Рыцарь ночи - Лазарева Ярослава. Страница 51

«Как я стал вампиром, — тихо произнес он. — Я знал, что тебе захочется услышать об этом. Это произошло почти десять веков назад. Я был обычным парнем, жил в небольшой деревеньке Челяковицы, пас коров и ни о чем особенно не задумывался. И вот случилось у нас ужасное событие. Как-то поздней осенью появился в деревеньке пожилой мужчина. Звали его Атанас. Кем он был, чем занимался, понять было довольно трудно. Но в то время много шаталось по дорогам странников. Он сказал только, что пришел к нам из Вышеграда. Тогда Праги как таковой еще не было. Намного позже объединили шесть городов, и появилась столица. Вышеград был одним из этих городов, и мне он казался чем-то недостижимым. Я слышал рассказы взрослых о том, что там живут наши короли и князья. Поэтому я смотрел на Атанаса с трепетом. Он пришел под вечер, постучался в наш дом, а мы жили на краю деревни, и попросился на ночлег. Нас было шесть братьев. Родители спали на печи, а мы — на полу. Я всегда старался забраться в середину, так как ночи уже были холодные, а печь быстро остывала. Атанаса уложили на узкой лавке у окошка. Ночью я проснулся от страшного крика и сразу, не разбираясь, пополз под стол. Но кто-то схватил меня и впился зубами в шею. Меня стало трясти, и я потерял сознание. Когда очнулся, меня все еще колотило, боль была ужасной, казалось, что по всем жилам и венам разливается расплавленное железо. Я решил, что выгораю изнутри, и приготовился к смерти. Но остался жив. Когда выбрался из-под стола, увидел страшную картину. Голова моей матери свесилась с печи, в лице не было ни кровинки, шея была прокушена, а мать мертва. Мертв оказался и старший брат. Но все остальные члены семьи — живы. И все мы были укушены. Отец сидел на полу и пристально смотрел на нас. Он, как и все мы, был необычайно бледен. Он-то нам и сказал, что Атанас — вампир. Оказывается, уже в нескольких деревнях были подобные случаи. В народе шептались о появившемся в наших краях ненасытном чудовище, которое нападает на людей при каждом удобном случае, пьет кровь и тут же исчезает. «Нас убьют, как только узнают, — сказал отец. — Мы стали вампирами, пусть и не по своей воле. Но нас это не спасет. Нужно уходить немедленно». Однако было уже поздно. Атанас напал не только на нашу семью, но и на соседей. Мы услышали шум на улице и встали. Сейчас я понимаю, что мы были в ослабленном состоянии, так как только что перенесли превращение. К тому же никто из нас пока даже не подозревал о силе вампиров и об их возможностях. Не знаю, как мне это удалось, но, когда соседи ворвались к нам в дом, вооруженные кто чем, я вдруг ощутил внутри жар ужаса и единственное желание — спастись любым способом. И превратился в крысу. Я шмыгнул за печку и оттуда все слышал. Когда все закончилось, трупы выволокли во двор. Я услышал шуршание соломы, которой явно обкладывали дом со всех сторон, и крысиными ходами выбрался на улицу. Бежал вначале огородом, затем несся вдоль улицы за толпой людей. Я, будучи в тельце крысы, уже не обращал внимания на странные ощущения, а хотел лишь узнать, что стало с моими родными. Когда толпа пришла на кладбище, я затаился за одной из могил, зарывшись в сухую листву. Но все видел. С трупами поступили по древнему обычаю уничтожения вампиров. Каждому в сердце был воткнут осиновый кол. Кроме этого, для верности им отрубили головы и конечности. Я еще надеялся, что хоть кто-то из моих спасется, но, увидев этот обряд, потерял надежду и впал в прострацию. Когда очнулся, была глубокая ночь. Я увидел, что вновь нахожусь в своем теле и лежу между могил. Но я уже не чувствовал ни холода, ни боли. Постояв возле свежих могил, отправился в деревню, переполненный лютой злобой и желанием убивать всех подряд. Но, увидев, как догорают наш дом и соседский, остановился».

Отец замолчал. Я стоял в оцепенении, потрясенный этим рассказом. К тому же я так явственно увидел все, что происходило, будто сам там побывал. Но видимо, это было воздействие отца.

«С тех пор я живу, — тихо сказал он. — И часто сожалею, что тогда спасся, а не лег в могилу рядом со своей семьей».

Я протянул к нему руки в нестерпимом желании его обнять, но отец исчез. Только что-то звякнуло об пол. Я нагнулся и увидел связку ключей от квартиры. Я оставался там почти месяц. Отца я больше не видел ни разу, со времени нашей встречи прошло чуть больше шести лет. И я всем говорю, что мой отец умер. Но все, что он предсказал, сбылось. Сейчас мне двадцать два, и я охотник.

Лада, я не имею права давать тебе советы. Но ты меня спасла, и этого я не забуду. Я не знаю, что тебя связывает с этим семейством, но прошу — беги от них! Послушай меня! Для тебя идеально никогда больше не встречаться с ними, ничего не выяснять, никого не слушать. Попытайся наглухо закрыть эту дверь. Если они будут тебя преследовать, дай мне знать. Помогу обязательно. Я всегда на связи по номеру, который у тебя есть. Яне останусь в Праге надолго и скоро отправляюсь в путешествие. Но если тебе будет нужно, тут же примчусь, где бы я ни находился. Удачи!

Прочитав письмо, я инстинктивно тут же удалила его и глубоко задумалась. Мне было страшно, и желание забыть все связанное с Грегом окрепло. Мне казалось, что я все время шла по освещенной солнцем стороне улицы, но потом свернула в тень, хотя далеко не углубилась. И вот сейчас балансирую на этой границе и никак не могу решить, куда перейти окончательно. Мне казалось, что если я не забуду Грега, то буду идти в глубь темной стороны и все труднее будет вернуться на солнце. Но если я решу отказаться от своей страшной невозможной любви, то останусь на свету.

Я закрыла глаза и вдруг четко увидела эту улицу. Солнечный тихий летний полдень, я стою на тротуаре, тень от огромного дома падает на него и четко делит мир на черноту и золотящийся свет, а я стою как раз на границе и не могу решить, в какую сторону двинуться. Я увидела, как на солнечной стороне улицы появились мои родные, Лиза, Слава. Они улыбались мне, звали к себе. Их лица излучали доброту, радость, благожелательность. И словно в противовес им на теневой стороне возникли Грег и Рената. Они смотрели печально, их бледные лица были холодны, рты приоткрыты. Я не сводила глаз с Грега. Его прозрачные голубые глаза не отрывались от меня. И я увидела в них любовь и мольбу. Эти печальные молящие глаза на смертельно-бледном лице вампира выглядели пронзительно живыми. Мое сердце сжалось от жалости, любовь вспыхнула с новой силой. Я уже не видела ни солнечную сторону улицы, ни близких и друзей, а только Грега, только его живые грустные глаза.

— Забудь! — раздался в этот момент голос.

И напротив меня на границе света и тени появился Дино. Он стоял, расставив ноги и упершись руками в бока. Одна половина тела была в тени, вторая — на солнце.

— Забудь! — громко повторил он. Я вздрогнула и расплакалась.

И тут же очнулась, не понимая, что это было.

«Я уже грежу наяву, — с тоской подумала я и выключила компьютер. — Все это до добра не доведет. Но я пока не могу принять решение».

Дверь моей комнаты приоткрылась, и появилось заспанное лицо мамы.

— Ты занимаешься? — вяло спросила она и зевнула.

— Типа того, — сказала я. — Но я уже закончила. Сейчас в кино пойду со Славой.

— Долго не задерживайся, — равнодушно проговорила она. — Есть будешь?

— Не-а, мам, я плотно пообедала.

— Лада, мне не нравится выражение твоего лица, — заметила мама и вошла в мою комнату. — Ты чем-то расстроена? По-моему, ты только что плакала.

Я видела, что она окончательно проснулась и внимательно в меня вглядывается. Но я совершенно не хотела что-либо обсуждать с ней сейчас, поэтому объяснила:

— Это от компа глаза покраснели. Но я его уже выключила, как видишь.

— Вот и отлично! — одобрила она.

— Мам, хочу пораньше выйти, — сказала я и встала из-за стола. — Погуляем немного перед сеансом, воздухом подышу.

— Правильно, правильно, — одобрительно закивала она.

Когда я вышла из подъезда, до назначенного времени оставалось еще полчаса. Но я хотела побыть в одиночестве, просто пройтись и обо всем подумать. У меня из головы не шло письмо Дино. Знаете, так бывает, когда идешь по знакомой деревенской улице, все вокруг привычно, и ты чувствуешь себя комфортно, и вдруг резко распахиваются ворота в какой-нибудь чужой двор, и ты невольно видишь неизвестный тебе мир со своими законами и порядками. А представьте, что перед вами распахнулись ворота не в чужой двор, а в чужую вселенную. Ощущения у меня были примерно такие же. К тому же во вселенную, казавшуюся мне страшной и явно враждебной.