Ее главная ошибка - Милберн Мелани. Страница 16

— Нам надо поговорить.

Она кивнула и покорно вышла из комнаты.

Кухня-гостиная, в которой они расположились, напомнила Луке кукольный домик. Такие крохотные комнаты его, мягко говоря, пугали.

Бронте была тронута тем, как Лука повел себя с Эллой. Увидев, с какой любовью он смотрит на своего ребенка, она еще сильнее убедилась в том, что он не собирается отказываться от маленькой дочери. Он захочет принимать активное участие в ее воспитании. Единственная проблема заключается в том, какое место в его жизни будет занимать Бронте.

— Хочешь чаю? — предложила она, нарушая тишину.

— Никакого чая, — отрезал он.

Она указала на диван:

— Хочешь присесть?

— Нет, но тебе лучше присесть, — зловеще произнес Лука.

Бронте села на диван и обхватила колени дрожащими руками.

— Не забирай ее у меня, Лука, пожалуйста, прошу тебя, — проговорила она, запинаясь. — Я так ее люблю! Я готова сделать все, что ты захочешь, только не забирай ее. Конечно, я должна была обо всем тебе рассказать. Я совершила ошибку. Но я не вынесу, если ты… — Бронте умолкла, слезы покатились у нее из глаз. Ее душили рыдания, она закрыла лицо руками.

— Слезами ты ничего от меня не добьешься, Бронте, — процедил Лука сквозь зубы. — Я потерял больше года жизни моего ребенка. Ты хотя бы представляешь, что я сейчас испытываю?

Она посмотрела на него покрасневшими глазами:

— Я понимаю, ты расстроен…

— Ты и половины не понимаешь, — заявил он. — Я смотрю на Эллу, и мне больно сознавать, сколько времени я потерял зря, не видя ее.

— У меня есть фотографии и домашнее видео. Я покажу тебе…

— Ради бога, Бронте, перестань. Жизнь ребенка не похожа на кино, которое я пропустил в местном кинотеатре, — сказал Лука, проводя рукой по волосам. — Мне никогда не вернуть пропущенное время. Я никогда не смогу сказать, что видел новорожденную дочь. Я никогда не смогу поведать ей о том, что гладил твой живот и чувствовал, как она шевелится. Я не смогу соврать дочке, утверждая, что видел, как она сделала первый шаг или впервые улыбнулась.

— Она еще очень мала, — попыталась успокоить его Бронте. — Она даже не вспомнит, что ты не сразу появился в ее жизни. Дети не помнят, что происходило с ними до трех лет. У тебя достаточно времени, чтобы восполнить то, что ты потерял.

— И как ты предлагаешь это сделать? — поинтересовался Лука. — Ты ничего не забыла?

Бронте поджала губы. Она догадывалась, что он сейчас скажет, поэтому вздохнула, чтобы подготовиться к неизбежному.

— Вы живете в Австралии, — начал Лука. — Я половину времени провожу в Италии, а вторую половину — в Лондоне.

— Я… я знаю… — еле слышно прошептала молодая женщина.

— Это означает, что один из нас должен переехать.

Бронте округлила глаза, во рту у нее пересохло.

— Ты переедешь ближе к Элле? — спросила она.

Выражение его лица стало насмешливым.

— Не я, Бронте, а ты.

— Я? — пискнула она.

— Конечно, ты, — подтвердил Лука. — Я не могу управлять огромной корпорацией из Австралии. А ты можешь обучать детей балету в любом месте.

Бронте взволнованно вскочила:

— Ты сошел с ума? Я не могу переехать в Италию по твоему желанию. Я делаю в Австралии карьеру. Здесь моя мать и мои друзья. Их поддержка очень важна для меня.

Лука упрямо нахмурился:

— Либо ты переезжаешь, либо расстаешься с Эллой, — отрезал он. — Я не собираюсь летать туда и обратно, чтобы навестить свою дочь. Я хочу принимать активное участие в ее жизни и переговоры по этому вопросу вести не намерен.

Бронте открыла и закрыла рот, пытаясь придумать отговорки. Она не могла поверить, что Лука настолько упрям. Неужели он действительно думает, что она готова подчиняться его приказам?

— Я хочу, чтобы моя семья познакомилась с Эллой как можно скорее, — заявил Лука. — И само собой разумеется, мы должны будем пожениться, как только я подготовлю свадьбу.

Бронте уставилась на него в оцепенении:

— Ты свихнулся?!

— Я не собираюсь спорить с тобой, Бронте, — ответил он. — Элла принадлежит к роду Саббатини. У нее есть определенные права и привилегии — как внучки и наследницы. Я не желаю, чтобы ее считали внебрачным ребенком. Она будет носить мою фамилию.

— Она может носить твою фамилию, даже если я не выйду за тебя замуж, — возразила Бронте. — Я могу указать тебя как ее отца в свидетельстве о рождении.

— Бронте, позволь мне кое-что как следует разъяснить тебе. — Лука был непреклонен. — На нас лежит ответственность за нашего ребенка. Ему нужны и мать, и отец. Мы сможем обеспечить ей нормальную жизнь только в том случае, если поженимся и создадим семью.

— Но я не люблю тебя, — произнесла Бронте, хотя не была уверена в том, что говорит правду. Она не знала, какие чувства испытывает к Луке. Ее охватила растерянность. Лука стремительно ворвался в жизнь Бронте и грозил лишить ее всего того, за что она цеплялась, стараясь обеспечить себе безопасность и стабильность. Ей было очень больно, когда Лука бросил ее два года назад, поэтому сейчас она пребывала в ужасе, ожидая, что он снова причинит ей боль.

— Я не требую твоей любви, — бросил он. — Мне известно множество удачных браков, основанных на взаимном уважении и общих интересах. Мы начнем именно с этого, а потом посмотрим, что получится.

Бронте с вызовом взглянула на него:

— Я надеюсь, ты не ждешь, что я стану спать с тобой, потому что я не собираюсь делать это. Если мне придется выйти за тебя замуж, то брак будет фиктивным.

Его глаза сверкали, как темные бриллианты, когда он уставился на нее в упор.

— Условия здесь ставишь не только ты, — заметил Лука. — Ты будешь моей женой в полном смысле этого слова.

Сердце Бронте нервно екнуло, когда она увидела страсть в каждой черточке его лица. Лука хочет ее, и он не собирается отказываться от своего желания. Бронте страшилась близости с Лукой потому, что была уверена: она влюбится в него снова.

— Похоже, ты уже все решил, — произнесла она, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Так будет лучше, Бронте, — заверил он. — Со временем ты в этом убедишься. Я знаю, что прошу о многом, заставляя тебя переехать, но твоя мать может приезжать к нам в любое время. И ты сможешь приезжать к ней. Я не собираюсь держать тебя под замком.

Бронте принялась мерить шагами небольшое пространство комнаты.

— Мне нужно время, чтобы подумать, — сказала она, прижимая руку к виску, где пульсировала напряженная жилка.

— Времени нет, — предупредил Лука. — Мы должны уладить все как можно скорее. Следует организовать свадьбу. Я хочу, чтобы церемония была пышной, как полагается.

Бронте повернулась к нему:

— Я не говорила, что выйду за тебя замуж, Лука. Не торопи меня. Я предупредила, что мне нужно время, чтобы подумать.

Он подошел к ней, и она, пытаясь отодвинуться, прислонилась к стене.

— Если ты не выйдешь за меня замуж, — размеренно проговорил Лука, — то больше никогда не увидишь свою дочь. Я достаточно ясно выражаюсь?

От негодования Бронте ощетинилась.

— Негодяй! — прорычала она. — Высокомерный, жестокий, бездушный ублюдок!

Ее глаза блестели — от ярости и ощущения разгоряченного мужского тела. Бронте понимала, что ей некуда бежать. Лука буквально прижал ее к стене. Сердце женщины забарабанило, как отбойный молоток, когда он уперся руками в стену по обе стороны от ее головы. Она нервно облизнулась и с изумлением почувствовала, как ее охватывает сильное возбуждение.

Горящий взгляд Луки опустился на ее губы, и она затаила дыхание. Когда же он наконец припал к ее губам, она ощутила бурное вожделение. Бронте разомкнула губы под напором собственнического поцелуя Луки. Ее потрясло осознание того, как сильно она его хочет. И одновременно ошеломило желание, с которым Лука целовал ее.

Продолжая целовать Бронте, он потянул вверх ее платье. Она выгнула спину, побуждая его продолжать желанные ласки.

Бронте могла бы оттолкнуть Луку. Она могла бы остановиться, пока они оба не зашли слишком далеко. Вместо этого она впилась ноготками в его ягодицы, призывая поторопиться.