Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит. Страница 17

Оглядевшись, Зак медленно пошел по проходу. Все было именно так, как он хотел. Лошади стояли по левую руку от него, раздувая ноздри; их головы виднелись над низкими дверями стойл. По правую руку на противоположной стене на колышках, вбитых в стену, висели уздечки и хлысты; на деревянных полках лежали седла. Щетки и прочие принадлежности по уходу за лошадьми находились там, где положено, – на столе у дальней стены за кузней.

Но главным средоточием этой сцены, ее фокусной точкой был стол у дальней стены в конце коридора возле нескольких вязанок сена. Именно там любовники должны были сойтись в последней схватке. Вязанки были на месте, и пистолет, который должен был быть задействован в сцене, лежал на столе, прикрытый какими-то склянками с мазями и щетками для чистки лошадей. На стропилах под потолком располагалась вторая камера, наведенная на двустворчатые двери, – в них должна была верхом въехать Эмили, привлеченная звуком выстрела. Все осветительные приборы были установлены так, чтобы можно было снять сцену максимально выразительно.

Зак подвинул немного стол, переставил несколько склянок и поправил пистолет так, чтобы попадал в камеру, – он сделал это не столько из необходимости, сколько из-за того, что не мог найти себе места. Сэм Хаджинс, оператор-постановщик, и Линда Томпкинс, художник картины, как обычно, сработали безупречно, воплощая все его идеи. Каждая мелочь была на своем месте, все было в точности так, как он себе и представлял. И внезапно ему захотелось поскорее начать съемку. Чем раньше он пройдет через это испытание, тем будет лучше. Он повернулся и направился к двери; каблуки гулко стучали по выложенному керамической плиткой полу.

Мощные прожекторы заливали ослепительно ярким светом ту часть лужайки, где, расположившись за пластиковыми столами или сидя прямо на траве, ужинала съемочная бригада. Томми заметил Зака, едва тот шагнул в световой круг, и выкрикнул команду:

– Еще десять минут, и начинаем!

Все мгновенно пришло в движение. Кто-то сразу направился в сторону конюшни, кто-то предпочел сходить за еще одним прохладительным напитком. В попытке удержать бюджет от дальнейшего распухания Зак оставил на съемочной площадке только тех, кто был непосредственно занят в картине, а всех прочих отправил на западное побережье, включая второго и третьего помощника и нескольких ассистентов исполнительного продюсера. И без посторонней помощи Томми Ньютону было по силам справиться со своей задачей быстро и эффективно.

Зак видел, как Томми послал своего единственного ассистента за Остином в его передвижной дом, и спустя минуту Остин и Рейчел вышли оттуда вдвоем, а следом за ними – парикмахеры и гример. Остин выглядел не лучшим образом и явно нервничал. Зак искренне надеялся, что сломанные ребра доставляют ему невыносимые страдания. Рейчел, напротив, держалась уверенно и даже с вызовом. Не задерживаясь, она прошествовала мимо Зака с высоко поднятой головой – ни дать ни взять королева, которая не обязана ни перед кем отчитываться. Эмили Макдэниелс повторяла роль, читая ее отцу, который, держа в руках листок с текстом, подавал реплики других персонажей. Эмили в свои шестнадцать больше походила на одиннадцатилетнюю девочку, а ее трогательные ямочки на щеках делали ее похожей на Ширли Темпл. Она подняла голову как раз в тот момент, когда Рейчел проходила мимо нее, и посмотрела на нее с брезгливым неодобрением. Впрочем, уже через мгновение она продолжила репетировать. Изначально Эмили была очень привязана к Рейчел, но, видно, после вчерашних событий девочка изменила о ней свое мнение. Такое проявление искренней детской преданности очень тронуло Зака. Решив перекусить, он потянулся за сандвичем с жареной говядиной и услышал за спиной полный сочувствия голос Дианы Коупленд.

– Зак… – позвала она.

Он обернулся, удивленно приподняв брови.

– Что ты тут делаешь? Я думал, ты уехала в Лос-Анджелес еще утром.

Диана, одетая в белые шорты и красную майку, с заплетенными в косу рыжевато-каштановыми волосами, выглядела трогательно взволнованной и волнующе сексуальной.

– Я собиралась уехать, но когда узнала о том, что произошло вчера вечером в отеле, решила задержаться на случай, если понадоблюсь тебе.

– Зачем? – без обиняков спросил Зак.

– По двум причинам, – сказала Диана, отчаянно пытаясь заставить его поверить, что говорит искренне. – И первая причина – я готова оказать тебе моральную поддержку, если ты будешь в ней нуждаться.

– Я в ней не нуждаюсь, – вежливо ответил Зак. – А вторая?

Диана смотрела на него, на эти гордые точеные черты, в янтарные глаза, холодно блеснувшие под черными густыми ресницами, и вдруг поняла, что из ее слов он сделал вывод, что она его жалеет. Нервничая под его немигающим взглядом, еще сильнее волнуясь оттого, что он молчал и пауза затягивалась, она наконец выпалила:

– Послушай, не знаю, как сказать… Но я думаю, что Рейчел просто дура. И если я могу что-то сделать, чтобы помочь, пожалуйста, позволь мне!.. Зак, – продолжала она с большим чувством, – я… я готова работать с тобой в любое время, в любом месте, в любой роли. Я просто хотела, чтобы ты это знал.

Диана увидела, как непроницаемое выражение лица Зака сменилось мрачной улыбкой, и с опозданием поняла, что все сделала неправильно – теперь он точно решит, что она карьеристка и лишь актерские амбиции заставили ее выразить ему сочувствие.

– Спасибо, Диана, – произнес он с такой убийственно серьезной вежливостью, что она почувствовала себя еще глупее. – Пусть твой агент позвонит мне через несколько месяцев, когда я буду набирать актеров для очередной картины.

Диана задумчиво смотрела ему вслед. Шагал он широко и уверенно, темно-синяя рубашка поло удачно подчеркивала разлет плеч, брюки цвета хаки облегали узкие бедра… Его гибкое, сильное тело с накачанными мышцами имело какую-то львиную грацию. И глаза как у льва, и гордость под стать царю зверей. Единственное, что мешало провести полную аналогию со львом, – это его волосы: темные, красивые, густые волосы. Диана прислонилась спиной к дереву. Ей хотелось съежиться, исчезнуть, хотя бы спрятаться. Она взглянула на Томми, который стоял рядом с Заком и слышал все, что было сказано.

– Кажется, я сглупила, верно, Томми?

– Я бы сказал, что это было твое худшее представление.

– Наверняка он подумал, что на самом деле я хотела лишь получить роль в одном из его фильмов.

– А это не так?

Диана бросила на него страдальческий взгляд, но Томми смотрел не на нее, а на Тони Остина и Рейчел. Немного помолчав, она сказала:

– Как эта сука могла предпочесть Тони Остина Заку? Как она могла?

– Может, ей нравится ощущать себя нужной, – ответил Томми. – Заку на самом деле никто не нужен. А Тони нуждается в каждом.

– Он всех использует, – презрительно поправила его Диана. – Этот Адонис на самом деле вампир, он высасывает жизнь из людей до последней капли, а потом, когда они становятся ему не нужны, вышвыривает за ненадобностью.

– Тебе ли не знать об этом, – сказал он, но при этом положил руку ей на плечо и обнял, утешая.

– Однажды он послал меня на встречу со своим дилером. Меня тогда арестовали из-за того, что при мне оказалась доза, и когда я позвонила ему из тюрьмы, попросив приехать и оставить залог, чтобы меня выпустили, он наорал на меня, обвиняя в том, что я имела глупость попасться. Я была так напугана, что позвонила на его студию, и они меня выручили. А потом выставили мне счет за все издержки.

– Но отчего-то ты на него запала, верно?

– Мне было всего двадцать, и он был моим кумиром. А что ты можешь сказать в свое оправдание?

– Может, у меня кризис среднего возраста? – попытался пошутить Томми, но шутка не удалась.

– Жаль, что его откачали после последней передозировки.

В конюшне зажегся свет, и Томми, кивнув, сказал:

– Пойдем, пора работать.

Диана обняла его за талию, и так в обнимку они пошли к конюшне.

– Ты знаешь, не зря говорят: чему быть – того не миновать.