Приговоренные к пожизненному (ЛП) - Харвей-Беррик Джейн. Страница 69

Он быстро поцеловал меня в макушку и зашагал в сторону стола, за которым сидела медсестра.

— Мой сын, Джордан Кейн. Где он?

— Не могли бы вы присесть, сэр? — сказала медсестра вежливо.

— Нет, пока я не получу какую-нибудь информацию. Невеста моего сына сказала, что вы отказались с ней разговаривать. Мне нужны ответы. СЕЙЧАС. Или администрации больницы придётся разговаривать с моим адвокатом.

Я была так рада, что Пол был здесь. Я была так рада слышать всё это его добросердечное дерьмо. Я не была невестой его сына, и у него не было адвоката. Господи, я любила этого мужчину. Я знала его всего лишь несколько месяцев, но он стал мне вторым отцом. Возможно, даже лучше, чем мой собственный отец.

Нас успокоили.

— Прилагаем все усилия…доктор сейчас с ним…если вы просто немного подождёте…не могли бы вы просто заполнить анкету.

Мы сели.

Мы ждали.

Пол взял анкету.

Есть ли у пациента аллергия? «Нет», — написал он

У Джордана не было аллергии. Я должна была знать об этом. Почему я не знала этого?

Помещали ли пациент в больницу прежде? Да

Дата приёма: Август две тысячи шестого года. попытка суицида через повешенье, повреждение трахеи. Ноябрь две тысячи восьмого года прокол лёгкого.

— Мне нужна ручка, — сказала я.

— Зачем?

Не ответив, я забрала её из рук Пола и дописала:

Дата приёма: Январь две тысячи девятого года попытка суицида. Вскрытие лучевых артерий.

Пол был шокирован, и его глаза начали блестеть от слёз. Я вернула ему ручку, и дрожащей рукой он заполнил последнюю строку, затем расписался и поставил дату.

Ближайшие родственники: Торри Делани (невеста); Пол Кейн (отец)

Я заглянула в добрые глаза Пола, такие похожие на глаза Джордана, и поблагодарила его без слов.

Мы крепко обняли друг друга.

— Я позвонил его матери, — сказал Пол осторожно, — она бы хотела знать.

— Вы уверены в этом? — спросила я, резко отстраняясь от него.

— Да, уверен, — ответил он решительно.

Мы уставились друг на друга, у каждого свои секреты, спрятанные в глазах. Я хотела поспорить насчёт этого, но у меня не было сил. Несколько минут сидела молча, тихо кипятясь.

Пол спрятал лицо в ладонях.

— Никогда бы не хотел видеть эту больницу снова.

О, боже. Эта больница. Место, где он потерял обоих сыновей, в очень прямом смысле слова.

— Мне жаль, Пол, — прошептала я.

Он спрятал мою руку между своими.

— Знаю.

Неожиданно в коридоре послышался шум, и я увидела Бив и Пита. Она резко остановилась, когда заметила нас.

— О, нет! Он…?

Пит схватил Бив за руку, когда она начала покачиваться.

— Он держится, — сказал Пол.

Я не знаю, как ему удалось произнести это с такой уверенностью, но поняла, что поверила ему. Джордан сильный. Он смог бы выдержать это.

Я закрыла глаза, когда в голове снова послышался звук удара его головы о бетонный тротуар, желчь подступила к горлу.

Бив села рядом со мной и взяла меня за руку.

— Можем ли мы что-то сделать для вас? — прошептала она.

Я покачала головой.

— Они сказали, чтобы мы набрались терпения.

Я безрадостно засмеялась. В этом не было ничего смешного. Это было больно. Это было нелепо. Как кто-то может сохранять спокойствие, когда ты ожидаешь услышать слова, которые, возможно, навсегда изменят твой мир?

Мы ждали. И ждали. Неторопливые секунды с болью прокладывали свой путь в минуты, а минуты вяло растягивались в часы. Мы находились там так долго, что Бив успела выпить три стакана ужасного кофе, а мы по два. Уставшая на вид мексиканка-медсестра в зелёной форме подошла к нам.

— Мистер Кейн? — спросила она и в подтверждении своих слов, посмотрела на Пола.

— Да, он…?

Она натянуто улыбнулась.

— Я доктор Мэноз, я буду лечащим врачом вашего сына. Его довольно сильно избили, но с ним всё будет в порядке.

Моё сердце дрогнуло и чуть не выпрыгнуло из груди. Я снова могла дышать.

— Мы беспокоились о повреждении головы, но он начал приходить в себя пару минут назад. Травмой, которая вызывает наибольшее беспокойство, является отслоение сетчатки. Нам срочно нужно сделать ему операцию. Есть хороший шанс, что он не потеряет зрение на этот глаз. Он сейчас в сознании, если вы хотите увидеть его. Но только на минуту.

ЕСЛИ? Если мы хотим увидеть его? Зачем же нам тогда выставлять свои чувства на показ, если бы мы не хотели? Зачем седеть от страха? Я держала своё раздражение при себе, зная, что этот врач не взвешивает и не понимает влияние каждого произносимого ею слова. Но она должна была понимать. Они обязаны учить этому врачей, потому что это важно.

Каждый звук, слетающих с их губ, может как причинить боль, так и исцелить — у них есть эта власть.

— Но только двое, — сказала она, — он уставший и немного дезориентирован, и ему очень больно.

Пол кивнул, а я просто пялилась на неё.

Бив быстро сжала мою руку, давая понять, что они подождут нас.

По шумному из-за посетителей коридору, доктор повела нас в палату, в которой стояли десятки больничных коек. Большинство из них были пустыми, но место в конце палаты было закрыто занавеской. Она указала нам за койку за занавесом.

— У него так же целый ряд травм в дополнение к отслоению сетчатки и рваной ране на голове, — сказал она, — разрушена скула, сломано пять рёбер, раздроблен указательный палец правой руки, а также у него вывихнуто запястье, не считая целого ряда ран и ушибов.

Она резко дёрнула занавеску, и я судорожно сглотнула. Его лицо было частично спрятано за марлей, и большой тампон закрывал его левый глаз. Его губы опухли, а грудь и руки были покрыты яркими синяками фиолетового, синего и красного цвета.

Я села рядом с его кроватью и взяла за здоровую руку.

— Привет, ковбой, — выдавила я

Его правый глаз распахнулся, и думаю, он попытался улыбнуться.

— Я так зла на тебя, — и слёзы начали течь по моим щекам, — и ты дерьмово выглядишь.

— Не плачь, милая, — пробормотал он своими опухшими губами, — просто расплачиваюсь с долгом.

Пол молча стоял возле меня, его рука лежала у меня на плече. Взгляд Джорданя поднялся вверх.

— Привет, пап

— Твоя девушка права, — засмеялся он, чтобы перестать плакать, — ты выглядишь чертовски ужасно.

— Чувствую себя так же, — пробормотал он, его глаз снова закрылся.

Доктор Мэноз поспешила обратно к нам.

— Нам нужно увезти его сейчас, — сказала она, — это стандартная операция, и обычно проводится под местным наркозом, но из-за его остальных повреждений наш хирург доктор Линден решил использовать общий. Обычно, процедура занимает около часа, но после неё Джордан будет чувствовать сонливость на протяжении от шести до двенадцати часов. Если у вас есть какие-то вопросы, доктор Линден с радостью ответит на них.

— Мне нужно уходить, — тихо сказала я Джордану, — ну, знаешь, ждёт целая куча дел.

Думаю, он попытался улыбнуться, но я не была уверена. Я наклонилась в надежде найти хоть одно неповреждённое место, чтобы нежно поцеловать его. Кровь была даже у него на волосах.

Врач сразу же вытолкала нас из палаты и оставила в коридоре одних. Бив крепко меня обняла.

— С ним всё будет в порядке, — сказал Пол

Он начал перечислять повреждения Джордана, Бив и Пит были в ужасе.

— Ребята, вам лучше сейчас пойти домой, — сказала я тихо, — Джордан не проснётся до завтрашнего утра. Вам нужно поспать.

— Поехали с нами, — умоляла Бив, — тебе нужно отдохнуть. Мы привезём тебя завтра утром.

Я покачала головой.

— Нет, я остаюсь.

Она вздохнула и попросила меня пообещать, что я напишу ей, как только мы всё узнаем.

Их шаги эхом отдавались в коридоре.

Пришла медсестра и перевела нас из отделения экстренной медицинской помощи в комнату ожидания после операций. Возможно, она просто хотела избавиться от нас. А может, другая семья придёт туда, отчаянно желая услышать, справится ли их кто-то очень особенный или нет. Больничному механизму приходится продолжать усердно работать.