Жрец Лейлы - Зимина Светлана Сергеевна. Страница 12

— Не признали, ваша светлость?

Рокар узнал именно голос. Мужской вариант голоса королевы. Те же обертона, только вот у Тамиры Катани никогда в интонациях не сквозил такой ледяной холод.

— Принц Лилиан?!

— Надо же, помните, — по-птичьи наклонил голову изгнанный принц. — Это было бы приятно, если бы мы в прошлом были с вами хорошими друзьями. Однако вы слишком много времени проводили в обществе короля Регила, так что наше знакомство можно было бы назвать шапочным.

— Что принц Мирейи делает среди этого сброда?! — возмутился герцог.

— Герцог! — Сапфировые глаза удивленно распахнулись, выражая почти детское недоумение. — Разве не вы в свое время говорили королю моей родины, что мне место именно среди отбросов общества? Можно сказать, я последовал вашему «доброму» совету, а теперь слышу укор в ваших словах! И кстати, я тут неплохо прижился. А, ребята? — Он повернулся к пиратам.

Одобрительный рев был ему ответом.

— Принца любят. — Сиган улыбнулся пленникам. — Он у нас вместо талисмана. А как обращается с луком, просто залюбуешься. И канониры наши в него по уши влюблены — он с пушками как с любовницами обращается. Думаю, ваш король сильно бы удивился, узнав некоторые увлечения своего бывшего наследника.

— Герцог, — в разговор снова вступил принц Лилиан, — у меня к вам небольшой личный разговор. И счет в несколько пунктов. Вам предстоит его оплатить.

Его улыбка начала сильно походить на оскал. Рокар побледнел как полотно. Он никогда не принимал всерьез старшего сына Регила, хотя тот в пьяном угаре и говорил иногда о сапфировых глазах, которые несут смерть. Герцог не понимал, как такой диктатор, как король Мирейи, так долго терпит это недоразумение возле себя. Похоже, отец все же представлял, насколько его сын полон сюрпризов.

И Рокар внезапно припомнил несколько моментов, когда за ним внимательно наблюдали синие глаза юного принца. А особенно тот день, когда он предложил поохотиться на пантеру, которую своему первенцу подарила королева.

— Ли, я думаю, герцог подождет. — На плечо лучника легла ладонь его капитана. — Меня ждет увлекательный поединок с капитаном Караном. Ты проследишь, чтобы все условия этой сделки были соблюдены досконально?

— Конечно, мой капитан.

Он был отличным воином, и опытным к тому же. Сиган стоял напротив него и выглядел до неприличия молодым. Но он был гибким, словно ива, и на его стороне пребывала уверенность. Он наконец нашел достойную душу.

Капитан не стал невинной жертвой, на его руках и совести скопилось достаточно крови и грехов, однако все это способствовало его возможному превращению.

Я наблюдал за боем вместе со всеми, однако не забывал отслеживать и пленников, которых тоже захватил поединок. И только герцог сверлил меня тяжелым взглядом. В отличие от остальных, его судьба была уже решена.

Я вслушивался в звон клинков над палубой «Быстрого» и погружался в воспоминания.

— Ли, ты вырастешь и станешь сильным. Очень сильным, — склонялась надо мной мама. — В тебе не только отравленная сила Катани, но и сила твоего деда, моего отца. Регила не было рядом, когда я родила тебя, и имя я выбрала тебе сама. Я дала тебе все что смогла, по брачному договору я имела на это право. Твой отец отплатил нам обоим жестоким унижением. И теперь я заклинаю тебя, сын мой, отомсти за нас обоих. Отца убивать — великий грех. Кровь потом скажет свое слово. Но я знаю также, что у тебя глаза, дна которых с некоторых пор даже я не могу разглядеть. Об одном прошу, если твой путь пересечется с этими людьми, убей их. — И она шептала мне на ухо имена. А я молчал и запоминал.

Мама была младшей дочерью повелителя Восточной империи, великого султана, и не знала, какое чудовище должно стать ее мужем. Это был политический брак. Она часто рассказывала мне о своем отце. И с ее слов, мой дед всегда представал благородным воином и мудрым правителем, совсем не похожим на Регила.

Однако меня очень часто на сей счет грызло сомнение, потому что этот великий и благородный человек отдал свою дочь на заклание. Я не мог понять, зачем и за что.

Лишь однажды я услышал список имен и историю о каждом из них. И эту страшную исповедь я не забуду никогда. Я поклялся, что выполню просьбу матери. Все двенадцать человек из этого списка умрут. Рано или поздно. Дориар Рокар был среди них.

Одобрительный громогласный рев команды и стон ужаса пленников заставили меня прийти в себя.

Капитан захваченного нами судна лежал на палубе «Быстрого», а в его глазах гасли растерянность и глухая тоска. Он проиграл. В его переносице, войдя по самую рукоятку, замер нож Сигана. Сам пират задумчиво разглядывал тело. В наступившей тишине его речь прозвучала прощальной панихидой:

— Хороший был моряк и капитан своего корабля. Он подарил мне свою душу, и я просто не могу не отблагодарить его за это. Я сделаю ему прощальный подарок: отпущу всю его команду, как он и хотел.

Я улыбнулся, Сиган продолжал удивлять меня. Лейла не зря обратила на него свой взор. Ее нынешняя почти вкрадчивая тактика разительно отличалась от той, которую я вычитал в хрониках. И что-то мне подсказывало: пирату уготована в ее планах весьма непростая роль. Впрочем, как и мне самому.

Я повернулся к герцогу. Сиган получил душу для дракона, я тоже хотел заняться своим подарком как можно быстрее.

— Часто моя мама сильно болела, после особо тяжелых периодов внимания Регила, — задумчиво просветил я Рокара и сломал ему правую руку. Он стиснул зубы, собираясь выдержать все без единого крика. — Но в те часы, которые она проводила в постели, мама рассказывала мне истории об обычаях своей родины.

Я сломал ему вторую руку. Он почти терял сознание, но молчал.

— Понимаете, ваша светлость, в Восточной империи за то, что более низкого ранга мужчина оскорбит свою госпожу, его лишали языка. А вот за попытку обесчестить там скармливают собакам. В зависимости от тяжести преступления разные виды казни. Это у нас: повешение, отрубание головы, четвертование и сажание на кол — пик жестокости. На востоке список казней и пыток более разнообразный. Собак, к сожалению, я сейчас найти не могу, зато у нас есть акулы. Думаю, они могут послужить неплохой заменой.

Из его прокушенной губы потекла кровь, а глаза остекленели от боли и ужаса. На щеках проступили красные пятна.

— Ты отнесся к своей королеве как к дешевой девке, которой можешь задрать юбку по своей прихоти. Посмел поднять на нее руку и оскорбить. За каждое из этих преступлений ты должен был бы заплатить своей жизнью. Однако есть еще кое-что… — Я наклонился к его уху: — Я ведь могу и отпустить тебя. Однако в этом случае я сделаю так, что Регил узнает очень интересные подробности о том, почему он проиграл королевству Лисан. Как думаете, герцог, король простит вам продажу секретной информации врагу? Ты был одним из его ближайших друзей, знаешь ведь, как он обходится с бывшими друзьями? Измена королю — чем не повод разжиться прекрасными охотничьими угодьями.

— Паскуда! Ты не мог знать! Никто не знал! Тебя только тряпки и балы интересовали!

— Я думаю, вы уже поняли, что неверно оценивали мою фигуру на этой шахматной доске. — Я выпрямился. — Большая ошибка была не замечать меня.

Я достал из-за голенища сапога нож и прочертил на его обнаженной груди две глубокие полосы, повернулся к двум матросам, что держали веревки, и скомандовал:

— Опускайте.

Когда Рокар скрылся за бортом корабля и послышался глухой шлепок о воду, Сиган, который наблюдал процесс экзекуции, поинтересовался:

— Не слишком ли, мой друг? Пытки не по части жрецов Лейлы.

Я качнул головой:

— В этом ты прав. Я люблю проливать кровь, но работа палача отвратительна. Однако есть пара моментов в этом деле. Я не только жрец Лейлы, я еще и сын своей матери, а она жизнь положила на алтарь Мирейи. Если бы не она, погибло бы намного больше жителей нашей страны. Королева всегда говорила мне, что долг перед своим народом превыше всего. Я казнил его не как последователь своей богини. Я казнил его как принц Мирейи, пусть и изгнанный из своей страны. Моя миссия не только возродить культ Лейлы, но еще и освободить родину от тяжелого гнета короля-тирана.