, которое мальчик вынул из кармана куртки. Значит, вот как это все закончится, мелькнула страшная мысль. По ним открыли огонь без предупреждения, не вступая в переговоры. Первый же выстрел должен был сразить цель. У них не будет возможности сдаться, их просто уничтожат.

И следующей мишенью будет она.

Маура привстала на корточки и выглянула из-за горы булыжников. Какой-то человек спускался по склону, двигаясь в их направлении. У него в руках была винтовка.

Волк оглушительно залаял, чуть не выскочив из-за каменного укрытия, но она удержала собаку за ошейник и скомандовала:

— Сидеть. Сидеть!

Губы мальчика посинели. С каждым новым вздохом воздух проникал из легкого в плевральную полость и, скапливаясь там, распирал ее все сильнее. Давление нарастало, сжимая легкое, смещая все другие органы в грудной клетке. Маура знала: нужно срочно что-то сделать, иначе он умрет.

Расстегнув рюкзак Крыса, она быстро нашарила там складной нож. Раскрыла лезвие — оно было ржавым и грязным. К черту стерильность, ему осталось жить считанные минуты.

Волк снова залаял, яростно и исступленно. Маура оглянулась посмотреть, что его напугало на этот раз. Теперь он глядел под гору — с той стороны к ним приближались человек десять. «Незнакомец с ружьем над нами, — в ужасе думала Маура. — И еще куча вооруженных людей подбираются с другой стороны. Мы окружены».

Она посмотрела на пистолет, выпавший из руки мальчика и лежавший теперь на снегу рядом с ним. Оружие заместителя шерифа. Когда все закончится, когда и она, и мальчик погибнут, эти люди используют пистолет как доказательство, что они убили полицейского. И никто не узнает правды.

— Мамочка, — произнес Крыс едва слышно. Такое детское слово в устах умирающего юноши. — Мамочка.

Маура склонилась над ним, погладила по щеке. Хотя взгляд его был устремлен на нее, казалось, он видит не Мауру, а кого-то еще. И этот образ вызвал подобие улыбки на его искаженном от боли лице.