Дороже всех сокровищ - Браун Вирджиния. Страница 11

Огромные зеленые глаза девушки с любопытством следили за мужчинами. Она вдруг улыбнулась Джордану, желая таким образом напомнить о своей просьбе.

— Хорошо, — засуетился Джордан, — сейчас дам поесть.

Он снял с вертела кусок мяса, успевший уже к тому времени порядочно обуглиться — пока они препирались, за костром никто не следил, — и, положив его на жестяную тарелку, предложил девушке.

«Вообще-то, — подумал Джордан, — она похожа на индианку — смуглая кожа, длинные черные волосы, голые босые ноги… Но зеленые глаза?»

Взяв тарелку, девица пробормотала что-то на апачи — должно быть, «спасибо» — и принялась есть, шумно чавкая. Хорошим манерам она явно не была обучена.

— Признайся честно, — произнес Джордан, — ты ведь не индианка? Апачи тебя похитили?

— Никто меня не похищал, кроме вас, — улыбнулась девушка, поднимая взгляд от тарелки. Рот ее при этом был набит до отказа, а с подбородка капал жир.

— Жалко, — разочарованно произнес Гриффин: он уже приготовился услышать от девушки какую-нибудь захватывающую историю о том, как ее похитили индейцы.

Девица посмотрела на него, затем на Джордана и, почему-то грустно вздохнув, продолжила жевать. Гриффин протянул ей тряпочку, жестом показав, что надо вытереть рот.

— Значит, если тебя никто не похищал, ты находилась в вигваме по собственной воле, — резюмировал Джордан. — Но почему?

— А почему бы и нет? — задала в свою очередь вопрос девица и оторвала зубами очередной кусок оленины.

Гааду вовсе не собиралась говорить им, что находилась в вигваме для незамужних девушек, потому что пришло ее время.

— Послушай, — собравшись с духом, — снова заговорил Джордан, — апачи, как правило, не знают французского, а ты, как я понял, знаешь. — Он дотронулся до волос девушки — на ощупь они были нежнее шелка. — Волосы у тебя черные, как у апачей, но не такие жесткие. Кожа смуглая, но все равно какого-то не такого оттенка. Скулы широкие, но нос прямой… Кто же ты такая, в конце концов?

Девушка обтерла сальные пальцы о платье, которое было ей явно мало, затем вытерла рукавом рот.

— Иногда меня называют Гааду. Это потому, что глаза у меня зеленые, как у кошки.

— Это твое имя?

— 'Izhi'shiyee, — снова улыбнулась пленница и, наткнувшись на непонимающие взгляды мужчин, перевела: — Мое. Имя дается самому человеку, его нельзя никому подарить — даже другу.

— Считай, что я твой друг, — произнес Джордан. — Так я могу называть тебя Гааду?

Девушка вновь улыбнулась — этот белый сам хочет стать ее другом!

— Как тебе нравится, — сказала она. — Вообще-то у меня есть другое имя…

Джордан ожидал, что девушка назовет его, но она молчала.

— Какое же? — спросил он, потеряв наконец терпение.

— Жоли Ла Флер, — ответила девушка, одарив Джордана кокетливым взглядом.

— Я же говорил тебе, что она француженка! — обратился Джордан к Эймосу.

— Моя мать Шима, — продолжала Гааду, — была одной из племени Chihende. Но она уже умерла.

Джордан молчал, не зная, что ответить. Ему не нравился странный взгляд девушки, который вдруг напомнил ему о другой девушке — там, в лагере Джеронимо. Джордану вдруг стало не по себе.

— Что ж, — произнес он, стараясь не встречаться с пленницей взглядом, — это объясняет, почему ты была в вигваме для незамужних!

Джордан бросил на Гриффина взгляд, в котором читалось: «Я же говорил тебе!», затем повернулся к Эймосу и добавил:

— Нам нет пользы от такой заложницы. Мать ее умерла, отец — француз… Отпустить ее и предпринять новую попытку похищения — глупо… — подытожил он. — Так что же делать? По твоей милости, Гриффин, мы попали в такую дурацкую ситуацию — может быть, подскажешь, как из нее выпутаться?

Парень не ответил. Молчал и Эймос.

Жоли погрузилась в свои мысли, пытаясь предугадать поворот событий. В Джордане она сразу признала того белого, что недавно побывал в их лагере, — этого человека Жоли узнала бы из тысячи. Значит, он заметил тогда ее, думал о ней, раз теперь похитил! Никогда еще Жоли не приходилось видеть такого красивого мужчину. Несмотря на всю грубость, с которой Джордан почему-то обращался с ней, она чувствовала, что вся тает от прикосновения этих сильных рук… Лозен, внучка Викторио, названная так в честь сестры своего деда, помнится, говорила ей, что каждая девушка когда-нибудь должна встретить мужчину, к которому у нее вспыхнут подобные чувства… но до сих пор Жоли думала, что это будет кто-нибудь из мужчин племени. Она и представить себе не могла, что ее избранником станет belu, — белые люди всегда были врагами ее народа. Хотя… отец Жоли ведь тоже был белым — французом, но мать почему-то вышла же за него?

Поджав под себя ноги, Жоли прислушивалась к словам Джордана. Половину из того, что он говорил, она не понимала, но об одном догадалась совершенно точно: этот белый мужчина сомневается, стоит ли брать ее с собой. Сердце Жоли трепетно забилось. Он думал о ней, помнил, если подослал этого мальчишку похитить ее, — тогда почему же теперь так странно ведет себя?

Джордан покосился на пленницу. Девушка продолжала все так же странно смотреть на него, чему-то улыбаясь.

— Прекрати! — проворчал он и поежился под ее взглядом.

— Что я должна прекратить? — с невинным видом переспросила девица.

— Смотреть на меня так. — Джордан заметил, что Эймос и Гриффин обратили на это внимание, и смутился еще сильнее.

— Почему? — Два огромных изумруда уставились на Джордана с непониманием.

Он отвернулся и грубо произнес:

— Потому что я сказал. Ты смотришь на меня так, словно хочешь содрать с меня скальп!

— Женщины не снимают скальпов. Разве что в исключительных случаях… — пояснила девица.

— Кто тебя знает, — недовольно проворчал Джордан, — может быть, ты решишь, что сейчас как раз «исключительный случай»! Короче, ты не могла бы смотреть на что-нибудь другое?

Жоли и рада была бы смотреть в другую сторону, но взгляд ее сам тянулся к этому мужественному лицу, к этим могучим плечам… Ростом белый мужчина гораздо выше любого из воинов-апачей, его светлые волосы немного отливают рыжиной. Подбородок тяжелый, квадратный, но вовсе не портит красивое лицо, а лишь придает ему больше мужественности. Нос у бледнолицего узкий и прямой, так непохожий на широкие плоские носы индейцев. Но, пожалуй, самым привлекательным на его лице были губы. Жоли едва сдерживалась, чтобы не поцеловать их. Ей так хотелось почувствовать их вкус…

— Она снова смотрит на тебя! — сказал Гриффин дяде. Тот сурово глянул на него и недовольно проворчал:

— Иди смой наконец с себя этот маскарадный костюм и ложись спать! Утром подумаем, что делать с этой пташкой…

Эймос окинул пленницу подозрительным взглядом:

— Может, не мешало бы ее связать на ночь? А то еще, чего доброго, сбежит и вернется с целой толпой своих соплеменников, вооруженных до зубов…

— Ты прав. — Джордан повернулся к девушке спиной. — Свяжи ее, и покрепче.

Эймос подобрал с земли кожаные ремни.

— Не бойся, девочка! — почти ласково обратился он к пленнице, которая, похоже, и не собиралась сопротивляться. — Мы не причиним тебе зла.

— А не мешало бы взгреть ее как следует! Посмотри, что она со мной сделала! — проворчал Гриффин, демонстрируя свои исцарапанные руки. На одной щеке парня все еще кровоточила глубокая царапина. Гриффин всем своим видом старался показать, что недоволен девушкой, однако во взгляде его читалось явное восхищение ее смелостью — не каждая сумела бы так постоять за себя.

Жоли пристально взглянула на паренька, и тот, смутившись, отвел взгляд.

— Отдай ей мое одеяло, — сказал он Эймосу.

— Зачем? — спросил тот. — У нас же есть запасное. Ложись же наконец, поспим хотя бы часок. Большего, увы, мы не можем себе позволить. Девчонку, поди, уже хватились. Скоро сюда нагрянет целое войско индейцев — вычислить нас в этой пещере не составит труда. Но я надеюсь, хотя бы час у них на это уйдет, так почему бы нам пока…