Боец Демона-Императора - Коваль Ярослав. Страница 54

— На семью? — предположил я.

Мне ответили снисходительным взглядом.

— Жена может предать. Товарищ не предаст никогда. Иначе ему придется менять сферу деятельности. Причем очень круто. Да еще и бегать всю жизнь.

Я усмехнулся и улегся на одеяло. Пролежать пришлось всего ничего — надо мной наклонился маг. Тот самый, который работал с Альшером.

— Ну-ка повернись, — скомандовал он. — Покажи рану. Чем обрабатывал? Хорошо, молодец. Так, вот это выпьешь, когда отступит хмель, вот этим будешь мазать. — Он вручил мне крохотный флакончик, который мог бы поместиться на ногте моего большого пальца. — И дай-ка. — Он вытащил коробку, извлек стразик вроде того, который я уже однажды использовал, только другого цвета. — Сейчас. Ты уже помылся? Отлично. — Блескучая крупинка была ловко прилеплена на струп. — Ну что ж… — Чародей несколько минут рассматривал меня с пониманием. — Держись, парень. Друзья гибнут, это трудно пережить, но надо.

Он поспешил уйти — может быть, ждал какой-нибудь не совсем адекватной реакции? Я лишь проводил его взглядом. Мне было даже стыдно оттого, что слишком мало знал погибших и почти не испытывал горечи, осознавая, что их больше нет. Вот разве что Ниршав… С Ниршавом приятно было поболтать, он мне нравился. Он стал для меня кем-то вроде гида в этой новой жизни — теперь его нет. А я есть.

Гибель остальных — увы! — меня не цепляла. Слишком многое навалилось разом. Еще и эта усталость… Усталость, которую я хлебал полной ложкой после каждого выхода из «гармошки». До момента, когда можно будет выпить магическое зелье и избавиться от мерзких ощущений, должна пройти еще как минимум пара часов. Черт бы подрал эти традиции напиваться в память погибших прямо на выходе.

— Мда. — Мне почему-то захотелось поговорить.

— Тебе принести чего-нибудь? Еды?

— Неплохо бы… Альшер сказал, что мы с ним оба начали свою карьеру с того, что потаскали при себе искру. Потому и выжили теперь.

— Ерунда, — помолчав, ответил парень. — Полная ерунда. Искр очень много добывается. Многие таскают их при себе. Если бы охотники, поносившие их, выживали, не было бы столько смертей. Искра не дает удачи — только здоровье. И то лишь относительное. Я знаю трех человек, которые носили искру при себе, а потом вскоре погибли. Альшер — один из самых опытных охотников, которых я знаю. Чему же удивляться, что он выжил. А тебе… Ну да, тебе просто повезло. Новичкам часто везет. Иначе бы откуда брались опытные охотники?

И, усмехнувшись, отправился к кострам, притащил оттуда огромную деревянную миску супа с мясом, овощами и яблочно-клюквенным соусом. Принявшись наворачивать суп, я осознал, насколько проголодался — последние сутки лишь пару раз кидал себе в рот куски зачерствелой лепешки и жевал вяленое мясо. Опустошив миску, я плюнул на легкие остатки хмеля, к тому же стушевавшиеся после плотного обеда, и выпил оставленное мне зелье.

Не прошло и пары минут, как мне полегчало.

Через часок, прихрамывая и кособочась, сюда же добрался Альшер и рухнул рядом.

— Ну что? Поедем? — невесело спросил он.

— Поедем, да. В Оклий?

— Да. Нам тут с тобой дают дополнительных лошадей — ну, чтоб довезти добычу до города. Мастеров скоро известят о том, что убит тритон, будет аукцион. А мы пока с тобой поживем на каком-нибудь постоялом дворе, подождем. Мгновенно такие дела не делаются.

— Почему?

— Ну как, почему. Потому что такие деньги ни один мастер вот так просто из кармана не сможет вынуть. Поехали. Нам обоим надо немного расслабиться, забыться. Как думаешь?

— Запереться в комнате и пить? Не очень привлекает. Но обещаю проследить за тем, чтоб ты не потратил все деньги, не выпал в окно и не наделал дел.

— Насчет денег — это не проблема, я всегда останавливаюсь на той сумме, которую себе определил, даже если упьюсь в усмерть. Но насчет всего остального — очень рассчитываю на тебя.

Альшер действительно насел на спиртное, едва успел переступить порог первого же постоялого двора в Оклии, до которого мы добрались. На него смотрели с пониманием, служанки наперебой тащили ему закуску и выпивку. Одной из них я сразу вручил золотой жерновок, и она заверила меня, что этого хватит на угощение гостя на несколько дней, чтоб я не волновался, все будет в лучшем виде. Комнату, которую здесь нам могли предоставить, мигом снабдили и свежим бельем, и всем, что необходимо.

Я повалился на постель и проспал больше суток. Встав, обнаружил, что капитан нашей команды, так трагично прекратившей свое существование, пить не прекращал. Вернее, он отключался несколько раз на несколько часов (о чем мне обстоятельно доложила служанка), потом снова приходил в себя и продолжал истреблять запасы спиртного. Нет-нет, об оплате я могу не беспокоиться. Нет, уплаченные деньги еще не истрачены. Она все помнит, все считает. К тому же, по указанию хозяина, клиент, уплачивающий такую сумму вперед, имеет право на угощение от заведения, скидки и обширный кредит. Если понадобится, конечно.

Мне показалось, будто Альшер пребывает в состоянии совершенной ясности мыслей и чувств — он не мог сконцентрировать на мне зрение, с трудом владел языком, но при этом четко и понятно дал мне понять, что осознает происходящее. Все в порядке, он выпьет еще с десяток кружек и даст отвести себя в комнату. Закуска тоже не помешает.

— Кстати, отличные клецки! — возгласил он, запуская пальцы в салат с колбасками.

Я уселся рядом с ним — дожидаться своей очереди. Когда он в очередной раз упился и отвалился назад, словно клещ, насосавшийся крови, уволок его наверх и уложил в постель, постаравшись сделать так, чтоб голова лежала точно над тазиком.

В принципе же бывший капитан охотничьей группы оказался довольно сносным соседом по комнате. Не считая того, что он пил и время от времени ночью поднимался на постели со словами «Я в порядке», чтоб потом свалиться обратно. Приключений с выпивкой хватило на неделю, после чего Альшер резко взял себя в руки, решительно отставил предложенную ему кружку пива и, умывшись, куда-то ушел.

Вернулся он только через день. Заглянул в комнату, где я валялся, блаженно расслабленный, с кружкой сидра, с ломтиками сильно перченой ветчины, и, приподняв бровь, уточнил:

— Как насчет заняться делами?

— Охотно.

— Тогда подвинься. — Он просочился в комнату, ногой сдвинул поднос с грязной посудой, снял со стола еще один. — Заносите.

Дверь отодвинулась, и в комнату, тяжело отдуваясь, вошли два молодых парня в серой одежде. Так одевались в этом кастовом мире разнорабочие, представители рабочих профессий — тех, кто таскал, поднимал и чистил. Эти, похоже, были из числа носильщиков. И сейчас они были нагружены каждый двумя большими кожаными мешками. Которые очень аккуратно сгрузили на пол у кровати и, получив по монетке, откланялись.

— Что это?

— Это? — переспросил Альшер, сдергивая со стола скатерть. Вышвырнул ее за дверь и отправил туда же подносы. — Это деньги. Аукцион завершен, и сейчас мы приступим к дележу денег. Их надо будет раскидать на шесть равных кучек. Казны группы больше не будет, поскольку не будет группы. Ну? Будем работать? — И с этими словами он опрокинул содержимое мешка на покрывало. Прямо на кровать.

— Ого! — Вот все, что могло вырваться у меня при виде этого зрелища. — Это все полулуны?

— Именно так.

— Сколько же здесь?

— Очень много. Я ведь говорил тебе, что броня тритона — штука на редкость дорогая и на редкость… редкая. Чрезвычайно дорогая. Сколько здесь, я не интересовался. Это неважно, в конце концов. Важнее честно разделить. — И, раскладывая монеты по кучкам, добавил: — И развезти по адресатам.

Я еще не до конца привык к местным деньгам, и поэтому такое количество полулун не будило во мне никаких особых ощущений. Будь на их месте такая же груда долларов или евро — кто знает. Сейчас же я просто раскидывал монеты по кучкам, понимая умом, что это — огромная сумма, но не более того. Из своей сумки Альшер вытащил еще два кожаных мешка, таких же объемных, как и четыре предыдущих. Через пару часов деньги были равномерно распределены по мешкам, завязки плотно затянуты.