Право на месть - Маас Сара Дж.. Страница 33

Это не было пустой угрозой. Слова Саэма сотрясали пространство кабинета, как удары стенобитного орудия.

Воспоминание настолько захватило Селену, что на мгновение она забыла, где находится… пока не увидела ослепительно-белые одежды Немого Учителя. У нее пересохло во рту.

— Мы всего лишь хотели поразвлечься, — тихо сказала Ансель. — А лошадей мы можем вернуть.

Селена украдкой взглянула на Ансель. Любительница астерионских лошадей смотрела на Учителя, белой глыбой нависшего над нею и Селеной.

— Простите меня, — пробормотала Селена, сожалея, что не умеет передать это жестами.

Она понимала: сейчас правильнее всего молчать, но Учитель должен услышать ее извинения. Он продолжал стоять. На его лице не было ни гнева, ни злости. Только глубокое недовольство.

Ансель первой не выдержала его взгляда:

— Я знаю, это было очень глупо. Но вы не тревожьтесь. Я все улажу. Господин Берик не будет сердиться. Я умею с ним договариваться.

Она говорила об этом без всякой гордости. Наоборот, в ее словах звучала неприкрытая горечь. Чувствовалось, она тяжело переживает невнимание Учителя к ней и его нежелание заниматься с нею. Роль посредницы между ним и Бериком вовсе не была тем, к чему Ансель стремилась. Вынужденная дипломатия, когда соседствуешь с правителем-самодуром. Селена примерила эту роль на себя и поморщилась.

Одежды Учителя зашелестели. Его мозолистые пальцы, как и в первый день, коснулись подбородка Селены. Она глядела в его нахмуренное лицо, боясь шевельнуться, и ждала удара, моля только о том, чтобы не пострадала внешность. Но затем глаза Учителя сощурились. Он вскинул голову, печально улыбнулся и убрал пальцы.

Лицо Селены пылало. Учитель не собирался ее бить. Он хотел выслушать ее версию случившегося. Но даже если он и не ударил никого из них, это еще не означало, что он их простил. Самым страшным наказанием для Ансель будет изгнание из крепости. Такого удара она не перенесет. Ей обязательно нужно остаться и учиться дальше — всему, чему Молчаливые ассасины могут ее научить. У Ансель есть цель, которая куда серьезнее, чем выгодная служба при чужом дворе. А у Селены…

— Это была моя затея, — почти выкрикнула Селена. — Когда мы шли в Сандри, я ужасно устала. Я жалела, что у нас нет лошадей. А когда я увидела астерионских кобыл… со мною что-то сделалось. Я столько слышала о них. И мне захотелось самой оказаться в седле… Вот я и подбила Ансель.

Селена попыталась улыбнуться. Улыбка вышла жалкой. Учитель попеременно глядел то на нее, то на Ансель. Трудно сказать, что именно он увидел на лице рыжеволосой, но он вдруг кивнул.

Ансель моментально поклонилась и затараторила:

— Учитель, мы обе заслуживаем наказания. Но прежде чем вы придумаете нам наказание… — Ансель посмотрела на Селену. — Раз мы обе любим лошадей… может, вы позволите нам убирать в конюшне? Каждое утро… пока Селена не уедет отсюда.

Услышав такое, Селена едва не поперхнулась, но быстро сделала безучастное лицо. В глазах Учителя промелькнуло любопытство. Кажется, он раздумывал над словами Ансель. Потом снова кивнул. Ансель облегченно вздохнула.

— Благодарю вас, Учитель, за милосердие, — сказала она.

Он слегка кивнул в сторону дверей. Объяснение закончилось.

Ансель встала. За нею поднялась и Селена. Но едва она повернулась, чтобы уйти, Учитель схватил ее за руку. Ансель тоже остановилась. Он сделал несколько быстрых жестов, почему-то вызвавших удивление Ансель, и повторил их уже медленнее. При этом постоянно указывал на Селену.

Убедившись, что правильно поняла его распоряжение, Ансель сказала:

— Завтра, на закате, явишься к Учителю. На первый урок.

Селена едва не закричала от радости и широкой улыбкой поблагодарила Учителя. Он ответил лишь тенью улыбки. Селена глубоко поклонилась. Они вышли. Весь путь до конюшен Селена радостно улыбалась. У нее осталось три недели. Этого более чем достаточно. Немой Учитель убедится в ее успехах и напишет о них Аробинну. Что уж там он увидел в ее лице или услышал в ее словах… главное — он понял, что Селена достойна учиться у него.

Напрасно Ансель надеялась, что их обязанности ограничатся уборкой конского навоза.

По-видимому, Учитель счел это слишком легким наказанием. На конюшне им сообщили, что они будут чистить не только лошадиные стойла, но и убирать все загоны для скота. Уборка начиналась сразу после завтрака и длилась до полудня. Хорошо, что в это время было еще не так жарко, иначе бы они задохнулись от навозных испарений.

Их освободили от утренних пробежек с ведрами, и поначалу Селена обрадовалась. Радость, впрочем, кончилась после первого же утра, проведенного в стойлах и загонах. Селена нехотя призналась себе, что предпочла бы бегать.

На следующий день Селена не могла дождаться заката. Она забрасывала Ансель вопросами, но та лишь пожимала плечами. Откуда ей знать, с чего Немой Учитель начнет свои занятия с Селеной? Чтобы не тратить время понапрасну, Селена, как и раньше, поупражнялась с Ансель и другими ассасинами, хотя мысли ее были только о предстоящем уроке.

Когда солнце поползло к горизонту, Ансель молча сжала ей плечо. Селена побежала в «тронный зал», полагая, что Учитель ждет ее там. Но там был Илиас. Как всегда, он приветливо ей улыбнулся и махнул рукой в сторону крыши.

И снова — коридоры, каменные лестницы, узкая деревянная лесенка и, наконец, люк. Селена выбралась на крышу одной из крепостных башен. Учитель стоял возле парапета, глядя на вечернюю пустыню. Селена вежливо кашлянула, но он даже не обернулся.

Площадка, на которой она очутилась, была не шире полусотни квадратных футов. Посередине стояла тростниковая корзинка. На стенах парапета чадили факелы.

Селена снова кашлянула, и тогда Учитель повернулся. Она поклонилась, и не из вежливости, а искренне. Учитель заслуживал того. Он кивнул и жестом велел Селене подойти к корзине и снять крышку. Селена решила, что в корзине спрятано какое-нибудь особое оружие Молчаливых ассасинов, которое прежде ей не показывали. Она шагнула к корзинке и вдруг услышала шипение. Грозное, не предвещающее ничего хорошего. Шипение доносилось изнутри.

Селена посмотрела на Учителя, успевшего вспрыгнуть на плоский зубец крепостной стены. Теперь он сидел, по-мальчишечьи болтая босыми ногами. Увидев замешательство Селены, он улыбнулся и вновь указал на корзинку.

Внутри, свернувшись кольцами, лежал аспид. Едва крышка поднялась, змеиная голова тоже начала подниматься.

Селена отскочила к стене парапета, но Учитель щелкнул языком, показывая на свои руки. Они двигались в воздухе, словно река. Словно змея. «Наблюдай, — говорили его руки. — Двигайся вместе с этим аспидом».

Селена повернулась к корзинке. Голова аспида перевесилась через край, опустившись на плиты пола. У Селены бешено застучало сердце. Она знала: аспиды ядовиты. И этот наверняка тоже.

Змея неторопливо скользила по крыше. Селена отступала, не решаясь даже на мгновение оторвать взгляд от черной головы. Рука потянулась к ножу, однако Учитель предостерегающе цокнул языком. «Не убивай, — говорил его сигнал. — Впитывай ее движения».

Аспид бесшумно и даже лениво полз по тесному пространству пола, пробуя раздвоенным языком вечерний воздух. Селена послушно наблюдала за его перемещением.

Всю неделю Селена проводила вечер и большую часть ночи на крыше, в обществе Немого Учителя и аспида. Она наблюдала за движениями змеи, подражала им, пока не научилась действовать так же. Теперь они двигались вместе, глядя друг другу в глаза. Селена могла уже не только предугадать каждую атаку аспида, но и сама атаковала с такой же быстротой и неотступностью.

Еще три дня она провела на балках крепостной конюшни, вися вместе с летучими мышами. Селена разгадала секрет их силы — летучие мыши умели замирать и становиться незаметными. Они не издавали никаких собственных звуков, зато ловили все звуки вокруг, умея точно настроиться на свою жертву. Потом Селена целых две ночи постигала повадки живших в пустыне кроликов. Кролики тоже умели замирать, но если требовалось, они молнией уносились, спасаясь от звериных и птичьих когтей. Все эти ночи Учитель находился рядом. Даже наедине с Селеной он не произносил ни слова и лишь иногда жестами подсказывал, чему именно она должна поучиться у очередного животного.