Влюбленная в тебя - Гибсон Рэйчел. Страница 22

– С тех пор как я приехал в этот город, мне не дает покоя одна мысль…

– Какая же?

Он внимательно разглядывал ее, склонив голову к плечу.

– Почему у вас нет друга?

– Думаю, здешние мужчины меня боятся.

Он нахмурился, потом вдруг расхохотался. И казалось, что лицо его при этом сияло.

– Ничего смешного, – сказала Мэг. И внезапно тоже рассмеялась. Ей было так… приятно стоять рядом со Стивом. И еще приятнее – ощущать тепло его руки.

Глава 8

Рыбалка на северной оконечности озера Пайетт выдалась столь замечательная, что шериф Поттер вернулся домой только в следующий вторник. Но как только карточка Мэдди оказалась у него в руках, сразу же позвонил ей и условился о встрече на следующий день в своем доме. В своей работе Мэдди знала, по крайней мере, один безотказный источник сведений – бывшие копы. Отставники – будь то детектив из полицейского управления Лос-Анджелеса или шериф из маленького городка – обожали поговорить о старых делах.

– Тот вечер я никогда не забуду, – сказал отошедший от дел шериф, разглядывая сквозь очки фотографии с места давнего преступления. В отличие от стереотипного шерифа в отставке, располневшего до безобразия, Билл Поттер был по-прежнему подтянут и сохранил пышную шевелюру седых волос. – Там была… кровавая каша.

Мэдди поставила диктофон поближе к шезлонгу небесно-голубого цвета, в котором расположился мистер Поттер. Его жилище было украшено цветочными узорами в сочетании с элементами стиля сафари. От столь дикого смешения стилей у Мэдди уже сейчас начинало невыносимо рябить в глазах.

– Я знал Лока и Роуз с самого детства, – продолжал Билл Поттер. – Я на несколько лет старше, но в таком маленьком городке, как наш, все друг друга знают. Роуз была у нас в городке одной из самых красивых женщин. Просто кошмар, что она сделала с теми двоими, а потом и с собой.

– Сколько убийств вы успели расследовать до того, как занялись делом Хеннесси? – спросила Мэдди.

– Всего одно. Но разве оно сравнится с делом Хеннесси? А первое дело… Тогда застрелили старика Дженнера, который поспорил из-за собаки. У нас тут в основном случайные выстрелы, да и те почти всегда во время охотничьего сезона.

– Первым на место преступления прибыл… – Мэдди сделала паузу, заглядывая в полицейский рапорт. – …офицер Грэй Типтон.

– Точно. Через несколько месяцев после того он ушел из полиции и уехал из города, – сказал шериф. – Я слышал, что он умер несколько лет назад.

Вот оно, главное препятствие, на которое Мэдди все время натыкается в этом городишке. Люди или не хотят говорить о том, что случилось, или их уже нет в живых. Что ж, по крайней мере, у нее есть отчет и записки офицера Типтона.

– Да, верно. Он погиб в автокатастрофе в тысяча девятьсот восемьдесят первом. Почему он ушел из полиции – не из-за этого ли убийства?

Шериф Поттер отложил фотографии в сторону.

– Как раз из-за него. Грэй очень дружил с Локом. После того как он увидел его застреленным с такой жестокостью, беднягу преследовали кошмары. Он не мог спать. – Шериф кивнул на фотографию, где мертвая Роуз лежала рядом с убитым ею мужем. – Никому из нас до того не приходилось видеть ничего подобного. Я расследовал множество автомобильных аварий, где крови тоже хватало, но тут ведь совсем другое… личное.

Поскольку суда не было и писать о нем она не могла, ей следовало выжать как можно больше сведений личного характера. Но Хеннесси говорить не желали, так что оставалось полагаться на другие источники.

– Грэй ужасно переживал, – продолжал шериф. – Вот и пришлось ему уйти. И это лишний раз доказывает: ты и сам не знаешь, сможешь ли справиться, пока не окажешься по колено в крови.

Весь следующий час они говорили о том, как выглядело место преступления. Фотографии и отчеты сообщали «кто, где и когда». Но «зачем» – вот это по-прежнему оставалось в тумане. Сменив пленку в диктофоне, Мэдди спросила:

– Вы знали и Лока, и Роуз. Что же, по-вашему, произошло в тот вечер? – В таком деле, как это, всегда есть некий катализатор. Стресс-фактор, толкнувший преступника за роковую черту. – Из того, что я слышала и читала, со всей очевидностью следовало, что Элис Джонс была не единственной любовницей Лока.

– Да, верно. Долгие годы этот брак был… точно «американские горки». – Шериф сокрушенно покачал головой и снял очки. – До того как вселиться в дом на самой окраине, они жили ниже по берегу озера. Раз в несколько месяцев мне обязательно звонил кто-нибудь из их соседей, и мне приходилось туда мчаться.

– И что вы обнаруживали, когда приезжали?

– В основном – крики и вопли. Бывало, что я видел Лока в разорванной одежде или с расцарапанным лицом. – Билл усмехнулся. – Однажды я приехал туда, а окно – нараспашку, во дворе же валялась большая кастрюля.

– Кого-нибудь из них хоть раз арестовали?

– Нет. И после подобных ссор люди часто видели эту парочку вместе. Они обнимались и ворковали точно голубки.

«А когда не ворковали точно голубки, втягивали других людей в свои запутанные отношения», – со вздохом подумала Мэдди.

– Скажите, а потом, когда они переехали в дом на окраине, вызовы полиции прекратились?

– Точно. Никого по соседству, знаете ли.

– И где теперь этот дом?

– Сгорел. – Шериф помолчал в задумчивости, и его лоб прорезали глубокие морщины. – Сгорел, должно быть, лет двадцать назад. Однажды ночью кто-то пришел туда, облил дом керосином и сжег.

– Кто-нибудь пострадал?

– В то время там никто не жил. – Шериф нахмурился и покачал головой: – Того, кто это сделал, так и не нашли. Хотя у меня всегда были определенные подозрения.

– Какие же?

– Были только двое, кто очень хотел бы, чтобы этот дом исчез. Они-то и могли ради этого постараться. Дом вспыхнул как факел. Дети, которые играют со спичками, такого не устраивают.

– Майк?

– И его сестра. Хотя я так и не сумел это доказать. Но если честно, то я и не хотел ничего доказывать. Майк, когда взрослел, вечно попадал в истории. Настоящее шило на мою задницу. Но мне всегда его было ужасно жаль. Жизнь у парня была трудная.

– Многие дети теряют родителей. Но не все же устраивают поджоги…

Шериф со вздохом пожал плечами.

– Однако не всем выпадает на долю то, что оставила после себя Роуз Хеннесси собственным детям.

Мэдди кивнула и, перевернув страницу в своем блокноте, сказала:

– Элис Джонс жила на трейлерной стоянке. Знаете ли вы женщину по имени Трина? Она, возможно, жила там же в тысяча девятьсот семьдесят восьмом.

– Гм… что-то не припомню. – Подумав с минуту, шериф склонился к уху Мэдди и тихо проговорил: – Можете поговорить с Хэрриет Лэндерс. Она прожила на стоянке трейлеров много лет. Когда же эту землю продали застройщику, старуху пришлось буквально связать, чтобы увезти оттуда.

– И где Хэрриет живет сейчас?

– Левана! – позвал шериф жену. Когда та вошла, он спросил: – Где сейчас обретается Хэрриет Лэндерс?

– Полагаю, сейчас она живет на вилле «Самаритен». – Взглянув на Мэдди, Левана пояснила: – Это дом для престарелых. Неподалеку от пересечения Пятой улицы и Уайттейл. Только теперь она туговата на ухо.

– Что?! – закричала Хэрриет Лэндерс со своего кресла-коляски. – Ради бога, говори громче!

Мэдди сидела на старом металлическом стуле в маленьком садике виллы «Самаритен». Глядя на старуху, было очень трудно определить ее возраст. Догадки Мэдди колебались между «одной ногой в могиле» и «древняя окаменелость».

– Меня зовут Мэдди Дюпре! Я хотела бы знать, нельзя ли мне…

– Ты та писательница? – перебила Хэрриет. – Я слышала, что ты приехала сюда, чтобы писать книгу про этих, как их… про Хеннесси.

Да уж, новости тут разносились как ветер. Даже по дому для престарелых.

– Да, так и есть. Мне сказали, что вы когда-то жили на трейлерной стоянке.

– Почти пятнадцать лет. – Женщина растеряла бо€льшую часть своих седых волос и почти все зубы. На ней был розовый домашний халат с белым поясом и кнопками. Но с мозгами у нее, похоже, все было в порядке. – Только не знаю, о чем мне с тобой говорить.