Затмение - Майер Стефани Морган. Страница 81

– Верно, – согласился Эдвард.

Пока эти двое переругивались, дрожь начала потихоньку утихать.

– Ну вот, – с удовольствием заметил Джейкоб. – Лучше стало?

Я наконец-то могла говорить членораздельно:

– Да.

– У тебя губы до сих пор синие, – заметил он. – Хочешь, согрею? Тебе стоит только попросить.

Эдвард тяжело вздохнул.

– Не хулигань, – пробормотала я, прижимаясь лицом к его плечу.

Джейкоб опять вздрогнул от прикосновения моей холодной кожи, и я ухмыльнулась, чувствуя себя отомщенной.

В спальнике уже стало тепло и уютно. Казалось, что жар идет со всех сторон – наверное, потому, что Джейкоб такой огромный. Я скинула ботинки и прижала стопы к его ногам. Джейкоб слегка вздрогнул, а потом наклонил голову, чтобы прижаться горячей щекой к моему озябшему уху.

От кожи Джейкоба шел терпкий, древесный запах – он был вполне уместен здесь, посреди леса. Приятный такой аромат. Похоже, Каллены и квилеты просто предвзято относятся друг к другу: лично я ни на чей запах не жаловалась.

Буря ревела, как дикий зверь, пытаясь разнести палатку, но теперь меня это не беспокоило: Джейкоб был в тепле, да и я тоже. Кроме того, беспокоиться уже никаких сил не было: слишком долго я не могла заснуть, и все мышцы ныли. Я оттаивала по частям, тело расслаблялось и наконец совсем обмякло.

– Джейк? – сонно пробормотала я. – Можно у тебя кое-что спросить? Я вовсе не прикалываюсь, мне действительно интересно. – То же самое сказал мне Джейк тогда на кухне… сколько уже времени прошло?

– Спрашивай. – Он усмехнулся воспоминаниям.

– Почему ты такой лохматый? Твоим друзьям до тебя далеко. Можешь не отвечать, если я что-то не то брякнула. – Кто его знает, какие в обществе оборотней правила приличия?

– Потому что у меня волосы длиннее, – ответил Джейк.

По крайней мере, вопрос его не обидел – скорее позабавил.

Джейкоб потряс головой, чтобы его длинные, до подбородка, волосы пощекотали меня по щеке.

– Теперь понятно. – Ответ меня удивил, хотя с другой стороны, все логично. Так вот почему все остальные коротко подстриглись, когда вошли в стаю. – А почему ты не стал подстригаться? Предпочитаешь ходить лохматым?

На этот раз Джейкоб не сразу ответил, а Эдвард тихонько засмеялся.

– Извини. – Я зевнула. – Можешь не говорить, если не хочешь.

Джейкоб раздраженно хмыкнул.

– Он все равно тебе расскажет, так что лучше уж я сам… Волосы я отрастил потому… потому что мне показалось, что тебе так больше нравится.

– Ой! – Мне стало неловко. – Ну, в общем, мне и так, и так нравится. Тебе вовсе необязательно… мириться с неудобствами.

Он пожал плечами.

– Сегодня это оказалось очень даже удобно, так что не переживай.

Сказать мне больше было нечего. Молчание затянулось, и мои веки сами по себе закрылись, а дыхание замедлилось.

– Вот и правильно, моя хорошая, поспи немного, – прошептал Джейкоб.

Я удовлетворенно вздохнула, уже задремав.

– Сет пришел, – сообщил Эдвард Джейкобу, и я вдруг поняла, зачем Джейкоб выл.

– Прекрасно. Теперь ты можешь заниматься делом, пока я позабочусь о твоей подружке.

Эдвард промолчал, и я сонно пробормотала:

– Да хватит вам!

Наступила тишина – по крайней мере, в палатке. Снаружи бесновался ветер, завывая в деревьях. Палатка дрожала, мешая спать: каждый раз, когда я уже почти засыпала, стойки вдруг начинали трястись, не давая провалиться в забытье. А бедный волк – бедный мальчик! – сидит там в снегу.

В ожидании сна мысли бесцельно бродили в голове. Тепло и уют спальника напомнили мне первые дни знакомства с Джейкобом, – дни, когда он заменил мне солнце, согрел меня теплом и вернул к жизни. Давно я не думала об этом, и вот Джейк снова рядом и греет меня.

– Ради бога! – зашипел Эдвард. – Не мог бы ты перестать!

– Что перестать? – удивленно прошептал Джейкоб.

– Не мог бы ты хотя бы попытаться контролировать свои мысли? – в тихом шепоте Эдварда звучала ярость.

– А кто заставляет тебя слушать? – смущенно огрызнулся Джейкоб. – Нечего залезать в мою голову.

– Хотел бы я из нее вылезти! Ты даже не представляешь, как громко звучат твои фантазии – ты прямо орешь во все горло.

– Постараюсь потише, – насмешливо пообещал Джейкоб.

На мгновение они замолчали.

– Да, – едва слышно ответил Эдвард на безмолвный вопрос. – К этому я тоже ревную.

– Я так и думал, – самодовольно прошептал Джейкоб. – Это несколько уравнивает шансы.

– Мечтать не вредно! – хмыкнул Эдвард.

– А ведь она все еще может передумать, – не отступал Джейкоб. – Учитывая все, что я могу с ней сделать – и чего не можешь ты. По крайней мере, не подвергая ее опасности.

– Джейкоб, поспал бы ты лучше, – пробормотал Эдвард. – Ты начинаешь действовать мне на нервы.

– Пожалуй, я и впрямь вздремну. Уж очень уютно.

Эдвард промолчал.

Я слишком глубоко провалилась в забытье, чтобы попросить их перестать говорить обо мне так, словно меня тут нет. Находясь между сном и явью, я не была уверена, что этот разговор происходит на самом деле.

– Возможно, – сказал Эдвард, отвечая на немой вопрос.

– И скажешь правду?

– Не веришь – сам у нее спроси. – Судя по тону ответа, я упустила какую-то шутку.

– Раз уж ты можешь читать мои мысли, дай мне сегодня заглянуть в твою голову – это будет вполне справедливо, – сказал Джейкоб.

– В твоей голове полно вопросов. На какой именно ты хочешь получить ответ?

– Ревность… ведь тебя наверняка мучает ревность? Ты не можешь быть настолько уверен в себе, насколько хочешь это показать. Разве что ты совсем уж бревно бесчувственное.

– Конечно, мучает, – ответил Эдвард без прежней шутливости. – В данный момент так сильно, что я с трудом контролирую свой голос. И становится еще хуже, когда Белла с тобой и я не могу ее видеть.

– Ты все время об этом думаешь? – прошептал Джейкоб. – Когда ее нет рядом, тебе трудно сосредоточиться?

– И да, и нет, – ответил Эдвард: он явно собирался честно отвечать на вопросы. – Моя голова работает по-другому, чем у тебя: я могу думать одновременно о многом. И конечно же, это означает, что ты не выходишь у меня из головы и я всегда спрашиваю себя, не о тебе ли она думает, когда молчит.

На минуту они оба затихли.

– Да, мне кажется, она часто о тебе думает, – пробормотал Эдвард, отвечая на мысленный вопрос Джейкоба. – Чаще, чем мне хотелось бы. Переживает, что ты чувствуешь себя несчастным. Да ты и сам это знаешь. И этим пользуешься.

– Что есть, тем и пользуюсь, – буркнул Джейкоб. – У меня ведь нет твоих преимуществ – например, она знает, что любит тебя.

– Да уж, это совсем не лишнее, – согласился Эдвард.

– Но и меня она тоже любит, – не сдавался Джейкоб.

Эдвард промолчал.

– Только она сама об этом не знает, – вздохнул Джейкоб.

– Ничего не могу сказать по этому поводу.

– А тебя это не напрягает? Разве ты не хотел бы знать, что она думает?

– Да… и нет. Ей так больше нравится, и хотя временами это сводит меня с ума, по мне пусть лучше она будет довольна.

Ветер рванул палатку, и она заходила ходуном, словно при землетрясении. Джейкоб сжал меня крепче.

– Спасибо, – прошептал Эдвард. – Как ни странно, но, пожалуй, я рад, что ты здесь, Джейкоб.

– Ты хочешь сказать «как бы мне ни хотелось тебя убить, я рад, что ей тепло»?

– Неуютное у нас перемирие, верно?

– Я так и знал, что ты ревнуешь не меньше меня, – вдруг самодовольно прошептал Джейкоб.

– Только в отличие от тебя я не такой дурак, чтобы выставлять свои чувства напоказ. Тебе это не на пользу, знаешь ли.

– Просто у тебя терпения больше.

– Еще бы! У меня было целых сто лет, чтобы научиться терпению. Я сто лет ждал ее.

– Ну и… когда ты решил играть роль терпеливого ангелочка?

– Когда увидел, какую боль причиняет ей необходимость выбора. Обычно мне не так уж трудно держать себя в руках. Большей частью я могу довольно легко заглушить… не совсем приличные цивилизованному человеку чувства по отношению к тебе. Иногда мне кажется, что она видит меня насквозь, но я неуверен.