Наследство (СИ) - Измайлова Кира Алиевна. Страница 68

– Я? Да ни в коем случае! – решительно открестился Генри. – Просто люблю я посмотреть на всякое такое… необычное! А мост… ну, ты же сама видела!

Мария-Антония кивнула. Верно, этот мост даже отдаленно не напоминал ничто из виденного ею ранее: это была хрупкая каменная паутина, перекинутая через бескрайние водные просторы, и опор было меньше, чем у моста через простую речку, но они выдерживали вес перекрытий и даже огромного огневоза. Тут не обошлось без магии, конечно, и без точной науки, но красота… Красоту принцесса понимала. Эта каменная радуга заслуживала того, чтобы ею любовалось множество людей, но оказалась она в таком захолустье! Но если даже здесь есть подобные вещи, подумала она внезапно, то каковы же диковины более густонаселенных земель?..

…Генри все время был настороже. Он даже спал сидя, как… не верный пес даже, как охранник какой-то, просто сидел на полу рядом с ложем принцессы и держал ее за руку, маленькую такую, тонкую и сильную руку, и просыпался от каждого шороха!

Хорошо, что скототорговцы не стали предъявлять претензий, а ведь могли бы! С другой стороны, он столько заплатил проводнику, что с этой стороны не стоило ждать неприятностей. Парни сами знали, что нашалили, ну так что ж теперь? Поплатились маленько, бывает, приключение, опять же… Их-то Генри опасался менее всего, хоть и делал вид – и явно небезуспешно, – что беспокоят его именно они.

Приближалась Кармелла – там нужно было пересаживаться на другой огневоз и двигать в Портанс, но Генри всё более склонялся к другому сценарию. Они и так уже достаточно засветились на «железке», поэтому отправляться прямиком в Портанс Монтроз не желал. Лучше проскочить короткой веткой до небольшого городка между Кармеллой и Портансом, а там… возможны варианты.

– Вот, пока тут поедем, – сказал он, затаскивая принцессу в тесный тамбур. Звон и Гром крутились под ногами, мешали, но Генри их не пинал – ясно, что деваться некуда. – Это тебе не экспресс, местный огневозик, но ничего, до Талуоки рукой подать!

Девушка молча кивнула: житейские неудобства мало ее трогали, Генри уже понял, и все же сожалел, что не может нанять для принцессы отдельный купейный вагон, и чтобы слуги подавали ей перепелов с подливкой и шипучее вино… как там его? Неважно! Главное, чтобы ей не приходилось ночевать на полу, чтобы самой мягкой подушкой не было колено Генри Монтроза или бок одного из его псов, чтобы ей не приходилось самой отбиваться от тех, кто вздумает воспользоваться симпатичной девушкой…

Генри прекрасно понимал, кто она такая, а теперь осознавал, что, должно быть, ощущали все те придурочные рыцари из легенд, которые обожала его мать. Те самые, что клали между собой и нареченной государя обнаженный меч, те, что везли девиц к будущему супругу за тридевять земель, даже не помышляя о том, чтобы коснуться их… Это было прекрасно. И очень больно.

Генри помнил, что нарушившие запрет обычно жили очень недолго и очень несчастливо. Он ничего уже не мог с собой поделать.

– Генри, – оторвала его от мрачных раздумий Мария-Антония. – Мы, кажется, приехали.

– Точно, – с облегчением ответил он. – Хватай пожитки и на выход!

Слава всем богам, сколько-то времени в Талуоки, он снял комнату в приличной гостиничке, а там уж…

– Чистенько, – обозначила свое отношение к обстановке в этой дыре Мария-Антония. Еще бы там не было чистенько! Кровать и столик с тазом для умывания, вот и вся обстановка, даже коврика на полу нет! – Мило. Генри, мы надолго здесь?

– Нет, – ответил он. – На день-другой, не больше. Я уже купил билеты до Портанса. И… Тони, я обещал, как доберемся до города, я тебе сниму хороший номер и закажу горячую ванну. Номер так себе, уж прости, а воду уже греют. Я пойду пройдусь пока, а ты тут… ну…

Генри выскочил за дверь, недоговорив, выругал себя в несколько этажей и отправился по делам. Его план требовал некоторой подготовки…

…Мария-Антония с удовольствием расчесывала влажные волосы: пусть они были не так уж длинны, но требовали неустанной заботы, а с этими путешествиями… Генри сдержал слово: пусть номер в гостинице Талуоки был скромен, зато хозяйка приготовила для постоялицы горячую ванну, и принцесса смогла, наконец, забыть о дорожной пыли и грязи всех этих бесконечных дней… Если бы еще было, во что переодеться!

– Тони! – Генри по привычке едва стукнул в дверь, тут же вошел и отвернулся к стене – девушка куталась в простыню, благо одежду ее забрала в стирку добродушная хозяйка гостиницы. – Я не нарочно, честное слово…

– Я верю, – мягко сказала она. В конце концов, легкие платья ее юности прикрывали меньше, нежели добротная льняная простыня. – Что такое, Генри?

– Держи… – изловчившись, он бросил ей на кровать некий сверток. – Это вот одежда… ты примерь, может, еще не впору будет… Тут просто не принято, чтобы девушка ходила в мужском, ну вот я и купил! Тоже не бог весть что, и вряд ли тебе по фигуре придется, но иначе никак.

– Я уж и не надеялась, что мне вновь придется надеть платье! – усмехнулась девушка, расправляя покупки. – Ох, и мода же у местных фермерш! Придется поработать иглой, иначе это будет висеть на мне, как на огородном пугале…

– А ты умеешь? – немного деланно поразился Генри.

– А разве ты не заметил? – прищурилась она.

– Заметил, – признался он. – Но не был уверен. Ты же принцесса все же, не швея!

– Я умею шить, – сказала Мария-Антония серьезно. – Я даже паруса могу чинить. У отца был один человек, что долго служил на корабле, он научил меня правильно сшивать парусину. А теперь выйди на минуту, Генри Монтроз, дай мне примерить обновки и подогнать их по себе!

И мужчина вышел за дверь и вернулся, только когда она позвала его вернуться. Платье было не вовсе уж безнадежно. Некрасиво, конечно, но следовало считаться со здешней модой, а при умелой обработке и оно могло смотреться вполне пристойно.

– Ну и на кой такой вырез? – мрачно спросил Генри, увидев результаты ее трудов, и бесцеремонно поддернул лиф повыше. – Тут так не принято. Ты же приличную девушку изображаешь, а не… – Он поймал ее взгляд и осекся: – Фермерша же, не принцесса! Ну пойми сама, это уж слишком! Красиво, кто бы спорил, но…

– Понимаю, – перехватила она его руку, потянувшуюся показать, что не так. – Я сама виновата, могла бы предусмотреть!

– Тони, ты… – начал он встревожено.

– Ты прав, – остановила Мария-Антония. – Я не знаю местных нравов, и я поступила опрометчиво. Скажи мне, что перешить, и я исправлю. Мы ведь не должны привлекать лишнего внимания, не так ли?

– Ага, – кивнул Генри с заметным облегчением. – Всё так. Но ты оставь пока, как есть. У нас поезд через час. Там уж и перешьешь, идет? Слушай, Тони…

– Что?

– А ты умеешь заплатки ставить?

– Допустим.

– У меня во-от такая дырища на рубашке после схватки с этими скототорговцами, – доверительно сказал Генри. – И ладно бы они! Это я сам зацепился за какой-то угол… а рубашка почти новая!

– Может, и без заплатки обойдется, – сказала принцесса спокойно. – Дашь мне потом, я посмотрю. А пока иди поешь, хозяйка сегодня что-то вкусное сготовила…

…Генри отправился обедать безо всякого аппетита: он опасался, как бы не сорвалась его затея. Но пока все шло хорошо: принцесса спокойно переоделась в платье, более всего подходящее фермерской дочке, да еще ушила его так, что выглядело оно не хуже одеяния иной «благородной».

И в огневоз они сели безо всяких приключений: то ли объявление в розыск еще не успело дойти до здешних мест, то ли еще что, но билеты до Портанса Генри взял безо всяких проблем. Вот только…

– Прыгай! – велел он принцессе, хватая ее за руку. – Пошли!

И она прыгнула, хвала всем богам, не подумав даже, что может переломать руки и ноги, прыгнула с подножки уже набравшего ход огнвоза, а следом полетели Гром и Звон – эти уж были обучены прыгать с любой кручи, им не грозило покалечиться!

Генри принял невеликий вес принцессы на себя, смягчил удар, как мог, посмотрел ей в глаза: