Сыграем (ЛП) - Скотт Кайли. Страница 13

— Твои потребности?

Уголок его губ поднялся выше (сорок на шестьдесят).

— У каждого человека есть потребности, кроха Энн. А сколько тебе, кстати?

— Двадцать три. Я в курсе, что у всех есть потребности. Но, Мал, я не хочу узнавать твои, — я задрала кверху нос. Святой младенец Иисус, мне так сильно хотелось ознакомиться с его потребностями, но не тогда, когда он так самодовольно ухмыльнулся. У девушки должна быть гордость.

— Ну, конечно, — он засмеялся мягким, зловещим смехом, видя меня насквозь (двадцать на восемьдесят). — Ты умираешь от желания ознакомиться с моими потребностями. Ты не можешь отвести взгляд от моего полуобнаженного тела. В ту минуту, когда я открыл дверь, ты ухватилась за меня. Как будто у тебя был жар или что-то вроде того.

Блин.

На секунду я зажмурилась, блокируя его, в попытке вернуть мысли на место. Если бы только мое сердце перестало пропускать удары при взгляде на него и звуке его голоса, тогда стало бы гораздо легче.

— Нет, Мал. Я потеряла равновесие, когда ты открыл дверь. Обнаружить тебя здесь, на самом деле, было несколько неожиданным. Я не привыкла к тому, что люди просто переезжают ко мне, не обсудив это всерьез заранее.

Когда я открыла глаза, он смотрел на меня. Осуждал меня.

— И я не хваталась за тебя.

Слишком-уж-спокойное выражение его лица говорило само за себя. Он мне не поверил, ни на капельку.

— Эй, теперь-то не смущайся.

Я не была бестолковой девственницей. В моем Д-удостоверении стоит штамп от первого и последнего парня, с которым у меня были длительные отношения, в возрасте шестнадцати лет. С момента приезда в Портленд я позволяла себе ходить на странные свидания. Почему бы и нет? Я была молодой и свободной. Мне нравился секс. А вот мысли об облизывании полуобнаженного мужчины на винтажном кресле? Не очень.

Я себя не контролировала. И тем не менее я ни в коем случае не позволю ему об этом узнать.

— Да все в порядке, Тыковка. Я не против, что ты ухватилась за меня. Если так тебе проще выражать свою привязанность, то все хорошо.

— Мал, — из плохого это перерастало в отвратительное. Я даже не знаю, почему начала смеяться. — Пожалуйста, перестань говорить. Мне нужна минутка. Рассматривай это как границу.

Его глаза загорелись восторгом.

— Эй, ты думала над тем, что я говорил. Здорово. Я уважаю твою границу, Энн.

— Тогда почему ты до сих пор говоришь?

— Точно. Прости.

Я пыталась успокоиться. Почему я никогда не находила времени на йогу? Упражнения с глубоким дыханием были такими бесполезными.

Когда я открыла глаза, Мал беззаботно улыбнулся. Высокомерный придурок. Такой уверенный. Такой горячий. И такой, что б его, полуобнаженный. Что с этим делать? В Портленде была осень — холодная погода, дождь то шел, то переставал. Нормальные люди в это время года носили одежду.

— Не мог бы ты одеть рубашку?

Он почесал подбородок:

— Мм, нет. Это моя граница, прости. Мне слишком нравятся твои сексуальные взгляды, чтобы одеться.

Черт, неужели я делала безумные глазки?

— Ты идеальна, — пробормотал он с фирменной ухмылкой на лице.

А черт с ним, я такая.

— Какие ты думаешь у меня потребности, Энн?

— Я в курсе, что ты говоришь о сексе, Мал. Это как бы очевидно. Но почему, из всех женщин в твоем распоряжении, выбор падет меня? Этого я не понимаю. И почему ты переезжаешь ко мне — тоже за гранью моего понимания. Ты бы мог поселиться в отеле или арендовать себе жилье, которое гораздо приятнее, чем это.

— Не-е-е-е, — он откинулся на спинку кресла, положив сцепленные пальцы на плоский живот. — Я говорю не о сексе. Мне нравится думать о тебе и обо мне выше всего этого бедлама, физической ерунды, не смотря на твое страстное влечение ко мне. Что мне нужно, так это девушка... точнее, мнимая девушка, и ты Энн Роллинс, подходишь идеально.

— Бл*, что?

Он разразился смехом.

— Ты шутишь, — произнесла я с облегчением. Ну, со злостью и облегчением. Неужели рок-звездам в последнее время так скучно, что им приходится прибегать к подобным крайностям, чтобы разлечься?

— Нет, я не шучу. Твоя реакция была забавной, вот и все, — длинные пальцы пробежались по белокурым волосам, отбрасывая их с лица. — Это серьезная, деловая сделка и она должна остаться строго между нами. Я оплатил твою арендную плату. Я купил тебе мебель вместо той, которую забрала твоя дерьмовая подруга. Взамен я хочу, чтобы ты некоторое время изображала мою девушку.

У меня отвалилась челюсть.

— Ты не серьезно.

— Почему ты не веришь ни единому моему слову? Энн, я очень серьезен.

— Почему я?

Он вздохнул и надолго, с тяжелым взглядом, уставился в потолок.

— Не знаю, может из-за того, что ты помогла своей подруге, даже когда у нее на это не было права.

— Мал, это не делает меня хорошим человеком. Это делает меня идиоткой, — исходя из того, как все обернулось, это было ничем, кроме как горькой, жестокой правды. — По сути, ты прошлой ночью сам об этом и сказал. Я позволила ей себя использовать.

Мал оскалился.

— Эй, я не говорил, что ты идиотка, и не хочу слышать, чтобы ты снова так говорила о себе. Это еще одна граница, прямо тут.

— Ладно, успокойся.

— Я вполне спокоен. Слушай, у нас у всех есть свои проблемы, Энн. Я и не говорил, что ты идеальна, — он замолчал, почесывая подбородок. — Ой, нет, погоди. Говорил. То есть, я не имел в виду именно это... не то что ты не замечательная, но... да, давай, пропустим эту часть.

— Нет. Давай же, рок-звезда. Что ты имел в виду? — спросила я, подавляя смешок. Все дело в нем. Ничего не могу с этим поделать, он был таким забавным.

Он отмахнулся от вопроса.

— Нет, мы идем дальше. Чисто из любопытства, вот прошлым вечером приходила ли тебе вообще в голову идея попросить у Эв необходимую сумму денег?

Я отпрянула назад от удивления:

— Что? Нет.

— Она бы одолжила. У нее и Дэйви их хрен знает сколько.

— Это не ее забота.

Он бросил на меня еще один самодовольный взгляд.

— Это ничего не доказывает. И если ты выбрал меня из-за моих моральных качеств, тогда действительно ли моя кандидатура лучшая для того, чтобы лгать твоим друзьям и семье, Мал?

— Тыковка... мы не собираемся никому причинять боль. Мы просто будем помогать друг другу, вот и все.

— Ты сказал, что я безнадежная лгунья.

— Ты справишься, — он отмахнулся от моего возражения.

Я просто сидела на месте, и мое убеждение пошатывалось. Сможем ли мы на самом деле с этим справиться?

— Доверься мне.

— Зачем тебе нужна мнимая девушка?

— Потому что нужна.

— Мал.

Он закатил глаза, лицо напряжено.

— Потому что это не твое дело знать зачем, ладно? Я оплатил наперед твою арендную плату. Твою милую задницу не выселят. Взамен все, о чем я прошу, чтобы ты смотрела на меня с обожанием перед другими людьми. Ты и так это делаешь; так в чем проблема?

— Значит, ты не собираешься сказать мне?

— Как давно ты проверяла свой слух? Скажем так, у меня есть на то причина, личная причина, и сойдемся на этом. Честно, ты так же ужасна, как Дэйви с Эв. «Что случилось, Мал?», «Ты в порядке, Мал?» Что ж, был в порядке, пока все не начали спрашивать меня об этом тысячу гребаных раз.

Он вскочил на ноги и начал ходить по комнате. Учитывая длину его ног, уходить ему удавалось недалеко. Три шага туда, три шага обратно. После пары кругов он остановился, уставившись за окно на улицу.

— Почему каждый долбаный раз всякий настаивает на том, чтобы все усложнить? Жизнь слишком коротка для всех этих копаний в душе. Ты здесь. Я здесь. Мы можем помочь друг другу и в процессе хорошо провести время. Это все, что имеет значение, — он развернулся на пятках с широко раскинутыми руками, чтобы посмотреть на меня. — Жизнь — это песня, Энн. Давай сыграем.

Моя жизнь никогда не походила на песню... по крайней мере, не с этой точки зрения.

В течение некоторого времени никто из нас не проронил ни слова. От него так и сочилось ожидание и нетерпение. У меня без сомнения было плохое предчувствие, что мною опять играют. Вот только на этот раз не злонамеренно. Мал создавал впечатление человека, который мухи не обидит. Но одну случайно мог прихлопнуть.