Спасатель - Денисов Вадим Владимирович. Страница 66

На широкой травянистой равнине высоченная остроконечная башня Храма Нью-Дели действительно видна за многие и многие километры, и она действительно покрыта сусальным золотом, хотя сами индусы горделиво говорят о многих «золотых листах» — им так хочется, и пусть так и будет. Сияет башня так, что никакого прожектора не надо: при любом свете блестит на всю округу. Конечно же поначалу это и был главный ориентир для ближайших монокластеров, сигнал сбора. Внутрь крепости попасть невозможно, и здесь нужен временный пропуск, зараза, заказать который мы уже не успевали, — пришлось довольствоваться обходом цитадели и посещением поселка перед ней.

Медленно, с парой остановок, прокатившись по единственной улице, мы направились домой.

И уже на обратном пути чуть не убились, на полной скорости налетев на кочку. Что было бы, вылети кто из нас головой вперед, и представлять не хочется.

Хорошо, что Джай принес шлемы.

Вот он какой заботливый, как его не послать… В смысле, с нами.

Мы с Ленни почему-то так и думали, о чем любезно сообщили индусу.

А кого же еще? За время своего пребывания в анклаве я более или менее познакомился с кадровым потенциалом окрестных земель — надо признать, это идеальный кадр. Хотя Джай порой бывает мутен, как желтоватые воды теплого Ганга. Многозадачная и многослойная личность. Поэтому я сразу пошутил, добавив перчику:

— Отлично, Джай, вот теперь уж точно наше авантюрное путешествие смело можно будет назвать совместной операцией четырех разведслужб.

А че, похоже!

Посудите сами.

Ленни Кальми-Ре — вполне очевидный для любого шпионофоба разведчик коварной израильской службы внешней разведки Моссад, сложным, даже экстремальным способом введенный в швейцарский анклав без определенных оперативных целей, функционирующий в статусе законсервированного до поры наблюдателя. При изменении ситуации взявшего на себя функции агента из чего-то типа Управления политических акций и связи с иностранными спецслужбами.

Ули Маурер, и тут вам долго лоб морщить не придется, — неудачно спрятанный агент бетоннолобых спецслужб Берна — офицер разведывательной службы NDB, в виде чрезмерно яркой и излишне заманчивой автонаживки месяцами болтающийся у причала в ожидании лохов педальных, желающих открыть такому душке… хм… душу.

Джай Бодсингх, крепко повоевавший в былом и нынешнем мирах индус-убийца, каким-то образом оказавшийся в составе гуркхской группировки, хотя официально в сообществе гуркхов не состоит. Выходец из внешней разведки Индии RAW. Вероятный двойной агент Нью-Дели и Шанхая либо агент «по договоренности», учитывая, что между двумя мощными анклавами действительно существует некий союз, широко пока не афишируемый. Этот союз заметен вполне материально, например, некоторые огромные поля, расположенные вдоль связывающей города дороги, не разделяются на «твое-мое». Так что…

И в заключение меморандума более подробно о себе, любимом, как о центре притяжения всей этой геополитической суеты.

Итак, Потапов Федор Дмитриевич, русский, г. Москва.

Холостяк, которому недавно стукнуло 29 лет, дипломированный инженер-строитель, почему-то работающий то поваром геологических партий, то топографом, то охотником-промысловиком. Человек с несколько нестандартной подготовкой, больше похожей на экстремально-специальную, — очевидный агент КГБ анклава Россия. Пришел в Базель неведомо откуда, но, что характерно, с западной стороны, вполне может быть, расстояние от русских земель преодолел своим ходом. А ведь я такое действительно могу сделать — при острой необходимости, очень уж долго это и муторно. Ищет возможных врагов и союзников. Спер большую часть флота и теперь тикает домой с кучей разведсведений.

А если серьезно, то ничего из вышеперечисленного меня не парит.

Маурер… На самом деле в «шпионскость» шкипера я ни на йоту не верю — нельзя периодически так напиваться по «подходящему» поводу и оставаться Штирлицем, это выше всех человеческих сил. Насчет остальных поручиться не готов. Джай восточен, сильфида умна. Так что Ленни пусть себе, на здоровье, будет Мата Хари, меньше любить я ее не стану.

Да… пусть все они будут хоть трижды шпионы! Мне им выболтать нечего. Лишь бы люди были хорошие. А люди подобрались хорошие, мешать возможному шпионству не стану.

И они мои друзья.

После такого представительского облома мы с Джаем немного поговорили о планах и сроках. «Клевер» заправлен с запасом, укомплектован, стоит на реке, в десяти километрах ниже Шанхая.

Именно там, без захода в городской порт, гуркхи и снимали с борта мотобота привезенную полудюжину квадроциклов. На смотрины груза трофеев приехал сам Святой, Главный Собиратель анклава, профессор тайской крови Тхирасак Сакда. Мирных жителей Шанхая под эту операцию не впрягали, из чего я сделал простой вывод о режиме особой секретности — готовятся вожди к чему-то? Например, будут пробивать более широкую тропу на север. Знать бы раньше, так добрались бы сюда на джипе, загодя познакомились бы.

Мауреру у городских причалов светиться лишний раз не стоит: чем меньше ртов на будущих торговых ярмарках будут болтать о странных эволюциях «Клевера» близ Шанхая, тем лучше.

Мне же прятаться нечего, я чист и прав перед Судьбой.

Поясню для тех, кто может в том усомниться.

Правда — за Федей. Посудите сами.

Мы с подругой Ленни что получили? Получили колоссальный стресс и понесли огромный моральный и материальный урон в виде потерянного жилья, всего честно нажитого имущества — «пиджак замшевый — две штуки» — и одной единицы столь дефицитного автотранспорта после того, как огребли ничем не обоснованный, предательский и подлый артобстрел в спину и совершенно пиратскую погоню на прощанье. Потому это Берн мне должен, а не я ему.

Федя на этот швейцарский городок в честных ножах и всегда готов хоть частично возместить понесенный ущерб. Что и было прямо сказано Тхирасаком Сакдой швейцарскому десанту на двух утлых (ненавижу это слово! Но к врагам применю) «резинках» во главе с непотопляемым Отто.

Типа того:

— Хиляли бы вы отсель, голуби, такие озорные, а то скоро вернется, как на грех, злой Федя с «Гуглем» и всех вас тут уронит. Сядет на берегах, как нам в сердцах грозился, и перещелкает вас на пределе слышимости выстрела… И молите своих богов, если они у вас есть, чтобы русский не развернул вам в отместку партизанские действия в предгорьях вашего же анклава — а грозился по пьяному делу в харчевне «Dim Sum», личный состав подбирал! Не нравится перспектива, товарищ Отто? А вы думайте сперва, кого обижаете… Так что вяжите фашины, разделяйте порох по погребам.

Я, кстати, лениво размышлял о таком ходе, так, в порядке абстрактных рассуждений.

А че… Сесть в лесах напротив Берна, подготовить штук пять берлог. С таким-то стволом! Да с такой-то замечательной оптикой… Выстрелил — ушел в тайгу на недельку отсыпаться. Опять пришел, цель выбрал — пригасил. Вскоре ни одна падла не отважится и близко подходить к реке. Можно и с другой стороны войнушку замутить, там даже проще, почти каждый камешек изучил. На пятом трупе свернут все контрдиверсионные операции и закроются окончательно. Но там же ребята знакомые на КПП бедуют, а у меня к ним, кроме симпатии, никаких других чувств нет.

Кстати, «виксы» заявились в Шанхай уже с пустыми баками, по дороге потеряв один экипаж: утопили лодку, пропороли на камешках.

А иначе и быть не могло.

Это только дилетанту покажется, что водно-моторный вопрос проще простого: вытащил через канал поставки тройку «надувнушек», навесил на транцы моторы, посадил бойцов — и в погоню!

В жизни же все банальней и сложней одновременно — в жизни кадры решают все.

Кто ими, «надувнушками», управлять-то будет? Я понимаю, что многие считают так: ты только дай мне мотолодку, я тут же сяду и поеду по незнакомой реке. Хрен там. Не поедешь. Это тебе не автомобиль, под тобой вода, а значит, полная неизвестность. И эхолот не поможет без устойчивой практики пользования прибором в движении. Винт убьешь через десять минут, все «дрова» на реке соберешь через двадцать, все мели выскребешь — через полчаса. И хана посудине — приплыли, кидай круги. Видел я не раз, как такие ухари на современных скоростных машинах на полной скорости налетали на невидимые отмели — катапультой вперед, и амба, лежит «водномоторник» на белом песочке со свернутой шеей.