Невинность и соблазн - Джордан Николь. Страница 54
– Даю слово, милорд, я совершенно не пострадала.
– А вот я ужасно стыжусь своей неуклюжести.
– О нет, вы тут ни при чем. Это я безобразно неуклюжа.
Граф с сожалением усмехнулся.
– Вы чересчур добры, мисс Лоринг. Я прекрасно сознаю свои недостатки. Поверьте, я действовал бы куда более ловко и проворно при атаке французской кавалерии. Когда же дело доходит до общения с прелестными женщинами, я совершенно теряюсь.
Он виновато потупился, и Розлин стало не до смеха. А когда он протянул руку, чтобы отвести прядку с ее щеки, она замерла.
– Простите меня, пожалуйста, – умоляюще попросил он. Но прежде чем она сумела собраться с мыслями для ответа, в саду раздался ледяной голос:
– Как трогательно!
Розлин вздрогнула и, оглянувшись, увидела Дру, стоявшего на ступенях террасы.
Растянув губы в улыбке, она отступила от графа.
– Дру… не ожидала увидеть вас сегодня.
– Очевидно, нет. Иначе никогда не позволили бы мне прервать столь очаровательную сцену, – процедил Дру с таким видом, что Розлин невольно распахнула глаза. Очевидно, он неверно понял совершенно невинный жест Хэвиленда, но она не знала, какими словами объяснить это недоразумение. Сейчас Розлин была уверена, что им движет исключительно чувство собственности. Не может же он ревновать? Ревнуют только люди любящие.
И все же молчание сгущалось, становясь почти ощутимым, по мере того как Дру спускался с крыльца. Наконец он оказался лицом к лицу с графом:
– Мисс Лоринг обручена со мной, Хэвиленд.
– Да, я уже слышал. Но не стоит обвинять меня в браконьерстве в ваших владениях, милорд.
– Неужели?
Хэвиленд поднял темную бровь:
– Я ведь уже сказал, не так ли?
Напряжение еще больше усилилось. Дру, похоже, жаждал крови графа, но голос был тихим и обманчиво сдержанным:
– Попробуйте еще раз коснуться ее, и не доживете до рассвета.
Услышав недвусмысленную угрозу, Розлин тихо ахнула. Хэвиленд недобро прищурился.
– Ваши впечатления ошибочны, Арден… – начал он, но Дру оборвал его:
– Если я что-то и выслушаю из ваших уст, то исключительно предсмертное желание. А теперь мне хотелось бы распрощаться с вами.
Граф оцепенел. Только глаза пылали гневом. До этой минуты Розлин была слишком ошеломлена и унижена, чтобы вмешаться, но тут вдруг обрела дар речи:
– Довольно, ваша светлость!
Хэвиленд перевел на нее взгляд. Хотя он с трудом сдерживал гнев, все же явно не был склонен оставлять ее беззащитной наедине с герцогом.
– Надеюсь, с вами все будет хорошо?
– Да… я уверена. Спасибо за приглашение, милорд.
– Хорошо… но если понадоблюсь, я всегда рядом. Доброго вам дня, мисс Лоринг.
Хэвиленд с поклоном повернулся и ушел. Едва за калиткой стихли шаги графа, Розлин набросилась на Дру:
– И чем, позвольте спросить, вызвано столь бесцеремонное поведение?! Вы не имеете права выгонять моих гостей, а тем более угрожать им!
– Это не угроза. Каждое сказанное мной слово – чистая правда.
Розлин, не веря собственным ушам, уставилась на Дру.
– Вы в своем уме?!
– Не беспокойтесь, я совершенно здоров. Вы все еще увлечены им, а я этого не потерплю.
Его тон был сух и абсолютно бесстрастен, но она едва не задохнулась от злости.
– Чего именно не потерпите?!
– Ваших свиданий с Хэвилендом.
– Моих… свиданий? – Розлин была ошеломлена. – Вы действительно считаете, что я тайно завела роман с лордом Хэвилендом? Несмотря на то, что обручена с вами?!
– Сомневаюсь, чтобы помолвка могла послужить препятствием.
Розлин задохнулась от неожиданного оскорбления. Ей в голову не приходило, что Дру посчитает ее способной на подобное предательство.
– И вы воображаете, что я могу ласкать вас, как ласкала прошлой ночью, а наутро переметнуться к другому?! Какой же бессердечной негодяйкой вы должны меня считать?!
– Вы не первая, кто притворяется, будто увлечена мной, и в то же время имеет на стороне еще одного любовника!
– Как вы смеете? – прошептала Розлин. Громче говорить она не могла: перехватило горло. – Как смеете обвинять меня в подобной мерзости?! Моя честь не позволила бы такого!
– Правда?
Розлин отшатнулась, как от пощечины. Лицо словно опалило стыдом. Сердце сжало внезапной болью.
– Если вы так плохо изучили меня… – С усилием сглотнув, она отвернулась. – Я отказываюсь разговаривать в подобном тоне…
– Не уходи от меня, Розлин! – яростно взорвался он. Розлин от неожиданности подскочила и замерла. Ее затрясло, но она вынудила себя оглянуться на него.
– У вас нет никаких прав приказывать мне. Я не ваша вещь. И не ваша содержанка, чьи услуги вы оплачиваете!
– У меня есть все права, – прошипел Дру, шагнув к ней. – Я требую ответа, и немедленно. Ты любишь этого ублюдка?
– Простите, вы о ком? – осведомилась Розлин, морщась от уничтожающего эпитета, которым Дру охарактеризовал графа.
– Хэвиленд… ты любишь его?
– Мои чувства к нему вас не касаются.
– Черта с два! Еще как касаются! Мы помолвлены… или ты забыла?!
Розлин конвульсивно стиснула кулаки.
– Наша помолвка – дело временное. Только чтобы соблюсти приличия.
– Но в ней нет ничего временного. Ты выйдешь за меня, Розлин!
– Можете убираться в ад!
– Только вместе с тобой!
Подумать только, Дру кричит на нее, и она отвечает тем же!
Розлин уставилась на него, не в силах говорить. Грудь стеснило, а к горлу подступила тошнота.
– Мне нужно идти, – прохрипела она, снова отворачиваясь от него и быстро шагая к дому.
– Розлин! Немедленно вернись!
Но она зажала руками уши, в которых звенели отзвуки всех родительских ссор. Тогда она не могла вынести их воплей, как не могла вынести сейчас воплей Дру. Поэтому она просто сбежала.
– Розлин! – гневно окликнул Дру, но она уже не обращала на него внимания и летела вперед, не в силах остановиться. Позади остались гравийная дорожка, лестница на террасу и длинный коридор. Она инстинктивно искала свое обычное убежище – библиотеку. В ушах шумело, глаза туманились слезами.
– Розлин…
На этот раз в голосе звучали тревожные нотки. Но она не остановилась. Ворвалась в библиотеку, захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней. И по-прежнему слышала гневные голоса спорящих родителей… мама обвиняет отца в неверности… мама горько плачет…
Розлин про себя поклялась, что ни за что не заплачет, не позволит себе выказать слабость, и все же по-прежнему дрожала. Спотыкаясь, она слепо пересекла библиотеку и, съежившись, уселась на сиденье-подоконник. Ей, совсем как в детстве, хотелось свернуться в крошечный, невидимый клубочек. И сейчас ее трясло, как тогда. Она обхватила себя руками, но никак не могла втянуть воздух в легкие. Не могла отдышаться, и все прислушивалась к шуму семейного скандала.
Наконец с ее губ сорвался странный звук: полусмех, полувсхлип. Сколько раз она уже делала нечто подобное: пряталась в библиотеке, пытаясь не слушать взаимных обвинений отца и матери. Дома, в Гемпшире, она заползала под оконные шторы и зажимала уши, пока не приходили сестры. Только они утешали ее и старались ободрить.
Розлин вынудила себя прерывисто вздохнуть. Следует немедленно успокоиться. Она уже взрослая. И не нуждается в том, чтобы Лили держала ее за руку.
Как и в том, чтобы Лили объяснила, как глупа ее средняя сестра. Неужели она хоть на мгновение всерьез, посчитала, что сможет выйти за Дру? Если они успели так поскандалить после двух недель помолвки, каким будет их брак?! Ее худшие страхи словно осуществились. Их союз превратится в ужасное противостояние, совсем как у родителей.
Но на что еще она могла рассчитывать? Дру никогда не полюбит ее, особенно если так открыто, так возмутительно откровенно сомневается в ее словах! Настоящая любовь означает доверие, а если он не доверяет ее благородству, ее чести…
Отчаяние с новой силой охватило Розлин. Нужно немедленно разорвать помолвку! Если сейчас ее терзает такая боль, что же будет, если их отношения продолжатся?! Страшно подумать о ссорах с Дру, если к тому времени она успеет его полюбить.