Сердце Снежной королевы (СИ) - Чайка София. Страница 11

Соня тихо вздыхала, теребя волосы на его затылке, и в какой-то миг Вольф понял - ему нужна маленькая передышка, чтобы прийти в себя и удержаться от того, чтобы уложить пылкую женщину прямо под кустом шиповника в родительском саду.

Он уже собирался продолжить сладкую пытку и склонил голову к Соне, чтобы вновь завладеть ее нежными губами, но девушка, кажется, начала понемногу приходить в себя. Она устремила на него затуманенный взгляд и не слишком уверенно произнесла:

- Во... Андрей, что вы... ты себе позволяешь? Я лишь собиралась у вас... тебя кое-что спросить.

Несмотря на это заявление, девушка продолжала прижиматься к нему, а Вольф торопливо перебирал в уме всевозможные доводы, которые не позволили бы Соне ему отказать.

Тут на втором этаже дачного домика порыв ветра шевельнул кружевную занавеску в приоткрытом окне, и Вольфа осенило.

- Продолжай целовать меня, дорогая, - прошептал он на ухо Соне. - Твои родители наблюдают за нами из окна. Ты же хочешь, чтобы они поверили в наши романтические отношения?

Вольф властно провел руками по выгнутой спине, на мгновение задержал ладони на упругих ягодицах, а затем сжал тонкую талию.

- Ты уверен... уверен, что они подглядывают? На них это не похоже.

Выдыхая эти фразы, Соня послушно приподняла свое лицо навстречу его губам.

- Не могу же я спросить у них, чтобы убедиться. - Вольф ласково, но нетерпеливо провел кончиком языка по розовым лепесткам.

- К сожалению.

"К счастью!" - подумал Андрей и снова завладел ее губами.

Вольф пропустил тот момент, когда умопомрачительный поцелуй положил конец его самообладанию. Он начал потихоньку подталкивать Соню к стене дома, чтобы обрести хоть какую-то опору. При этом им пришлось пробираться между колючими кустами, но Андрей не ощущал жалящих касаний.

Когда спина девушки оказалась прижатой к кирпичной кладке, Вольф просунул ногу между ее ног и начал двигаться, позволяя Соне ощутить всю силу своего желания. Освободившиеся руки тут же сжали восхитительную женскую грудь. Девушка глухо застонала, а Вольф коснулся пуговиц на ее шортах.

- Сонечка, Андрюша! Где вы?

Они одновременно вздрогнули и посмотрели друг другу в глаза.

В дымчатом взгляде девушки бушевали страсть и сожаление, постепенно сменявшееся каким-то другим чувством. Но Вольф не был уверен, что хочет знать, каким именно. Он нехотя убрал руку с пуговиц и отступил, только теперь почувствовав, что его сердце готово выскочить из его груди.

Эта горячая штучка обязана оказаться в его постели. Уж он об этом позаботится. Что бы она там не говорила или собиралась сказать, Соня желает его так же сильно, как и он ее.

В эти волшебные мгновения, когда его губы дарили ей многообещающее, порочное наслаждение Соня готова была сделать для него - вместе с ним - все. Вплоть до самого бесстыдного.

Ничего подобного с ней прежде не случалось. Еще ни один мужчина не заставлял ее настолько потерять голову, а так же ориентацию в пространстве и времени. Но как ей не хотелось, чтобы Вольф продолжил все эти манипуляции с ее телом, она была благодарна маме, что та отправилась их искать.

Существовала возможность, что та все же видела их из окна и решила положить конец разврату в собственном саду, хотя раньше Соня и сомневалась в этом, несмотря на заверения Андрея. Скорее всего, она об этом никогда не узнает - просто не решится спросить об этом у матери, а та никогда признается в том, что подсматривала.

Соня понимала, что позволила убедить себя во всем этом, лишь бы привлекательный, искушенный мужчина продолжал прижимать ее к себе, лишая сил и даря такие незабываемые ощущения. Теперь она понимала, почему женщины, приходящие в его квартиру издавали такие звуки. Она сама была готова закричать.

Он оторвался от нее, и Соне стало одиноко, что было весьма странно, потому что Вольф продолжал стоять рядом с ней. Она несколько раз глубоко вздохнула и крикнула:

- Мы здесь!

Соня сделала шаг в сторону выложенной булыжниками тропинки и вопросительно посмотрела на Андрея, молча спрашивая, почему он медлит. Мужчина безмолвно и красноречиво посмотрел на свои джинсы, она проследила за его взглядом. Да, в таком виде он не мог показаться перед ее родителями.

Она подняла на него взгляд и почувствовала, как краска разливается по ее щекам.

Это онас ним такое сделала!

Его улыбка и лукавый взгляд подтвердили это.

Соня ушла. Вольфу же понадобилось гораздо больше времени, чтобы прийти в приличное состояние.

Как она его завела!

Андрей уже давно не был так возбужден. И так обескуражен тоже. Эта музыкантша оказалась сгустком желания, соблазнительной сиреной. Он потерялся в ней, как путник в пустыне, и обрел многое, будто, наконец-то, нашел оазис.

Неужели ему, Вольфу, познавшему многих женщин и многие удовольствия и, казалось, давно пресытившемуся ими, пришли в голову эти пафосные слова?

Андрей несколько раз тряхнул головой, чтобы спутанные мысли пришли в порядок и прояснились. Но он ничего не мог поделать с взаимным притяжением, которое возникло между ним и Соней. Несмотря на риск того, что девушка может стать ему необходимой, как пища, как сон, как воздух, в конце концов, Вольф решительно настроился заполучить ее в свою постель. Если же в нужный момент рядом не окажется постели, он овладеет ею там, где их охватит следующее безумие. Потому что иначе, как безумием, все происходящее нельзя было назвать.

Вольф посмеялся над собой и постарался отвлечься, вспомнив о том, что завтра ему предстоит опять играть роль Сониного ухажера. Хотя слово "играть", кажется, утратило актуальность.

Ну вот, кажется, теперь он готов идти. Должен идти, потому что скоро его отправятся искать.

Подходя к наблюдавшей за ним компанией, Вольф громко прокричал:

- У вас очаровательный сад, Татьяна Михайловна. Я гулял по его дорожкам и восхищался всем, что попалось мне на глаза, и чего я коснулся руками.

"И губами".

Он посмотрел на Соню и заметил, как она снова покраснела, но глаз не отвела.

Вольф почему-то не сомневался в том, что эта девушка не струсит, когда придет время. А так же в том, что у них все получится.

Они не разговаривали почти всю дорогу до города, но Соня не хотела нарушать напряженное молчание.

Между ними воздух словно потрескивал, и она предчувствовала, что даже один единственный вопрос на ту тему, которая ее на самом деле интересует, может стать искрой, от которой вспыхнет пламя. Сегодня Соне захотелось гореть в этом огне вместе с Вольфом, но она боялась превратиться в угли.

Первым не выдержал Андрей.

- О чем думаешь?

О тебе. О нас.

- Как давно ты знаешь моих родителей?

- Практически всю жизнь. Если ты не забыла, мы с тобой соседи.

- Но ведь я с твоими родителями не знакома и имен их не знаю. Да что там говорить, если бы они шли мне навстречу, я бы с ними даже не поздоровалась.

- Ты всегда была стран... отстраненной девочкой, помеш... зацикленной на музыке.

Андрей бросил на нее короткий взгляд, но Соня успела заметить веселые огоньки, плясавшие в зеленых глазах.

- Думаешь, что я заносчива или того хуже?

Словно почувствовав закипавший в ней гнев, Андрей примирительно коснулся ладонью ее руки.

- Конечно же, нет. Ты просто слишком занята. А с твоими родителями я познакомился в стоматологической клинике. Я часто забегал туда после уроков. Мои родители там работали и часто повторяли, что всех пациентов нужно вежливо приветствовать, а если они являются постоянные посетителями, да еще соседями, то знать их имя - мой долг. Видишь ли, они мечтали, что я стану стоматологом. Представляешь?

- Нет. - Неожиданно ей в голову пришла еще одна мысль. - А ведь я тоже посещала эту клинику, хотя и плохо представляю лицо женщины-стоматолога. Единственное, что я помню, так это ее улыбку - добрую и успокаивающую. Возможно, это была твоя мама?