Слово воина - Прозоров Александр Дмитриевич. Страница 18

Они с Оскаром вышли наружу и обнаружили, что возле надстройки собрались почти все корабельщики ладьи. Да оно и не удивительно, учитывая то, какие сцены только что устраивал купец.

— Чего это с ним? — поинтересовался Хельга.

— Приболел хозяин, — ответил Оскар. — Утожили мы его пока остыть. Натрем уксусом, дадим вина, приведем невольницу. Глядишь, к утру в себя придет.

— А чего же колдун не вылечил?

— Слушайте, ребята, — попросил Олег, — дайте и мне дух перевести. Я как проснулся, только тем и занимаюсь, что либо дерусь, либо колдую. Опять же и знахарских снадобий у меня с собой нет. Подождем чуток — может, и сам оклемается. Мужик — кровь с молоком, ничего с ним не сделается. И вообще, я бы пожрал, а? Как вы на это смотрите?

— Я бы тоже, — отозвался от кормового весла Борислав. — Сейчас к протоке выйдем, там и причалим. Огонь разведем, жертву принесем богам за избавление. Тут в озерце и полуверсты в ширину не будет, быстро проскочим.

— А уксус есть на корабле? — поинтересовался ведун.

— Причалим сейчас, все, что надобно, отыщем, — ответил дед, и это обещание удовлетворило всех.

Середин присел на палубу, лицом к солнцу, отвалился спиной на борт и закрыл глаза, впитывая ласковое тепло.

Наверное, на некоторое время он провалился в дремоту, поскольку, когда его затрясли за плечо, тень от мачты отползла от его ног до матерчатого навеса, хотя нос корабля по-прежнему смотрел на край далекого леса. Бодро журчала за бортом вода, ветер старательно наполнял парус. Однако…

— Дед, ты чего, — окликнул кормчего Олег, — по кругу плаваешь?

Борислав промолчал, а вот Хельга отозвался неприятным смехом:

— Ты смотри, заметил! Да мы ужо полдня под полным парусом идем, да ни на сажень не сдвинулись!

— Да ну, не может быть… — Ведун поднялся, выглянул за борт.

Нет, на месте они не стояли — вода уносилась за корму с приличной скоростью, мелькали перед глазами сухие иголки, листья, лохмотья водорослей и прочий озерный мусор. До берега на глазок оставалось метров сто, и… Олег выждал, глядя на полузатопленный прибрежный ивняк. Минута, другая… Пятая… Нет, как было сто метров, так и осталось. Ладья мчалась словно по беговой дорожке: как не беги, а все одно никуда не денешься.

— Вот тебе и ква, — пробормотал ведун себе под нос. — Это еще что за фокусы? Встречного течения быть не должно, мы же не на реке…

— Ну, что скажешь? — Хельга тряхнул Середина за плечо.

— Этого не может быть!

На этот раз гнусно захохотали уже несколько варягов.

— Самый умный, да? — высказался Борислав, зашелестев шелковой рубашкой. — Как ты на ладью попал, так у нас сразу беды и начались.

— За борт его, и вся недолга, — непринужденно предложил кто-то из-под навеса.

— За борт чернокнижника! Это из-за него все напасти! — подхватил кто-то еще. — К русалкам колдуна!

— Вы чего, сдурели? — Ведун положил руку на рукоять сабли. — Не на мне, между прочим, проклятие лежало, а на вашей посудине.

— Жарко! — из кормовой надстройки послышался громкий стук. — Воды!

— А ведь точно, мужики, — оглянулся на выбирающихся из-под навеса варягов Хельга. — На купце нашем проклятие лежит. Его водяная нечисть к себе зовет. Вон, как мечется.

— Отдать его водяным нужно, — тут же согласились еще несколько варягов. — Тогда они нас отпустят.

— Вы чего, ребята? — не поверил своим ушам Олег. — Как можно живого человека за борт? Он же хозяин ваш, ребята!

— Хозяин воды его зовет, колдун, — подвел итог Хельга. — Не тебе с ним спорить.

— Да вы чего… — Середин отступил на пару шагов перед напирающими корабельщиками и, не видя другого выхода, обнажил клинок. — Вы что, забыли, что защищать Любовода и корабль его клялись?

— Вот мы ладью и спасаем. — Хельга, вместо того, чтобы хвататься за меч, снял с борта щит. — Не мешай, ведун. Твоей крови мы не хотим.

Еще несколько варягов взялись за щиты, и за считанные мгновения перед Серединым появилась прочная деревянная стена. Край на край, упор на плечо — все в точности так, как он сам учил в клубе новобранцев.

— Деда Боря, — оглянулся за поддержкой на кормчего Олег. — Скажи ты им!

— Я, колдун, супротив богов не пойду. — покачал головой Борислав. — Судьба у Любовода такая, сам вещий Аскорун ее предрекал…

— Не пущу! — Середин отступил к самой надстройке, встал в дверях. — Не дам человека по дурости жизни лишать.

— Навались! — скомандовал Хельга, и на ведуна двинулись сразу несколько щитов.

Олег рванулся навстречу, попытался уколоть саблей поверх деревянной стены, а когда щиты дернулись вверх, резко присел, рубанул понизу. Однако опытные в рукопашных схватках варяги ловко убирали ноги из-под ударов, притоптывая, словно в пляске, прикрывали головы, медленно, но верно оттесняя ведуна к рулевому веслу.

— Спасибо, Оскар! — Из дверей надстройки вышел варяг, пряча нож в ножны, а следом на ним, откидывая перерезанные путы, Любовод.

Корабельщики отхлынули от Середина, следя за тем, что будет дальше.

— Жарко-то как сегодня, — расправил плечи купец, рывком поднялся на борт, на мгновение замер.

— Не-ет!!! — кинулся к нему ведун, но Оскар дал Олегу по ногам и тот, споткнувшись, покатился по палубе.

Любовод качнулся вперед, толкнулся ногами. Послышался громкий всплеск.

— Стой! — Середин вскочил, кинул саблю в ножны, сделал пару глубоких вдохов и, опершись руками о борт, сиганул следом.

Вода на миг обожгла лицо холодом, после чего мокрыми щупальцами принялась забираться под свитер и футболку, в штаны, в ботинки. Олег запоздало подумал, что обувь следовало снять — но теперь менять что-либо было поздно. С трудом различая в полупрозрачной озерной воде покорно уходящего в глубину Любовода, ведун гребнул воду руками, раз, другой, потянулся к совсем уже близким сапогам — как тут что-то серебристое мелькнуло сбоку, и он ощутил сильный удар под мышку. Изо рта вырвались пузыри воздуха, Олег задергался — тут его кто-то дернул за штаны, крутанул вокруг своей оси. Середин почувствовал, что начинает задыхаться, и, предоставив купца своей судьбе, рванулся к поверхности…

Не тут-то было: нога зацепилось за что-то тяжелое, увлекающее вниз. Олег пару раз пнул это «нечто» свободной ногой, отцепился, но тут его потянули в сторону за ремень, толкнули в затылок. Чувствуя, как легкие режет от недостатка воздуха, ведун развернулся… И вдруг увидел прямо перед собой женское лицо. Сил удивляться не оставалось… Легкие сделали рефлекторный выдох, выпустив к поверхности вереницу пузырей, — и тут женщина прильнула к нему в жадном поцелуе. Легкие сделали вдох — а Середин почувствовал, как вся грудь наполнилась смертельным, непереносимым холодом. Он приготовился к тому, что сознание сейчас погаснет… Как ни странно, никакого страха ведун не чувствовал. Только обиду за то, что все закончилось так быстро и глупо…

Однако ничего не происходило: глаза видели, сердце стучало, руки двигались. Женщина отодвинулась, улыбнулась, нырнула вниз. Вконец очумевший Олег сунулся было следом — но его опять дернули за ногу, за ремень, пнули в бок, дернули за ухо. Потом толкнули вверх. Точнее, поволокли за ногу, отпустив только под самыми волнами. Середин извернулся, гребнул обеими руками, прорываясь к поверхности и… Обнаружил, что тонет. Сабля на боку, кистень в кармане, тяжелые форменные ботинки, намокшая одежда — все тянуло вниз, как ни старался он грести ладонями или махать ногами.

Однако на дне Олега не ждали. Он получил сильный тычок в живот, в пятую точку, удар под подбородок — и неожиданно очутился на воздухе. Легкие сжались, изрыгнув изо рта потоки густой темной жидкости. Ведун сделал судорожный вздох, закашлялся, снова попытался вдохнуть — и с ужасом понял, что опять погружается в волны. В тот же миг кто-то цепко ухватил его за пятку и стремительно потащил по поверхности. Несколько минут — хватка исчезла. Начерпав носом не меньше ведра воды, ведун извернулся, выплевывая содержимое желудка и легких, и только тут понял, что стоит на отмели, в гуще высоких камышей.