Хочу замуж! - Мэй Сандра. Страница 28
Лори покачала головой.
— Вы ни в чем не виноваты, мистер Лапейн. И вы — хороший человек. Вас никто не обвиняет…
— Она была моей женой, девочка. И это я — вернее, и я тоже — довел ее до такого состояния. Когда старик женится на молодой женщине, он должен отдавать себе отчет, что она выходит за него отнюдь не из соображений страсти. Ладно! Как бы там ни было, все мои деньги поступят на счет больницы. Вы, как главный врач, можете уже сейчас заказывать необходимое оборудование… все, что вам потребуется. Я просто подпишу чек.
— Мистер Лапейн, это необычайно щедрый подарок, и я от имени всех горожан…
Старик устало махнул рукой:
— Брось, малышка. Об одном прошу тебя лично — не дай мне умереть в полном одиночестве, ладно? Когда я почувствую, что дело идет к концу, помести меня в палату. И будь рядом, когда…
Он не договорил, но Лори торопливо кивнула, пряча наливающиеся слезами глаза.
Это тоже дар — или кара. Ангелы жизни, иногда мы должны взять человека за руку и проводить его до порога смерти. Потому что умирать не всегда больно — но всегда страшновато. Ведь там — неизвестность, и потому очень важно, чтобы в последний земной миг кто-то держал тебя за руку…
В конце июля Исабель Роджерс увезла своего младшего сына на дальние пастбища. За ними приехал Гай, Джои с удобствами разместили на заднем сиденье машины, он расцеловался с Лори, Лиззи, Кэрол, Джейн и Сэмми, крепко пожал руки Бену Даймону и Тони Бокадеро.
— Спасибо, доктора! Я — ваш должник, а всякий в этих краях знает: Джои Роджерс отдает любые долги всегда и во всем. Так что, если что, обращайтесь. И спасибо еще раз. Лори, поцелуй Чикиту, ладно? Скажи — злые родственники разлучают нас, но сердце мое принадлежит только ей, и я…
— Хватит балаболить. Чикита поехала вперед, верхом, и сейчас, наверное, уже ждет тебя на ранчо. Ты учти, раненый: я горой стою за мою младшую сестренку, так что ты там особо не вольничай.
— Лори! О чем ты говоришь?! У меня после аварии все отшибло напрочь, тебе разве Рой не говорил? Только духовное общение! Ребенка мы с Чикитой усыновим…
Лори закатила глаза к небу, а Исабель рассмеялась.
— Вот же трепло! Сын мой, не говори ерунды. Лори, детка, спасибо и до встречи.
Через месяц состоялся праздник. Честно говоря, апофеозом торжества было появление загорелого и окрепшего Джои Роджерса — он вступил под сень большого белого шатра, опираясь на палку, но совершенно самостоятельно, и был встречен бурными аплодисментами. Исабель подмигнула Лори, и та с изумлением повернулась к Рою.
— Рой, это чудо! У него же половина костей была раздроблена…
— Это не чудо, а мама. А вот мама у нас — чудо. Кобылье молоко, дикий мед, медвежье сало. Воздух прерии, прогулки верхом…
— Верхом?! И ты, хирург, позволил?
— Не родился еще тот хирург, который может что-то позволить или не позволить маме Исе. Лори, нам надо поговорить.
— Я знаю. Ты хочешь прямо сейчас?
— Ну раз уж я начал… Все равно ты будешь сидеть и думать об этом весь праздник.
— Хорошо, пойдем. Только не в больницу, умоляю. Пойдем на обрыв?
Они ускользнули незамеченными и вскоре уже сидели в густой траве, свесив ноги с высокого обрыва над рекой. В воздухе разливался медовый аромат, гудели пчелы, и небо на западе стало розоватым…
Рой негромко сказал:
— Я получил ответ из Канады.
— Да. Я поняла сразу.
— И не спрашивала, что в письме?
— Зачем? Я и так знаю — подтверждение приглашения. Ты не тот врач, которым можно бросаться.
— И что ты скажешь?
— Только два слова: ты уволен.
— Что?!
Лори усмехнулась, сорвала длинную травинку и сунула ее в рот.
— Нет ничего хуже затянувшейся шутки, слишком долгого тоста и занудного анекдота. Мы весело и бурно начали — надо вовремя закончить. К тому же… я ведь преследовала меркантильные цели, когда заполучила тебя в нашу больницу. Хотела выбить под твое имя оборудование и дотации… Теперь обстоятельства изменились. Лапейн оставил больнице все свое состояние. На эти деньги мы можем хоть международный центр хирургии открыть.
— Лори, ты уверена, что мы сейчас говорим только о работе?
— Рой, а о чем же еще мы говорим? Ты мечтал о работе в Торонто, ты хочешь расти дальше в профессиональном смысле. Да, конечно, я могу напомнить, что ты обещал остаться здесь до декабря, но что это в конечном счете изменит?
— Лаура! Прекрати немедленно и посмотри на меня. Нас ничто не связывает, кроме работы?
Она посмотрела ему в глаза — спокойно и грустно.
— Нас связывает постель. Нас связывает страсть. Нас связывает непреодолимое желание целоваться и держаться за руки, гулять вместе под звездами, заниматься любовью — но все это рано или поздно пройдет. В один прекрасный день ты начнешь тяготиться этим маленьким городком, вспомнишь, что это я заставила тебя остаться здесь, и возненавидишь меня. Кроме того…
— Что?
— С каждым днем мне все труднее отказаться от привычки встречать твой взгляд, чувствовать твои руки, спать с тобой в одной постели. Лучше уж отпустить тебя с миром, сохранив прекрасные воспоминания.
— Лори…
— Уезжай и будь счастлив. Я не буду тебя провожать, но знай, что я не плачу в своем кабинете, а улыбаюсь и желаю тебе удачи.
Она легко поднялась на ноги и ушла обратно к шатру — гордая, сильная, смелая дочь Техаса, доктор Лаура Флоу, его Лори…
Рой остался сидеть на обрыве. Легкое дуновение ветра — и рядом с ним абсолютно бесшумно опустился на землю пожилой грузный индеец с темным непроницаемым лицом. Праздничная куртка из оленьей кожи была расшита зелеными и красными бусинами, в черных как смоль волосах — переломленное пополам перо серой цапли. Кайтенне, друг и названый брат его отца. Вождь небольшого племени индейцев чирикахуа. Рой негромко сказал:
— Ан-хуг, вождь. Я рад тебя видеть.
— Анх! Я тоже. Ты вырос, мальчик. Теперь ты — мужчина. Только грустный.
— Да. Веселым меня сейчас не назовешь. Меня только что уволили, кстати.
— Скво с серыми глазами и мужскими руками?
— Почему с мужскими? У Лори очень даже красивые ручки.
— Она умеет работать ими, как мужчина. Она целительница. Хорошая скво. Почему ты не берешь ее в жены?
Рой даже поперхнулся от возмущения. Вот вам! На дворе двадцать первый век, эпоха так и сыплет событиями — а для индейцев мир не изменился с тех пор, как Гитчи Маниту бродил по земле и учил первых людей добывать огонь! «Почему не берешь в жены»!
— По-твоему, я должен перекинуть ее через седло и увезти в свой вигвам?
Кайтенне хитро улыбнулся и погрозил Рою пальцем.
— У тебя нет никакого вигвама. И она не дастся так просто — понадобится веревка. Но насчет перекинуть через седло — не самый плохой метод. Вполне действенный. Даже в наши дни.
— Ох, не знаю я… Кайтенне, ты мудрый вождь, дай мне совет. Еще весной мне казалось, что я очень хочу уехать в Канаду, работать там в клинике, писать диссертацию… теперь я ни в чем не уверен. Как мне быть?
Вождь помолчал, а потом негромко и напевно сказал:
— У Детей Ветра много путей в жизни. Они бродят разными тропами. Но однажды голос крови начинает призывать их, и тогда они срываются с насиженных мест и возвращаются туда, где все началось. Хочешь понять, как жить дальше? Я не знаю. Это ведь твоя жизнь. Только помни: троп, по которым можно идти, множество, но все они начинаются от родного порога. Главное — не забыть именно это.
Закат вовсю полыхал над прерией. Вождь давно ушел. Рой Роджерс все сидел и смотрел в багряное небо, и на лице его блуждала счастливая улыбка.
18
Джои. Эпикриз
Папа был в ярости. Мама тоже была в ярости. Гай говорил такие слова, какие при детях — то есть при мне и при Салли — говорить нельзя ни в коем случае. Даже Бранд изволил гневаться и сделать ему выговор. Но этот чокнутый — мы сейчас говорим о моем брате Рое, который спас мне жизнь, — упрямо поджал губы, собрал вещички сразу после грандиозного праздника — юбилея свадьбы мамы и папы — и умотал восвояси.