Колесо войны - Сахаров Василий Иванович. Страница 53

– Я всё понимаю, отец. Мои воины будут на острие удара, и я постараюсь прославить семью Обер.

– Хорошо. Можешь идти.

Костар Обер встал, снова коротко кивнул шаману и главе своей семьи и вышел. В голове его было много беспокойных мыслей, но тогда он прогнал их и сосредоточился на подготовке к походу.

Однако вскоре узнал, что вместе с войском Дючина на юг готовятся отправиться молодые воины из семей Беренц, Михвэр и Вейкерн, которые изначально туда не собирались. И тогда Костар подошёл к Вису Беренцу, такому же сотнику, как и он, почему-то вдруг возглавившему всех Океанских Ястребов, которые этой зимой будут драться с остверами. Но друг детства на его осторожные вопросы не отвечал или переводил разговор с политики на нейтральные темы. И Костару пришлось самому искать ответы, благо все они были на поверхности. Семейство Ойкерен теряло доверие влиятельных людей племени, и они понемногу стали готовить почву для переизбрания нынешнего вождя. Но выборы будут не скоро, а пока все главы семейств отправляют на войну своих старших сыновей и самых заметных родовичей, имя которых должно быть на слуху у простых людей.

И вот Костар Обер на вражеской территории. Он командует правофланговым отрядом нанхасов, вместе с ним ещё несколько Оберов из младших ветвей семейства. Сотник Вис Беренц остался в ставке Ратэрэ Дючина, который сковывает силы остверов вблизи Содвера, но вскоре тоже пойдёт на прорыв. А Михвэры и Вейкерны все в левофланговом отряде. Каждый отпрыск знатного семейства готов биться с утроенной силой и жестокостью, лишь бы выполнить волю своих старших. Однако Костар сомневался, что это принесёт какой-то заметный успех всему делу, так как считал, что показное геройство ни к чему, а Ойкерен хороший вождь, и сейчас не то время, чтобы менять главу всего рода на нового. Впрочем, он не знал всего, не видел общей картины и не привык спорить со старшими, так что продолжал выполнять волю своего отца и старался быть лучше и храбрее всех других сотников…

Тем временем отряд молодого Обера подошёл к безымянной горной речушке, которая почему-то не замёрзала и продолжала нести свои воды к одному из озёр герцогства Куэхо-Кавейр. Вокруг всё было по-прежнему спокойно, и по узкому хлипкому мосту нанхасы перебрались на другой берег. Вскоре они должны были выйти на ответвление мощённого булыжником Южного тракта, который упирался в крепость Мкирра, а затем сворачивал к рудникам. А ещё через час Обер перестанет быть командиром большого отряда, останется только со своими родственниками и самостоятельно двинется на юг. И когда сотник уже не в первый раз стал прикидывать, куда он и его двоюродные и троюродные братья направят лосей, его размышления были прерваны показавшимся на дороге всадником.

Сжатая в кулак правая рука Обера взметнулась вверх. Стоп! Отряд замер и тут же, влево и вправо, как это заведено в любом хорошем военном отряде, выдвинулось боковое охранение.

Всадник, оказавшийся воином из передового дозора и троюродным братом сотника, подскакал к командиру, резко остановил своего лося и, наклонившись к Костару и крутившемуся рядом Шаквэ, выпалил:

– На перекрёстке остверы! Обоз в двадцать больших повозок на полозьях! Судя по всему, имперцы везут в крепость и на рудники продовольствие! Охраны немного, всего пятнадцать дружинников! Кроме них возницы и бабы!

– Почему решил, что обоз еду везёт? – спросил сотник.

– Один воз как раз на перекрёстке перевернулся, и всё, что в нём было, на обочину вывалилось. А там сало, ветчина, окорока, бочонки с вином, мука и рыба мороженая. Сам видел. Остверы сейчас на отдых расположились, повозку ремонтируют, а заодно и перекусывают. Но скоро они дальше пойдут и еду увезут.

Разведчик сглотнул слюну, и Обер это заметил. Наверняка и у остальных воинов, которые услышали про еду, реакция была похожей. Охраны в обозе, который пока не знал о том, что рядом враг, было немного, и решение командира было очевидным. Необходимо атаковать беспечных южан и отобрать у них продовольствие, и только после этого продолжить рейд по вражеской территории. Однако неожиданно для самого себя сотник засомневался, слишком уж всё просто с этим обозом, как бы он ловушкой не оказался. И Костар спросил своего родственника:

– Разведку по прилегающему к дороге лесу провели?

– Нет. Мы только со своей стороны дороги чащобу осмотрели, и я сразу к тебе на доклад помчался. Но вокруг всё тихо.

Костар посмотрел на ждущего его слова Лота Шаквэ, а затем на воинов, которые верили в него и шли за ним, вспомнил напутствие отца, подумал, что про него могут сказать, будто он излишне осторожен, взвесил все за и против и, выпрямив спину, громко сказал:

– Мы атакуем имперцев! К бою!

Воины восприняли решение командира с радостью. Большинство из них жаждало боя, и на это было много разных причин. Кто-то хотел отомстить за родственников, павших во время набега южан на продовольственные склады вблизи горы Анхат. Другие желали хорошо поесть. Третьи мечтали о добыче. А иные просто скучали без драки. Отметив, что боевой дух у воинов на высоте, сотник отдал стандартные приказы по построению отряда при атаке. На острие – всадники. За ними – шаманы и пехота, а позади два десятка оленеводов, которые ослабли в дороге и в бою являлись обузой.

Приказы были отданы. Люди горели предстоящим делом и горячили своих лосей и оленей. В их глазах были веселье и задор, и смерть нескольких десятков остверов была близка. Командир дал отмашку, и отряд помчался к перекрёстку. Расстояние небольшое, чуть больше шестисот метров, так что верховые животные северян преодолели его легко. За всадниками, спрыгивая на дорогу, десятками спешили пехотинцы и шаманы на оленях.

Поворот! Ровный короткий отрезок дороги, который с обеих сторон окружён дубовой чащобой. Рывок вперёд! И вот он, обоз, который заметила присоединившаяся к атакующей массе разведка. Повозки остверов полукругом раскинулись от одной обочины Южного тракта до другой. Имперцы заметили мчащуюся на них массу облачённых в костяные и железные ламеллярные доспехи северян и стали что-то кричать. А затем запаниковали и резво устремились под защиту деревьев. Трусы! А дружинники из охраны, подобно шелудивым псам, погнали своих лошадей дальше по дороге.

Вскинутый над головой сотника стальной атмин блеснул на солнце. Его лось вылетел на тракт, и всадник нацелился на свою первую жертву, мужика в драном полушубке, который стоял на санях и готовился с них спрыгнуть. Взмах! Косой удар сверху вниз! И промах! Ловкий возница всё же успел нырнуть в сугроб на обочине, быстро вскочил на ноги и вместе с какой-то худощавой бабёнкой в приметном цветастом платке, спрятался за мощный столетний дуб.

– Ничего! – весело выкрикнул Костар Обер. – Всё равно не уйдёшь! Смерть вам, остверы!

Под тревожное всхрапывание запряжённых в повозку лошадей лось командира развернулся на месте, и сотник увидел, что имперцы исчезают в чащобе, где лосю проломиться сложно. Покрытые же брезентом возы с широкими полозьями перекрыли дорогу и прямо ждут, когда же победители извлекут из них добычу.

«Слава богине! – подумал Обер. – Начало положено, и для нас всё хорошо!»

Однако только он так решил, как полог на ближайшей к нему повозке резко откинулся, и вместо мешков с мукой он увидел в ней четверых воинов с арбалетами в руках.

Дзанг-гг! – услышал нанхас звук спускаемой тетивы. Всё замедлилось, и глаза Обера смогли проследить полёт короткой стрелы, которая летела в него. Уклониться или спрятаться сотник уже не успевал, и лишь подумал о том, что пришёл его смертный час. Мысль была какой-то совершенно обыденной, и Костар даже не успел испугаться. Но, видимо, кто-то в дольнем мире присматривал за ним. Лось сотника резко дёрнул головой, может, испугался звука выстрела, и летящий в его седока метательный снаряд попал животному в глаз.

Хрип умирающего сохатого, который стал заваливаться на бок, заставил Обера очнуться и вернуться в реальный мир с его нормальным течением времени. Он привычно, как на тренировке, высвободил ноги из стремян, спрыгнул наземь, его рука всё так же сжимала боевой атмин. Сотник кинул быстрые взгляды вдоль полукруга повозок, и сердце его дёрнулось от злости на себя и великой обиды на судьбу.