Лунный цветок - Браун Вирджиния. Страница 25

— Воняет…

— Ты замерзла или нет? — Он пустил коня вперед. — Неподалеку есть заброшенная хижина. Принадлежала одному старому отшельнику. Можем воспользоваться, если крыша не провалилась за зиму.

Стефани влезла в куртку. От острого запаха мокрой шкуры по телу пробежала дрожь, но все же это лучше, чем мерзнуть. Она заплела мокрые волосы в косу и отбросила ее на спину, а на голову натянула мокрую шляпу. Непрезентабельный вид широкополой шляпы вызвал у нее кривую улыбку. Теперь она выглядит, как охотник, расставляющий капканы, или горец. Не хватает только связки шкур, свисающей с седла, и табачной жвачки за щекой.

— Это она? — спросила Стефани, увидев впереди какое-то строение. При виде крошечного сооружения из бревен, законопаченных глиной, у нее округлились глаза. Крыша, правда, была, но не было окон, и дверь болталась нараспашку. — Ты хочешь, чтобы я тут остановилась?

— Из-за потоков воды мы не можем ехать дальше. Нужно оставаться на высоком месте. Не «Савой», конечно, но мы не в Лондоне. Понимаю, ты привыкла к хрустальным люстрам и бархатным диванам, но в настоящий момент все остальные комнаты заняты. Свободна только эта…

Внутри раздался какой-то треск, и оба вскинули головы.

— Говорите, свободна, мистер Корделл?..

— Господи Боже! — воскликнул Райан — наружу выскочил огромный белый медведь. Все три лошади заржали и встали на дыбы. Медведь надвигался на них, угрожающе рыча, на острых как бритва зубах белела пена.

Стефани застыла в седле, изо всех сил пытаясь удержать лошадь. Дальше все происходило как во сне: ворчание, рык, хлещущие ветки деревьев, невнятный рев, мелькание земли и неба. Ноги выпали из стремян, и она держалась только за луку седла. Стефани охватила паника — до нее дошло, что после первого восклицания она больше не слышала Райана. Но не мог же медведь… нет, это было бы слишком ужасно… нельзя даже думать… Где медведь? И где Райан?

Над самым ухом прозвучал взрыв, Стефани даже показалось, что теперь она навсегда оглохнет. На этот раз жеребец остановился как вкопанный, и она вылетела из седла. Мелькнули сосны, клочок неба, и она грохнулась на землю.

Птицы. Она никогда раньше не слышала столько птиц. Они распевали, как хор в методистской церкви воскресным утром…

— Ты в порядке?

Из тумана выплыло лицо Райана. Его голос доносился как будто из тоннеля, и она потрясла головой, чтобы в голове прояснилось. Птичий хор не смолкал.

— Н-нет, я не в порядке… птицы… так много птиц…

— Да, они здесь гнездятся на верхушках деревьев. Должно быть, я их напугал, когда застрелил медведя.

— Ты… застрелил… медведя? О, почему небо все время крутится? И эти чертовы птицы… Моя лошадь…

— Вернется. — Райан подхватил ее под мышки и поставил на ноги. — Стоять можешь?

Стефани раскачивалась, как пьяный матрос, и Райан подхватил ее, не давая упасть ничком.

— Нет, кажется, не можешь, — вздохнул он. — Черт, ты же большая, но не тяжелая, — пропыхтел он, поднимая ее на руки, — просто тащить неудобно. Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя слишком длинные ноги? Длиннее, чем у мужчин.

— Не оскорбляй, пожалуйста. Ужасно болит голова…

— Не оправдывайся, Принцесса. Мы не женаты.

— Слава Богу! Куда ты меня несешь? — Она нахмурилась и скосила глаза на деревянную дверь избушки, сквозь которую Райан старался ее пронести, не зацепив косяк. — Где медведь?

— Внутри… не бойся, он убит, — заверил Райан, когда она взвизгнула. — Я несу тебя в избушку. Лежи тихо, а то миссис Медведица придет проведать мистера Медведя. — Он не слишком бережно сгрузил ее на лежанку, в которой наверняка обитали все виды паразитов.

Стефани охотно замолчала и закрыла глаза. Так проще. И она слишком слаба, чтобы спорить с Корделлом, что бы он там ни делал. Но тут же Стефани всполошилась:

— Райан Корделл, что ты делаешь? Убери руки! — Она остервенело вцепилась в пальцы, расстегивавшие на ней куртку.

— Слушай, ты промокла и замерзла, а на то, чтобы набрать сухих дров, потребуется время. В этой меховой куртке ты окоченеешь…

— Это твоя куртка, и, если помнишь, я говорила тебе, что она воняет…

— Спасибо, ты была права. Сможешь сама раздеться? Отлично. Тогда сними с себя все мокрое и завернись в одеяло, пока я схожу за дровами.

У двери он обернулся и добавил:

— Если, когда я вернусь, ты не будешь лежать раздетая под одеялом, я сам стащу с тебя одежду, мисс Эшворт.

Угроза подействовала. Когда Райан вернулся, Стефани дрожала под двумя навахскими одеялами, а ее мокрая одежда кучей валялась рядом.

— Ну как, стало теплее? — спросил Райан, сбрасывая на пол три большие ветки.

У Стефани ответ застрял в горле — она увидела, что Райан снял рубашку и бросил в общую кучу с ее вещами. Нимало не заботясь о том, что она лежит в ярде от него, он отстегнул оружейный ремень и приготовился снимать штаны.

— Мистер Корделл! — Она наконец обрела голос и заговорила таким скандальным тоном, что Райан удивленно вскинул голову.

— Ты же не хочешь, чтобы я замерз? — благодушно поинтересовался он. — Это не по-христиански, мисс Эшворт.

— Что ты знаешь про христианское отношение к людям? О, не обретай внимания!.. Просто… будь добр, не делай этого!

— А ты не смотри. Никто не заставляет тебя держать глаза открытыми. Я тоже должен высушить одежду.

Стефани зажмурилась. С закрытыми глазами она не могла видеть, как Райан улыбнулся, медленно обежал глазами округлости фигуры, различимые под одеялом. Он решил, что ситуация складывается интересная. Очень даже интересная ситуация.

Глава 14

— Что это? — Стефани настороженно посмотрела на толстый шмат горячего жареного мяса. — Не похоже на солонину… — Она выпростала руку из-под одеяла, чтобы 108 взять палочку с насаженным на нее куском мяса.

— Не солонина, — весело сказал Райан. — Это медвежатина. Э, зачем ты это сделала?

Стефани отбросила палку:

— Я не буду есть медвежатину! Это… негигиенично. Райан вскинул брови:

— Было гигиенично, пока ты ее не бросила на пол, леди. Но для меня сойдет. Знаешь, Стефани, ты просто погрязла в условностях. Ничего подобного я не встречал…

— Нет! Я просто… не хочу есть медвежатину, и все! — Девушка смотрела на него с неуютным ощущением, что он скорее всего прав.

— Знаешь, мне все равно, хоть умори себя голодом. Мадам, мы случайно остались без бифштекса. Если бы я знал, что вы приедете, я бы зарезал жирного теленочка… — Он сидел на полу перед каменным очагом, большие куски мяса жарились на грубо обструганных палочках, брызгая жиром.

— Пожалуйста, дай мне вяленое мясо, я буду есть его.

— Больше нет.

— Ты хочешь сказать, мы остались без соленого мяса?

— Без всего. — Райан оторвал кусок мяса, сунул его в рот и облизал пальцы. — Когда вьючная лошадь убежала, она потеряла багаж.

— Что?

— Я же велел тебе завязать двойной узел, когда ты ее навьючивала, а ты сделала бантик…

— Мистер Корделл!.. — Стефани захлопнула рот. Спорить с Райаном Корделлом бесполезно, а сегодня она действительно навьючивала лошадь.

При запахе жареного мяса желудок ее взбунтовался. Она проголодалась, но даже подумать не могла о том, чтобы есть медвежатину.

— Корделл, я хочу есть. Что же делать?

— Может, заказать в магазине деликатесов, что на углу? Очнись, Принцесса. Ты не в Нью-Йорке, так что или ешь, что дают, или не ешь ничего.

— А что с провиантом?

— В ближайшем городе купим. У тебя же есть деньги?

— В седельной сумке… В чем дело? Ты сказал, что нашел мою лошадь.

Райан застонал.

— Дорогая, все, что я могу сказать, — с такими руками, как у тебя, опасно выходить из дома. Твой жеребец потерял обе седельные сумки, когда помчался с перепугу. Я, конечно, пойду поищу, но если они упали там, где я думаю, забудь про них.

— О не-е-ет! Там были все мои деньги! — Впервые с тех пор, как она приехала в Аризону, Стефани заплакала. Слезы залили лицо и стерли с него стоическое выражение, которое она так старательно сохраняла. — Что… что мы будем делать? Пропали все наши деньги…