Будь со мной всегда - Роуз Эмили. Страница 20

Лживыми глазами, помнишь?

Нельзя позволять ему увидеть, какую боль он ей причинил! Отвернувшись, чтобы Макс не увидел, как дрожат у нее руки, она отцепила ключ от связки, затем протянула ему.

— Это твое. Мне он больше не понадобится.

Когда он не взял, Дана схватила его за руку и вложила ключ ему в ладонь. Ощущение прикосновения к теплой коже проникло глубоко внутрь, но только еще больше разозлило ее.

Почему он? Зачем любить мужчину, который намеренно делает больно?

Дана не могла сказать больше ни слова. Горло горело. Она села в машину и поехала, едва не врезавшись в ворота, которые открывались слишком медленно.

Она не оглянулась, потому что не хотела вспоминать, какой легковерной влюбленной дурой была.

Но одно Дана знала наверняка: больше она никогда никого не полюбит.

Любовь удалена из списка ее целей.

Макс точно не знал, чего ждать, когда входил в свой офис в понедельник утром, но уж никак не прежней Даны.

Впрочем, при более внимательном взгляде он осознал, что не прежняя Дана сидит за столом. Та Дана приветствовала бы его стаканом апельсинового сока и улыбкой, которая заряжала его на весь день.

Эта Дана облачилась в один из своих консервативных костюмов и зачесала волосы назад, но на ее бледном лице не читалось приветствия. В глазах не было прежнего блеска, а движения казались скованными и натянутыми. Сока тоже не было.

Будет ли она дуться и усложнять условия работы, как это делала Карен, когда злилась на него? В любом случае ему следовало радоваться уже тому, что Дана пришла. После того как она уехала от него в субботу вечером, он бы не удивился, если бы больше никогда не увидел ее.

Дана поднялась, когда он вошел, и протянула большой конверт.

— Это принес Дев. Он хочет, чтобы ты взглянул и вернул ему.

Ее тон был холодным, но профессиональным. Никаких признаков раздражения.

— Что это?

— Не знаю. Конверт запечатан. Я больше не твой ассистент. Я его не открывала.

— Спасибо. Какие-нибудь сообщения?

— Они у тебя на столе. И еще одно, Макс. — Она протянула ему листы бумаги. — Это сценарий фильма «Уиллоу» о Второй мировой войне.

Удивленный, он вглядывался в ее ничего не выражающее лицо.

— Как тебе удалось его раздобыть?

Впрочем, он знал ответ: Дуг Льюис. И жжение в желудке — это гнев. Ничего больше.

— Не имеет значения как. И в следующий раз, прежде чем обвинять кого-то в продаже секретов компании, тебе следует вначале провести тщательную проверку. Сценарист раньше работал в «Хадсон Пикчерс». Он пользуется псевдонимом, но установить его настоящее имя не составило большого труда. Он был уволен семь лет назад. Я написала его настоящее имя вот здесь. — Она указала на верхнюю страницу. Макс сразу же узнал имя. Парень был смутьяном.

Он ошибся в Дане. Обидел ее. Использовал ее. Предал.

— Я очень сожалею, Дана.

— Несколько поздновато для сожалений. Теперь, с твоего позволения, мне нужно заняться своими прямыми обязанностями. Я попросила отдел кадров взять для тебя временного ассистента. Она должна быть здесь к девяти.

Дана пошла прочь, не оглянувшись, и, казалось, вся энергия и его энтузиазм по поводу проекта ушли вместе с ней.

Но завершение «Чести» нужно не только ему. В первую очередь, это делается для его бабушки. Это исполнение ее последнего желания. Ответы, которые нужны ему и пиар-службе, возможно, находятся на этих страницах, но они не дадут ему того, что он хочет.

А он хочет вернуть их прежние отношения с Даной — какими они были до Франции. Ему нужно ее доверие. И он не имел бы ничего против потрясающего секса.

Но у него было чувство, что он навсегда потерял и то, и другое.

Глава десятая

— Дана говорит, что, возможно, уйдет от нас, — сказала бабушка, когда Макс присел к ней на диван на застекленной террасе. — Что-то насчет того, что будет делать карьеру где-то еще.

— Да, мэм.

— Я думала, что ее карьера состоялась в «Хадсон Пикчерс», тем более ты, наконец, признал ее талант.

— Да, она может уйти после завершения работы над «Честью». — Если он не удержит ее этим пари. Ее слово твердо. Если Дана дала обещание, то выполнит его. Он может заставить ее остаться.

Но хочет ли он, зная, какие чувства она к нему испытывает? Справедливо ли просить ее об этом, когда он не может дать ей того, что нужно?

— Ты имеешь какое-то отношение к этому решению?

Он не хотел говорить о Дане. Не хотел думать, каким пустым был его дом эти шестнадцать дней без нее.

И у него нет ни малейшего желания выворачивать душу наизнанку и выслушивать лекцию о том, какой он дурак.

— Возможно.

Легкая улыбка тронула губы старушки.

— Все считают, что наш с Чарлзом брак был заключен на небесах, но мы не всегда ладили. Как и вы с Карен, мы ссорились, потом мирились. Любовь, она такая — огонь и лед. Но у вас с Карен никогда не было тех теплых, спокойных дней, когда приятно просто находиться рядом друг с другом. Вы впадали из одной крайности в другую. Продолжительной любви требуются спокойные, умиротворяющие дни.

Недовольный направлением разговора, Макс поерзал.

— Я пришел поговорить с тобой о фильме.

— Мне не нужно говорить о фильме. Я знаю о нем все. — Она накрыла его руку своей. — Мне осталось недолго, Максимиллиан. Я хочу, чтобы ты был счастлив, прежде чем я уйду.

— Я счастлив, — машинально ответил он.

— Нет. Ты былсчастлив. А потом Карен умерла. Я знаю, как это больно. Я знаю, ты хотел оказаться на ее месте и не хотел дальше жить без нее. Знаю, потому что чувствовала то же самое, когда твой дедушка покинул меня. Но тогда мое время еще не пришло, и твое тоже. У нас еще есть здесь дела. У меня есть мои сыновья и внуки и история Чарлза, которую я хочу поведать миру. Это дает мне силы. Возможно, и ты поймешь, что по-настоящему поддерживает тебя в этой жизни.

— Моя работа.

— То, что поддерживает тебя каждый день, гораздо больше, чем работа.

— О чем ты говоришь?

— Это то, что ты сам должен понять, Максимиллиан. Но помни: те, кто любили нас — Карен и мой Чарлз, — хотели бы, чтобы мы были счастливы.

— Бабушка…

— Я устала, дорогой. Возвращайся к работе. Я знаю, у тебя много дел, а осталась всего неделя. И подумай о том, чтобы убедить Дану переменить решение.

— Дана, зайди, пожалуйста, — прозвучал голос Макса по внутренней связи.

Это последнее, что хотелось Дане услышать. Видеть Макса каждый день и работать с ним, несмотря на пропасть между ними, было трудно и больно. Она цеплялась за свое профессиональное поведение, но скучала по прежнему теплу.

— Да, сэр.

Девушка постучала в дверь кабинета. В прошлом она вошла бы без стука, но теперь…

— Входи.

Дана глубоко вздохнула и открыла дверь.

Макс поднялся, когда она вошла. Раньше он этого не делал. Его взгляд окинул ее зачесанные назад волосы и светло-коричневый брючный костюм.

— Присаживайся.

Она села. Он тоже. Ей была ненавистна эта новая чопорная и официальная атмосфера между ними.

— Я закончил первоначальный монтаж. Хочу, чтобы ты взяла его и посмотрела.

— Проверить на предмет ошибок в последовательности?

— Чтобы подготовиться к представлению фильма на предварительном показе.

От удивления у нее перехватило дыхание. Дана вглядывалась в его лицо, но затем подозрение взяло верх.

— Почему я?

— Ты работала сверх своих обязанностей с самого начала проекта, и твоя преданность делу требует вознаграждения.

— Это необязательно, Макс. Я просто выполняла свою работу.

В голубых глазах читалось раскаяние. Но уже слишком поздно.

— Дана, я твой должник.

Единственное, чего она хочет от него, он не может ей дать.

— Ты ничего мне не должен, за исключением хорошей рекомендации.

Его глаза сузились.

— Я не проиграл пари.