Приговоренные к пожизненному (ЛП) - Харвей-Беррик Джейн. Страница 33

Я принялся за работу на заднем дворе, надев новые рабочие перчатки, которые подарила мне Торри. Я скучал по её кофе. Чёрт, это было так дерьмово. Я скучал по ней. Я скучал по её улыбке, по её сарказму. Скучал по её волосам и по тому, в каком беспорядке они были, и что ей было всё равно, были ли они расчёсаны или нет. Я скучал по тем длинным ногам, вытянутым, когда Торри сидела на ступеньке и по тому, как она закрывала глаза, наслаждаясь утренним солнцем. Я скучал по её разговорам насчёт планов на день или о музыке, которую она слушала, о книгах, которые прочла. Я ненавидел то, что она была в городе, в который я не мог поехать, и то, что она может встретить там какого-нибудь крутого городского парня и, возможно, отправится к нему в комнату.

Господи, эта мысль мучила меня.

Я был рад, что мне пришлось выбрасывать всё это тяжёлое дерьмо из сарая Преподобной, потому что это был способ выпустить наружу гнев и беспокойство. Но кого я обманывал? Я был просто для неё доступным партнёром для секса, и даже не особо хорошим партнёром. Я почувствовал, как моя кожа вспыхнула от унижения из-за того, что я не был в состоянии контролировать себя, когда находился с ней, кончая, как хренов подросток. Снова.

С тех пор, как я начал интересоваться девушками, будучи ещё ребёнком, я много чего перепробовал. Я был высоким, и, как считалось, красивым парнем, что даже девушки постарше были заинтересованы в том, чтобы переспать с младшим братцем Майка Кейна. Да, я был ходоком. Конечно же, у жизни больное чувство юмора, потому что я не был им больше, а единственная девушка, которую я хотел, возможно, ненавидела меня до глубины души.

Во время обеденного перерыва я услышал, как приехал мусоровоз, и первую часть, полную садовых отходов забрали. Глупость, но я вроде как скучал по этому. Глядя на то, как эта куча возрастала, я измерял, сколько дерьма я вычистил из запущенного сада.

Я сел на ступеньку на крыльце и съел свой сэндвич. Я не взял с собой ничего попить, но у Преподобной был кран на заднем дворе. Кран заржавел, но, взяв ключ из ящика для инструментов Майки, я смог открутить его. Первый поток воды был коричневым от ржавчины, но когда я спустил воду, через пару минут она стала нормальной. С немного резким вкусом, как будто тебя ударяют в лицо, разбивают губу, и ты чувствуешь привкус собственной крови. Но это было нормально.

В 16:30 я собрался и медленно поехал домой, боясь тех «мёртвых» часов перед тем, как идти спать. Хотя моё тело и болело и у меня были затуманены мозги от недостатка сна, поездка к дому моих родителей была бы последним местом, куда бы я хотел попасть. Я бы хотел отправиться на машине куда-нибудь далеко, но мне не было позволено пересекать черту в десять миль от города, и в любом случае, я не мог позволить себе заправить машину бензином.

Но, когда я вернулся домой, то увидел банки с краской, которые Торри нашла у Халка на свалке, и у меня появилась идея.

Я откопал какие-то старые кисти в гараже и приступил к работе. Мне не нужен был набросок того, что я собирался нарисовать. Я делал это для Майки, для себя и для Торри. Я надеялся, что если воспользуюсь её подарком, то она увидит, что я был благодарен ей, и сожалел о всех тех жестоких вещах, которые сказал.

Прежде всего, я превратил уродливое ругательство, означающее слово «убийца», в бурлящее кроваво-красное море, таким оно выглядит, когда заходящее солнце утопает в океане.

Затем я нарисовал большой кельтский крест на двери, такое же изображение было на моей лопатке, такое же изображение было выжжено у меня в голове. А потом я добавил сердце, истекающее кровью и имя Майки, надпись, которая извивалась вдоль всего рисунка.

Вероятно, я проползал на коленях пару часов, работая над рисунком, когда внезапно выпрямился, поняв, что мама наблюдала за мной. Как долго она стояла там?

— Преподобная Вильямс заходила сегодня утром, — сказала она, — что ты сказал ей?

Я удивлённо моргнул.

— Ничего. Я совсем немного поговорил с ней. А что? Что она сказала?

— Ты, должно быть, что-то сказал ей.

— Она спросила, как у меня дела дома. Я сказал, что нормально. Это всё.

— А что насчёт той её дочери?

Мой взгляд опустился вниз.

— Да, я общаюсь с Торри.

Мама сузила глаза, а её губы изогнулись в презрительной усмешке.

— Так и знала. Эта девчонка — ходячие неприятности.

Сердце начало колотиться в груди. Что Торри рассказала своей матери? Конечно же, ничего насчёт нас? Господи, пожалуйста, только не это.

— Я ничего не сделал, — в моём голосе совершенно отсутствовала уверенность.

— Ну, Преподобная, приходила сюда и совала свой нос туда, куда не следует.

Я не знал, что ответить, но у меня было такое ощущение, что мама тоже не хотела, чтобы я говорил.

— Похоже на то, что мы будем вынуждены оставить тебя, — выплюнула она.

— Что?

— Преподобная сказала, что это наш долг как христиан держать тебя тут, пока ты под условно-досрочным. Поэтому мы так и сделаем. Мы поступим так, как следует сделать, но потом я хочу, чтобы ты ушёл. Понял?

— Да, понял.

— Я так не думаю! — её голос дрожал от ярости. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, меня начинает тошнить! Всё, что я могу видеть, так это холодное, мёртвое тело твоего брата, гниющее в могиле, а ты ходишь тут и носишь его одежду. Дышишь господним воздухом. Это не честно. Это абсолютно неправильно!

— Ты думаешь, я не знаю этого! — заорал я ей в ответ, — ты думаешь, я не хотел тысячу раз в день, чтобы это был я, а не он?

Она резко посмотрела на меня.

— Я бы тоже этого хотела

Она направилась обратно в дом, хлопая дверью так, что задрожала дверная рама.

Я нагнулся, мой желудок решил опустошиться, забрызгивая рвотой открытые банки с краской.

***

Торри

Два дня в городе стали моим лимитом. Думаю, я начала превращаться в деревенскую девушку. Какой сюрприз.

Нельзя было описать, какими же нудными были эти курсы баристов. В основном, потому что я не выучила ничего нового, просто кучу маркетинговых девизов, которые они хотели, чтобы мы использовали в то время, как готовили тройной соевый латте, чай с молоком, с корицей и ещё каким-то дерьмом. Но мне понравились пару девчонок, с которыми я познакомилась, и мы договорились встретиться через несколько недель, чтобы сходить в клуб.

Мне поставили вечерние смены в торговом центре до самой полуночи на первые пару месяцев. Мне подходило это. Я определённо не была ранней птичкой…хотя некоторые вещи делали ранние пробуждения стоящими этого.

Я выглянула в окно, когда услышала грузовик Джордана. Я уже почти совсем успокоилась с тех пор, как видела его последний раз. Обдумывая это долго и упорно, я поняла, что ни у кого из нас не было хорошей истории, связанной с отношениями. И если быть откровенной с самой собой, то я знала, что надавила на него слишком сильно. Поэтому я собиралась дать ему ещё один шанс не быть придурком. Ему лучше бы ухватиться за этот шанс обеими руками или я надеру ему зад.

Я сразу же заметила невероятное произведение искусства, которое он нарисовал, чтобы закрыть уродливое граффити. Чёрт, он был художником! Я узнала главную идею рисунка, он был таким же, как и тату на его спине. Теперь оно обрело смысл. Оно было в память о его брате, и было совершенно ясно, что он страдал от потери Майки каждый день.

Я посмотрела на небольшую коробочку, лежащую в пакете рядом с моей кроватью, удивлённая тем, что я снова купила ему подарок. Тогда это показалось мне хорошей идеей. Но сейчас я не была в этом так уверена. Но я уже потеряла чек, так что он в любом случае получит его. Но связываться с кем-то таким…сломленным? Вот что было тупой идеей. Я была умна, но я также хотела окунуться в это все с головой.

С тех пор, как я порвала с Джемом, моими первыми серьёзными отношениями, когда училась на первом курсе колледжа, то взяла себе за правило держаться подальше от парней, которые понравились мне слишком сильно. Вместо этого я искала себе парней для развлечений и не усложняла себе жизнь. Даже мой бывший босс должен был быть просто несерьёзным увлечением. Но что-то было в Джордане. Плюс ко всему, у меня была умная мысль насчёт того, что секс с ним будет только лучше и лучше. Сочетание его силы и нежности, его крепкого тела и доброты, которую он постоянно источает. Не то, чтобы то, чем мы поделились друг с другом, не ощущалось чертовски хорошо, но я чувствовала, что было много чего, что он мог бы предложить. И я с нетерпением ждала, что Джордан будет умолять меня о прощении, конечно же.