Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит. Страница 36

Зак, приподняв в недоумении брови, повернул голову и насмешливо посмотрел на нее. Он оставил ее монолог без комментариев. Впрочем, ей удалось растрогать его этим неожиданным проявлением храбрости. Машин на дороге стало существенно меньше, но со свинцового неба густо валил снег, превращаясь под колесами в вязкую мокрую жижу. Хочешь заставить Бога смеяться, расскажи Ему о своих планах, подумал Зак. Тот самый снегопад, который всего несколько часов назад представлялся Заку досадной помехой его планам, в итоге оказался ему в помощь, потому что из-за снегопада полиция была вынуждена уделять повышенное внимание обеспечению безаварийного движения, и поимка сбежавшего преступника отошла на второй план. И еще судьба благосклонно поместила его не в маломощную арендованную машину с классическим задним приводом, которую на его глазах отбуксировал эвакуатор, а в этот мощный и тяжелый, с четырьмя приводными колесами автомобиль, способный хорошо держать покрытую ледяной коркой и занесенную снегом дорогу, ведущую к дому посреди леса в колорадских горах. Все эти задержки и осложнения, что так бесили Зака последние два дня, оказались, как он теперь понимал, подарком судьбы. Он теперь верил, что ему удастся добраться до Колорадо, и все благодаря Джулии Мэтисон. Мисс Мэтисон, мысленно поправил он себя и, усмехнувшись, расслабленно откинулся на спинку сиденья. Но благодушие его испарилось так же внезапно, как и возникло, потому что он вдруг вспомнил, что его смутило и насторожило в том выпуске новостей. Доминик Сандини был назван еще одним сбежавшим преступником, «который был арестован и взят под стражу». Если бы Сандини придерживался их с Заком плана, то надзиратель Хэдли должен был бы петь дифирамбы лояльности осужденного, получившего особые привилегии за примерное поведение, а не называть его «еще одним сбежавшим преступником».

Зак сказал себе, что произошла обычная накладка и в прессу просочилась неверная информация, и заставил себя сосредоточиться на сидящей рядом с ним разгневанной молоденькой учительнице. Верно то, что сейчас он отчаянно нуждался в ней и ее машине. Но также верно и то, что дальнейшее ее присутствие в его жизни создаст для него серьезные осложнения. Она, вероятно, уже знала, что он направляется в Колорадо – ведь какое-то время она изучала карту, – теперь вопрос: насколько хорошо она поняла и запомнила увиденное? Но он не исключал и того, что теперь благодаря этой девушке полиция может легко его вычислить и отыскать его тайное убежище. Если он отпустит ее на границе между Техасом и Оклахомой или чуть дальше на север от Оклахомы, на границе с Колорадо, она сможет сообщить властям о том, куда он поехал и на какой машине. Поскольку уже сейчас его физиономию показывали по всем телеканалам в стране, ни купить, ни взять напрокат машину без риска быть немедленно узнанным Зак не мог. И если она начнет давать показания вскоре после того как он отпустит ее на границе, уловка с двойником окажется бесполезной и ему не удастся выгадать столь нужное время, послав охоту по ложному следу: в Детройт, а оттуда в Канаду.

Судьба, милостиво послав ему Джулию Мэтисон, одновременно создала ему серьезные проблемы. Однако Зак научился не роптать на судьбу, и раз уж судьба свела их с Джулией вместе, пусть провидение и дальше решает их судьбу. Тут он был бессилен. Зато мог помочь им обоим расслабиться.

Достав с заднего сиденья термос, Зак решил попрактиковаться в ведении светских бесед, тем более что последнее замечание Джулии насчет его новых джинсов действительно возбудило его любопытство. Тщательно следя за тем, чтобы в голосе его не было ни намека на угрозу, он спросил:

– А что не так с моими джинсами?

Она растерянно на него взглянула:

– Что?

– Вы сказали что-то насчет моих джинсов, что, мол, они послужили единственной причиной того, что вы взялись меня подвезти, – пояснил он, наливая кофе в кружку, одновременно служившую крышкой для термоса. – С ними что-то не так?

Джулия подавила истеричный смешок. У нее жизнь висела на волоске, а его беспокоили вопросы моды!

– Так что вы имели в виду? – повторил он вопрос.

Она уже готова была дать ему гневную отповедь, когда внезапно до нее дошло, во-первых, то, что намеренно злить вооруженного мужчину – чистое безумие, а во-вторых, то, что ни к чему не обязывающий разговор может его отвлечь, и тогда он, возможно, ослабит бдительность. Из чего следует, что ее шансы выйти из переделки живой значительно возрастут. Стараясь не выдавать голосом лишних эмоций и оставаться вежливой, Джулия, переведя дыхание и не отрывая взгляда от дороги, сказала:

– Я заметила, что они новые.

– И каким образом это связано с вашим решением меня подвезти?

Как ни старалась Джулия, ей не удалось скрыть горечи. Какая она все-таки наивная и сентиментальная дура! Как легко ее провести!

– Поскольку у вас не было машины и вы намекнули, что работы у вас тоже нет, я предположила, что у вас проблема с финансами. Потом вы сказали, что надеетесь получить новую работу, и я заметила, что вы в новых джинсах… – Джулия замолчала, с отвращением осознав, что согласилась подвезти не нищего, каким его считала, а кинозвезду с миллионным состоянием.

– Продолжайте, – сказал Зак. Голос его звучал несколько озадаченно.

– Господи, неужели не ясно! Я пришла к очевидному выводу! Я решила, что вы купили новые джинсы для того, чтобы произвести хорошее впечатление на своего нанимателя! И я подумала, как, должно быть, важна для вас эта работа, если вы пошли покупать эти джинсы чуть ли не на последние деньги… Я представила, сколько надежды вы на них возлагали, покупая их, и я… Я подумала, что ваша надежда рухнет, если я вас не подвезу. Я не могла смириться с тем, что вы упустите свой шанс из-за моего отказа.

Зак был тронут, если даже ему не хотелось себе в этом признаться. Она являла пример доброты и самопожертвования, которых не было в его жизни с тех пор, как он попал в тюрьму. Да и раньше, кажется, таких примеров он встречал не слишком много. Отринув эту мысль, он сказал:

– И вы пришли к такому глубокомысленному заключению, лишь заметив то, что я в новых джинсах? У вас поразительно хорошо развито воображение, – добавил он с сардонической усмешкой и качая головой.

– Очевидно, я и в людях совсем не разбираюсь, – с горечью констатировала Джулия.

Боковым зрением она заметила, что он шевельнул левой рукой, и едва не подпрыгнула, сдавленно вскрикнув, и лишь с опозданием поняла, что он всего лишь протягивал ей кофе. Тихим голосом, в котором угадывалось едва ли не желание извиниться за тот страх, что Зак на нее напустил, он сказал:

– Я подумал, что кофе вам не помешает.

– Мне нисколько не грозит уснуть за рулем. Спасибо вам.

– Все равно глотните немного, – сказал Зак, исполненный решимости успокоить ее страхи, даже если он сам и был источником этих страхов. – Это… – он помолчал, очевидно, подыскивая нужные слова, – это поможет создать видимость нормальности.

Джулия повернула голову и посмотрела на него так, что и без слов было ясно, какого она мнения об этой его «заботе». Она считала его проявление заботы не просто тошнотворно лицемерным, но и вообще… за пределами здравого смысла. Она хотела было все ему так прямо и высказать, но вспомнила о пистолете в его кармане, поэтому дрожащей рукой взяла кофе и принялась пить мелкими глотками, глядя прямо перед собой на дорогу.

Зак видел, как дрожит чашка в ее руке, как дрожат ее губы. Он испытывал глупое в своей сентиментальности желание извиниться перед ней за то, что так ее пугает. Он подумал о том, что у нее хорошенький профиль с маленьким носом и упрямым подбородком, с высокими скулами. И еще у нее были великолепные незабываемые глаза, особенно впечатлявшие его в те моменты, когда она метала в него гневные искры, как это было пару минут назад.

Запоминающиеся глаза. Он вдруг почувствовал угрызения совести из-за того, что использовал в своих целях эту невинную девушку, которая всего лишь пыталась быть доброй самаритянкой. Еще большие угрызения совести мучили его из-за того, что он и впредь намеревался ее использовать по полной программе. Сейчас он чувствовал себя грязным животным, каким его и считали все окружающие. Чтобы умилостивить совесть, он пообещал себе облегчить ее участь настолько, насколько это было в его силах, что привело его к мысли о том, что разговор следует возобновить.