Знак Истинного Пути - Михалкова Елена Ивановна. Страница 13
Елена Семеновна замолчала и спокойно, если не сказать бесцеремонно, стала рассматривать Наташу. Небольшие голубые ее глаза изучили лицо, обежали фигуру… и вот тут-то Наташа ощутила то самое стеснение, которое всегда появлялось у нее и после, когда она сталкивалась с подругой Бобровых. Елена Семеновна неожиданно легко встала с кресла, подошла к Наташе вплотную и остановилась, не говоря ни слова. На лице ее по-прежнему играла легкая улыбка. Наташа почувствовала себя очень глупо и не нашла ничего лучше, как спросить:
– А вам этот дом нравится?
– Нравится, – после небольшой паузы протянула Елена Семеновна. – Мне и то, что в доме, очень нравится. Вот, например, вы мне нравитесь.
Обычная фраза, которую Наташа от любого другого человека восприняла бы как искреннее изъявление симпатии, в устах Елены Семеновны звучала несколько двусмысленно и как-то… неприятно. Словно на самом деле про себя она говорила совсем другое.
– Спасибо, – ответила Наташа, собираясь уходить. – Всего доброго, мне уже пора…
– Куда вы собрались так рано, Наташа? – удивилась Елена Семеновна, словно невзначай взяв Наташу за руку.
Прикосновение ее пальцев оказалось неожиданно горячим, так что Наташа даже вздрогнула.
– Э-э, милочка, да вы никак меня боитесь! – расхохоталась женщина. – Ну что вы, я вовсе не страшная. Вы в этом скоро убедитесь. Вот, посмотрите-ка на меня.
Она приблизила к Наташе свое лицо, и той внезапно стало не по себе.
– Простите, мне нужно идти. – Наташа силой вырвала руку из цепких полных пальчиков и почти бегом выскочила из гостиной. Вслед ей донесся негромкий довольный смех.
– Эдик, кто такая Елена Семеновна? – спросила вечером Наташа после того, как уложила Тимку.
– Елена Семеновна? А, Петровская… Она школьная подруга Аллы. Или институтская, точно не помню. А что, ты с ней уже успела познакомиться?
– Да, успела, – пробормотала Наташа. – Она какая-то странная, знаешь…
– Типичная лесбиянка, по-моему. Надеюсь, она к тебе не приставала? – улыбнулся Эдик. – Вообще-то милая женщина, улыбчивая такая. Да бог с ней, расскажи, как у вас с Тимом день прошел.
Рассказывая о пустяках, накопленных за день, Наташа не могла отделаться от ощущения, что с Еленой Семеновной что-то не в порядке. И дело было не только в том, что, по выражению Эдика, она была «типичной лесбиянкой». О последнем-то Наташа начала догадываться и сама. Было еще что-то, что-то другое… Какая-то мысль на секунду промелькнула у нее, но тут же исчезла. «Действительно, бог с ней», – подумала тогда Наташа и выкинула Елену Семеновну из головы.
Игорь Сергеевич сидел, по своему обыкновению, в гостиной, когда в дверях появилась Илона.
– Здрасьте! – поздоровалась она. – А я тут сейчас убираться буду, так что попрошу, Игорь Сергеевич, перейти в другое место.
– Илона, – промурлыкал Бобров, – ну зачем же так официально? Я ведь просил называть меня Игорем. Ты сегодня просто сногсшибательна.
Он встал, подошел к девушке, протиравшей подоконник. Рука его невзначай скользнула по тонкой талии, спустилась ниже… Илона глянула из-под длинных опущенных ресниц и, слегка улыбнувшись, отвела руку Боброва.
– Ну что ты, что ты, красавица моя, – зашептал ей в ухо Игорь Сергеевич, – мы же с тобой договаривались… ты же сама обещала… Ну Илона!
– Вы, Игорь Сергеевич, что-то путаете, – усмехнулась девушка, отстраняясь. – Что я вам такое обещала? Или, может, мы с вами договор подписывали?
– Ну как же, Илона… – начал было Бобров, и тут лицо его изменилось. Обернувшись в ту сторону, куда он смотрел, Илона увидела стоящую в дверях Аллу Дмитриевну.
– Здравствуйте, Алла Дмитриевна, – улыбнулась она, взяла с подоконника тряпку и стала небрежно водить ею по раме.
Не ответив, та прошла мимо девушки, остановилась напротив мужа и пристально посмотрела на него.
– Аллочка, а ты что сегодня так рано? – удивился Бобров, пытаясь обнять ее и увести из комнаты. Алла Дмитриевна стояла неподвижно. – Да что ты молчишь? Случилось что-нибудь?
– Случилось? – Тонкий накрашенный рот искривился, и лицо Аллы Дмитриевны приобрело настолько неприятное выражение, что Игорю Сергеевичу, как обычно в подобных случаях, стало очень и очень не по себе. – Ничего не случилось. Сделай мне массаж, я устала, – повелительно бросила она и направилась к выходу.
Бобров нашкодившей собачонкой потрусил за ней, даже не посмотрев на Илону.
Оставшись одна, девушка походила по комнате, рассеянно протирая то шкаф, то полки, полила цветы и остановилась около окна.
– Скучаем? – раздался сзади вкрадчивый голос.
Илона рассмеялась.
– Что нас так насмешило, дорогая моя кудесница тряпки и веника? – Мальчик Жора неслышно подошел сзади и обнял ее.
– Да вы, кобели, – огрызнулась Илона, освобождаясь. – Проходу не даете.
– Кто ж виноват, дорогая моя, что ты у нас такая сексуальная! Просто пройти мимо тебя невозможно.
– А ты и не ходи, сиди в хозяйкиной комнате и делом занимайся.
– А я уже позанимался одним делом, теперь хочу позаниматься другим…
– Жора, иди к черту, я сказала! Не хочу я сейчас!
– Да что на тебя нашло? – разозленный Жора отошел от девушки и плюхнулся на диван. – Пыли, что ли, много скопилось? Или тебя престарелый козлик достал?
Илона огляделась вокруг и покрутила пальцем у виска.
– Ты че, с ума сошел, что ли? – негромко сказала она. – А если тебя услышит кто и хозяйке скажет? Придется ведь другое место искать.
– Вот уж, лапушка моя, не твоя забота. Еще вопрос, кому мадам больше поверит: мне или злобным клеветникам.
Илона нахмурилась, потом на лице ее отразилась какая-то мысль. Она усмехнулась.
– Что, орел, оприходовал хозяйку, что ли? – тихо спросила она, подходя к Жоре, вольготно раскинувшемуся на диване, вплотную. Тот заерзал и отодвинулся. – Ну, говори уж.
– Чего тебе говорить? Я тебе уже все сказал и повторять не буду, – так же тихо отозвался тот. – И вообще, если ты не настроена сегодня, то занимайся своей уборкой.
Он встал и пошел к дверям, но на полпути обернулся и заметил, как бы между прочим:
– Да, кстати, будь так любезна, протри в кабинете пол. Я там сок разлил.
Илона дернулась, словно от пощечины, хотела что-то ответить, но Мальчик Жора уже вышел из гостиной. В воздухе остался запах туалетной воды «Фаренгейт», и Илона вспомнила флакон из-под нее – с темно-красной, почти багровой полосой.
В первое воскресенье марта Наташа решила куда-нибудь выбраться с мужем и Тимофеем, но Эдик воспротивился – семейный ужин никто не отменял. То была одна из традиций семьи Гольц – собираться всем вместе за общим столом, в столовой и чинно трапезничать за неспешной беседой, оценивая плоды искусства Ольги Степановны. Наташа уже пару раз участвовала в таких посиделках. Как ни странно, но родственники, не проявлявшие вообще-то особой любви друг к другу, за столом действительно вели светскую беседу, и даже Алла Дмитриевна была любезна и приветлива. И все равно ужин в семейном кругу Наташу не прельщал.
– Милая, в нашем доме это традиция, – обычно мягкий Эдик был непреклонен. – Мы и так слишком часто последнее время пропускали воскресный семейный ужин, а сходить куда-нибудь с Тимом мы можем и на неделе.
«Это не традиция, – подумала Наташа, – а прямо-таки ритуал, как бы подтверждение: вот, мы все вместе, мы красиво общаемся в красивом доме, и у нас все красиво».
– Когда я был маленький, – неожиданно печально сказал Эдик, – и когда была еще Элина, то за ужином мы все сидели и болтали. А мама рассказывала столько вещей интересных! Я просто дождаться не мог, когда же наконец будет воскресенье. И потом, когда мы уже выросли, все равно собирались. Пока Элина не уехала. Тогда мама некоторое время не могла смотреть на пустой стул, и я, конечно, прекрасно ее понимал. Но потом мы с ней решили возобновить совместные ужины. Ты понимаешь почему?
Наташа кивнула. Она понимала. И еще она понимала, что и в следующее воскресенье никуда не потащит Эдика, а останется на семейном ужине. Для ее мужа он имеет большое значение, а значит, будет иметь и для нее. И для Тима. В конце концов, ему предстоит расти в этом доме.