Открыта вакансия телохранителя - Бульба Наталья Владимировна. Страница 68

– Отец…

Я перекрываю каналы, как только его взгляд дергается в мою сторону, не забыв проследить, чтобы энергия к жениху уходила безостановочно. Тело начинает слабеть, перед глазами всплывает пелена тумана…

– Не стоит. – Меня тряхануло так, что клацнули зубы. И он, продолжая удерживать меня на весу за плечи, повторяет: – Не стоит. Кровопролитие отменяется до возвращения во дворец. И то у тебя есть шанс отделаться легким испугом, тем более что за тебя просили и правитель Элильяр и властитель Тахар.

– Так я ж не для себя старалась… – Мой голос еще слаб, да и глазки едва не закатываются, но мысль уже работает четко, пытаясь найти иной способ вытащить Радмира из-под отцовского гнева. И, кажется, найдя его.

Папенька вскидывает бровь и переводит взгляд в сторону младшего принца, на морде которого полное раскаяние не только в содеянном, но и в том, что еще даже не оформилось в идею.

– Я подумаю. – И чернота его глаз становится мягче, а я продолжаю оставаться в подвешенном состоянии, но уже в его объятиях. – Что же ты с нами делаешь, девочка?

И остается только похлюпать носом, завершая картину воссоединения грозного отца и непутевой дочери, но сделать я это не могу: во взгляде моего новоявленного тера, который смотрит в нашу сторону, даже с такого расстояния я могу рассмотреть те выводы, что он сейчас делает.

Так что пора брать ситуацию под свой контроль, пока ею окончательно не завладели другие.

– Папа, ну я же уже взрослая. Как-то неприлично со мной так обращаться.

Будем считать, что своего я добилась. И причем уже два раза: и сама стою на ногах, и братец больше не ищет, куда спрятаться от обвинений в недосмотре за весьма непоседливыми барышнями.

– Где мама?

И вся веселость исчезает с моего лица: мои старания держаться рушатся под натиском одного-единственного вопроса.

И пусть отец еще не понимает, почему я прячу от него глаза, но его рука уже прижимает меня к себе.

– Она наверху, с Закиралем.

– Не все прошло гладко?

– Просто я едва не опоздала.

– И?

– Она сказала, что не позволит ему уйти.

И я чувствую, как едва заметно расслабляется его ладонь, и моя надежда вспыхивает с новой силой. Потому что это может значить только одно: отец знает то, что пока неизвестно мне.

– Ты должна ей верить. – И видя, что теперь я готова пустить слезу уже по другому поводу, вновь возвращает меня к старым проблемам: – Ты не хочешь мне поведать, как в твою умную голову проникла идея в одиночку отправиться на базу даймонов?

– Может, не здесь? – Я делаю очередную попытку его разжалобить, добавив в голос оттенок смущения.

– И здесь, и сейчас. А пока ты будешь рассказывать об этом во всех подробностях, я подумаю, не определить ли кого-нибудь из здесь присутствующих в пустующие в моих подземельях покои. За то, что не смогли уберечь от глупостей одну-единственную женщину.

И его речь звучит настолько убедительно, что на лицах большинства проступает бледность. Но я даже взглядом не буду их успокаивать, наводя на мысль, что повелитель демонов таким образом шутить изволит.

Вот только, когда я присаживаюсь на краешек кушетки и готовлюсь начать свое повествование, у меня больше нет желания продолжать эту игру: отец хоть и держится, как ему положено по статусу, но его глаза уже несколько раз подергивались мутью, выдавая крайнюю степень волнения.

– У меня был выбор попытаться вытащить его сюда или пройти по нити к нему и устроить небольшое представление. И я решила выбрать второй.

– Это особенность тех уз, которые вас связали?

– Нет, это заклинание, которое Закираль внедрил в мою ауру, чтобы в случае чего прийти мне на помощь.

Взгляд отца в сторону Тамираса достаточно красноречив, чтобы я кинулась прикрывать теперь уже его.

– Его нельзя было обнаружить. Источник силы был вне самого заклинания, а благодаря связи Единственной оно воспринималось как часть меня.

– Дальше.

– А дальше все просто. Я выстроила по этой нити переход, вышла в его камере, прибила дамочку в черном костюме, что использовала моего жениха в качестве анатомического пособия, не удержала в узде свои силы и почти в пыль разнесла цепи, которыми он был прикован. Потом активировала артефакт, который мне пожертвовал Тамирас, и двумя переходами вернулась сюда. Как раз, когда выскочила за защиту базы, игрушка и сработала. Так что у меня была возможность увидеть, как работает боевая матрица Порядка, столкнувшись с Хаосом. Надо признать, поразительно убедительное зрелище. Сразу начинаешь понимать, за что даймоны драконов не любят.

– И это все?

– Папа, самое страшное во всем этом было прикоснуться к Закиралю. Потому что я никогда не думала, что такое можно сделать, используя всего лишь один кинжал.

– Это была черная жрица.

И кто это у нас так несвоевременно голос подал?

– Кто?!

И почему это на меня смотрят такими взглядами, словно я в одиночку базу даймонов уничтожила. Хотя… надо признать, именно это я и сделала. Пусть и не совсем в одиночку и не до конца уничтожила – не будь заклинания Закираля, этот план можно было бы назвать сумасшествием.

– Это была черная жрица, – повторяет Агирас, и я понимаю, что все веселье еще впереди. – Госпоже удалось сделать практически невозможное. Даже коммандер не смог бы выстоять против нее.

Скулы отца стали тверже, а когти сложились в боевой захват. И остается лишь гадать: чья же шейка чудилась ему при этом.

И я делаю единственное, что могу сделать: говорю то, о чем не хотела бы даже вспоминать. Потому что картина этого еще долго будет стоять перед моими глазами: ярость, что огненной волной накрывает мой разум, вытаскивая из недр моей души нечто, чему я названия не знаю, но что пугает меня уже своим существованием. И сила, которая плотными крыльями вырастает за моей спиной, даруя ощущение если и не всемогущества, то чего-то настолько несоразмерно большого, что соблазн воспользоваться этим сбивает все блоки и установки, что составляют мою личность. И тот миг, когда я черпаю из бездны этих возможностей…

– А я и не выстояла. Я ее просто размазала по стенке.

И в той тишине, что устанавливается вокруг меня, лишь лица отца и Карима остаются совершенно спокойными, в очередной раз наталкивая меня на мысль о том, как они похожи в том, что знают даже то, о чем другие и не догадываются.

Дверь в гостиную открывается как раз тогда, когда неуютность ситуации почти толкает меня на то, чтобы устроить небольшую истерику. Вошедший целитель окидывает взглядом присутствующих, склоняется в поклоне перед отцом и, закончив приветствие, обращается ко мне:

– Леди Таши, вас просят подняться наверх.

Мое сердце падает в пропасть, дыхание замирает от мелькнувшего в душе ужаса. Но эльф, правильно оценив то, что со мной происходит, легко улыбается и добавляет:

– Он пришел в себя и хочет видеть вас.

Глава 19

Наташа

Этот последний шаг дался мне с таким трудом, как не давался еще ни один. Я замерла на пороге своей комнаты, сейчас ярко освещенной магическими светильниками, от чего она неожиданно стала напоминать больничные покои, и замерла, не в силах даже сделать вдох.

Он, окутанный плотным голубым сиянием, что не давало даже разглядеть черноту его кожи, там, где я помнила ее уцелевшей, не лежал – парил над моей кроватью, с которой был сорван балдахин. И лишь глаза… Бездонные черные глаза, правда, без так полюбившегося мне изумрудно-серебряного контура, но живые глаза Закираля пристально смотрели на меня.

– Ты… – Я все-таки решаюсь и пытаюсь шагнуть вперед, сквозь то безумие, которое я ради него сотворила, через все то, что он для меня сделал.

Но меня останавливает мама, которая стоит с другой стороны широкого ложа и, глядя на меня, качает головой:

– Нет.

И на мгновение склоняется к его лицу, а когда поднимается, его взгляда для меня больше нет – ресницы, лишенные искр, сливаются с темнотой, что пятном выделяется на фоне мерцающего тумана.