Темный мастер - Степанова Анна. Страница 28

Огнезор молча повиновался, сохраняя полную невозмутимость. Несколько минут Император пристально вглядывался в него.

— Хорош, во всем хорош! — издал он язвительный, совсем не императорский, смешок. — И сколько еще таких подарков у меня под боком припасла Гильдия, а, Мечеслов? — Он смерил старого мастера взглядом, в котором непонятно, чего было больше: ярости или насмешки. — Нет-нет, можешь не отвечать. У каждого свои секреты и свой интерес… Однако впервые вижу, чтобы слухи были настолько далеки от реальности!

— Покойный Гильдмастер сам готовил его, — сухо отметил Мечеслов. — И, видимо, считал достойным…

— Хотелось бы верить, — покачал головой Император и замолчал, будто что-то обдумывая.

— Знаешь ли ты, высокий мастер Огнезор, какое бремя придется возложить тебе на свои плечи? — сказал он наконец весьма печально. — Гильдия — оплот и надежда Империи на все времена, сейчас же особенно.

— Я готов принять всю меру ответственности и любое бремя, для коего вы сочтете меня достойным, — твердо ответствовал юноша.

— Что ж, это хороший ответ, — задумчиво кивнул Император. — Ты умеешь говорить нужные слова. И, если то, что рассказывают о тебе, правда, то ты можешь быть безжалостным. Это уже кое-что для правителя… Возможно, ты многого добьешься. И я рад, что такой человек будет рядом с моим сыном, когда придет мой черед… Видишь ли, мастер, — продолжал он после недолгой паузы. — Я уже довольно стар и, если верить придворным врачевателям, неизлечимо болен. А единственный наследник, как это ни печально, — человек слабый, погрязший во всевозможных пороках, почти безумный от постоянного наркотического дурмана. После моей смерти он неизбежно станет игрушкой в руках этих лживых негодяев — моих министров. Правда, есть еще племянник, милое пятимесячное дитя… Но даже цепкие коготки его матери не вырвут трон у других Домов Крови, если мой несчастный сын умрет до его совершеннолетия. Для Империи в этом, конечно, ничего хорошего… Именно потому в последние годы я так близко подпустил Гильдию к государственным делам и намерен предоставить ей права еще более широкие. Мне нужна сила, которая сможет навести порядок, и человек достаточно умный и твердый, чтобы поддержать и направить мое непутевое чадо сейчас и обеспечить ему достойную замену в будущем. Сможешь ли ты стать таким человеком?

— Время покажет, мой господин. Но я сделаю все от меня зависящее.

— Еще один неплохой ответ, — тихо произнес Император. Затем уже совсем по-другому, торжественно и официально, добавил: — Мастер Мечеслов, пригласи сюда участников церемонии. Пора начинать.

После этих слов Огнезор вновь скрыл лицо маской и опустился на колени, Мечеслов же исчез ненадолго и вернулся уже в сопровождении десятка человек, среди которых был давешний почетный караул, какой-то высокий военный чин, два храмовых служителя, императорский секретарь и трое министров.

После многочисленных поклонов и напыщенных приветствий все расположились, как того требовала церемония, и храмовники поочередно принялись за чтение подобающих случаю ритуальных славословий, завершившихся общей молитвой. Затем каждый из министров произнес нечто длинное и витиеватое, а военный хрипло гаркнул прославление Императору. Наконец, когда спина Огнезора, все время сохранявшего неподвижность, уже совершенно затекла, а колени онемели, мастер Мечеслов торжественно продекламировал:

— «Законом Гильдии и волею умершего пусть возвысится темный вестник, облачившись в Белые Одежды и на год отринув все дела и самого себя в знак скорби и служения, дабы по истечении оного срока вернуться со всей полнотой власти с согласия Совета Семерых и позволения Императора».

— Да будет так! — не менее торжественно провозгласил Император.

Затем встал, не без труда, но не теряя величия, шагнул вперед и, коснувшись благословляющим жестом головы Огнезора, добавил:

— Встань с колен, Белый Мастер, чтоб не склоняться более ни перед кем!

Императорский дворец Огнезор покинул на рассвете, чувствуя после всех утомительных церемоний еще большее опустошение, чем обычно. Он старался не думать ни о чем, и это за последние три недели, прошедшие после схватки с охотницей, начинало уже входить в привычку. Благо суеты на ближайшую пару дней предстояло более чем достаточно.

До своих покоев в Общем Доме юноша очень надеялся дойти незамеченным, уповая на чересчур ранний час. Но, видно, новость о смерти Гильдмастера уже разошлась по коридорам Гильдии — необычайное оживление царило там, а белый наряд Огнезора слишком уж был приметен. На него испуганно таращились сонные ученики и подмастерья, что-то говорили встречные мастера, и он вынужден был отвечать. Из-за угла вынырнул Темнослов, встретился с юношей взглядом и зашипел себе под нос, не сумев совладать с гримасой ярости.

Белый Мастер не удержался от искушения улыбнуться в ответ — победоносно и презрительно. А еще он подумал, что вот такое же лицо было у этого негодяя в годы Огнезорова ученичества, каждый раз, когда упрямый мальчишка шел ему наперекор, не страшась расправы.

Уже перед собственной дверью Огнезор поймал себя на том, что вновь и вновь прокручивает в голове эти сцены, удивляясь их необычной яркости. И вдруг понял со всей очевидностью, что еще вчера не помнил ничего подобного.

Значит, воспоминания действительно возвращаются, и теперь это процесс уже необратимый. Вначале — едва уловимые образы на грани сна, теперь вот целый отрезок времени, выпавший, видимо, после одного из повторных стираний личности. Огнезор прекрасно знал, что будет дальше: начнут проявляться какие-то имена, места, названия, лица. Само по себе это может продолжаться месяцы, а то и годы, если ничего не подстегнет его память — тогда уж все вернется сразу, в одночасье, и юноша очень подозревал, что ощущения при этом будут неприятные.

А толчком теперь может послужить любая мелочь: прочитанная некогда книга, случайная фраза… Или человек, которого он знал раньше.

«Нужно избавляться от этого, пока еще не слишком поздно!» — твердо решил для себя мастер и, оттого что со всяческими сомнениями было покончено, почти ощутил облегчение.

С такими мыслями переступил он порог своей комнаты и тут же наткнулся на встревоженный взгляд Славы.

— Ты-то что здесь делаешь? — немного резко от неожиданности спросил он, но тут же спохватился: — Ах да. Я же сам просил тебя присмотреть за моим жилищем… Ну, как ты здесь устроилась?

— Неплохо.

— Я рад…

Огнезор заглянул в спальню, скептически осмотрел учиненный там им же накануне беспорядок, затем снял опостылевшую маску, перчатки, тяжелый белый плащ, бросил все это на груду смятых вещей и, вернувшись в гостиную, опустился в свое излюбленное кресло. Какое-то время он задумчиво играл огоньком свечи, то зажигая его пальцами, то гася вновь. Слава наблюдала за этой бессмысленной забавой, не произнося ни слова, хотя лицо ее и скрещенные на груди руки выдавали явное нетерпение.

— Я не должен был так говорить с тобой сегодня ночью. Кажется, я был немного не в себе, — наконец тихо произнес он.

— Извиняешься? Опять? — удивленно отозвалась Слава. — Да ты и сейчас «не в себе»! Что вообще с тобой происходит?

Он взглянул на нее растерянно, будто и не он это был вовсе. Затем отвернулся, но все же ответил:

— Ко мне память возвращается, Слава.

— Опять? — изумилась она.

— Что значит «опять»? Должен ли я понимать, что о предыдущих двух случаях ты была осведомлена? И мне ничего не сказала?

Вид у девушки сделался ну очень виноватый.

— Ты же знаешь, — поспешно затараторила она, — наставникам и блокировщикам памяти дают некоторую дополнительную информацию, об особых случаях, так сказать… И потом, зачем тебе было это знать?

— И правда незачем, — мрачно усмехнулся Огнезор. — Сотри меня, Слава! Ты хороший блокировщик, я знаю. Сотри меня.

Слава скривилась. Нерешительно дотронулась до его лица пальцами, заглянула в глаза. Огнезор почувствовал легкое мысленное касание — таким обычно проверяют учеников на уровень способностей. Затем с тяжелым вздохом девушка отступила.