Вождь викингов - Мазин Александр Владимирович. Страница 64

А рожа определенно знакомая… Но у меня – проблемы со зрением. Не разглядеть. И даже толком не проморгаться. Ресницы слиплись от грязи и крови.

– Да, ярл. Это он, – с неохотой подтвердил Мьёр, выпуская мою руку.

– Я думал: он покрупнее, – заметил свеженький ярл. – Я не прочь поговорить с твоим пленником. Хрёрек Сокол рассказал о нем много занятного. А еще лучше – отдай его мне.

– Нет! – отрезал Мьёр. – Из-за него я потерял большую часть своих людей… Лучших из них. И он убил сына моей сестры. Я не отдам его тебе, Халлбьёрн-ярл!

Точно! Халлбьёрн, как его там… Шейный Платок! Представитель главного датского конунга, который приезжал к Рагнару качать права и отказался драться с Иваром. Последнее – исключительно разумный поступок.

– Он – мой кровник, ярл! – гнул свою линию Мьёр. – И он больше не человек Хрёрека, а, как мне сказали, человек Ивара Бескостного, брата Сигурда Змееглазого, который Хрёрека убил.

– Что?! – вырвалось у меня. – Хрёрек погиб? Как?

– Он имеет право знать, – заметил Халлбьёрнярл. – Я расскажу ему.

– Рассказывай, – равнодушно согласился Мьёр. – Мне какая разница?

– Я не могу рассказать тебе, как он умер, – сообщил Халлбьёрн. – Но могу сказать – где. Сигурд Рагнарсон напал на него у побережья Фризии.

– Ты сам это видел, ярл?

Мьёр оживился. Только что я считал себя мертвецом, и он это видел. А теперь я спрашиваю об участи Хрёрека. Это хорошо. Для Мьёра. Любопытство – свойство живых. А пытать живого куда интереснее, чем мертвеца. Но в Хель Мьёра! Хрёрек… Нет, не верю, что его убили. Мне легче поверить в собственную смерть, чем – в его. Если и есть в этом мире человек, который стал мне как отец, то это не Стенульф, а именно Хрёрек. И будь он на моей свадьбе, я не валялся бы сейчас забитый в колодки. Хрёрек Сокол… Если это правда… Нет, все равно не верю!

– Ты видел это, ярл?

– Я – нет, – качнул головой Халлбьёрн. – Но многие видели.

Так, уже легче. Значит, это просто слухи.

– Из этих многих кто-то видел, как умер Хрёрек?

– Ты шутишь, хёвдинг, – одобрительно произнес Халлбьёрн. – Не всякий смог бы шутить, услышав такое. Тем более – в твоем положении.

Я сглотнул. Вернее, попытался. Во рту было сухо, как в гобийском солончаке, хотя мне только что дали попить.

– Что же видели те, кто видел? – прохрипел я.

– Они видели, как три корабля Хрёрека-конунга сошлись в битве с восемью большими драккарами Сигурда Змееглазого, чей флаг реял над самым большим из драккаров. Битву наблюдали с двух кнорров, которые шли мористее, и люди на кноррах видели все так же хорошо, как я вижу тебя сейчас.

– Как же погиб Хрёрек-конунг? От меча? От копья? Кто был с ним рядом во время битвы? Кто из его хирдманов не смог прикрыть своего конунга?

– Хотелось бы мне знать об этом, – с явным огорчением произнес Халлбьёрн. – Уверен, эта смерть достойна саги. Но, увы! Хозяин кнорров Ради Крикун не был настолько храбр, чтобы направить свои суда к месту битвы. Напротив, он посадил на весла всех, кого мог, чтобы поскорее оказаться как можно дальше от Рагнарсона. Ведь если тот не побоялся напасть на Хрёрека-конунга, то что ему помешает напасть на кнорры Крикуна?

– Значит, этот Ради Крикун не видел, как погиб Хрёрек Сокол?

– Конечно, не видел, – подтвердил Халлбьёрн. – Вижу, крепко тебе досталось, Ульф-хёвдинг, если ты не можешь понять такую простую вещь.

– Но если никто не видел, как погиб Хрёрек, значит, он мог остаться в живых?

Теперь уже рассмеялись оба ярла.

– Ты все еще хочешь проверить его мужество, Мьёр? – поинтересовался Халлбьёрн. – По-моему, боги уже забрали его разум, если он говорит такое.

– Разум вернется к нему, когда его плоть станет такой же черной, как кожа моих воинов, сгоревших у ворот этой усадьбы, – пообещал гадский Мьёр. – Надеюсь, его крик будет так же приятен слуху богов, как он порадует мой собственный слух.

– Я бы не стал этого делать, ярл, – с нажимом произнес Халлбьёрн. – Мне известно, что этот человек очень богат. Возьми хороший выкуп за его жизнь, и тебе не составит труда найти новых хирдманов.

– А новую жизнь для сына моей вдовой сестры я тоже смогу купить? – сумрачно поинтересовался Мьёр.

– Добавь к выкупу еще пятьдесят марок серебром, с которыми твоя сестра найдет себе нового мужа и родит тебе нового племянника.

– Ты ходатайствуешь за него, будто он – твой родич, – проворчал Мьёр-ярл. – Что тебе в нём, Халлбьёрн, ярл Харека-конунга? Неужели ты не хочешь посмотреть, как он станет корчиться, когда я прижгу ему пятки?

– Жаль, что я не увижу, как Рагнар поджарит твои, Мьёр, – не выдержал я. – Вот тогда ты заверещишь, как подпаленная свинья. А может, тобой займется его сын, Ивар. Уж он-то сумеет порадовать богов настоящим зрелищем.

– Ты слышал, Халлбьёрн, – усмехнулся мой будущий палач. Он не испугался угрозы. Почему? Ведь Рагнар непременно придет. И он спорит с представителем Харека-конунга, который, единственный, может что-то противопоставить Лотброку. Мьёр либо идиот, либо абсолютно безбашенный…

– Это человек Рагнарсона, – продолжал Мьёр, – следовательно, ты, ярл, не можешь быть ему другом. Хареку-конунгу такое не понравится.

– Хареку-конунгу нравится мужество. А вот то, что вы с Торкелем напали на Сёлунд, ему точно не понравится! Ты ошибаешься, если думаешь, что конунг хочет войны с Рагнаром. У него хватает других забот. Тут довольно пленников, чтобы ты потешил душу своего племянника, а за этого возьми выкуп. Таков мой совет. Более того, я настаиваю, чтобы ты ему последовал!

– Советуй Хареку! Я обойдусь! – отрезал Мьёрярл. – Ты настаиваешь, значит? Тогда я хочу напомнить тебе, что моих воинов больше, и они мне верны!

– Ты рискуешь угрожать мне? – Халлбьёрн скорее изумился, чем разгневался. – Сейчас, когда только Харек-конунг может защитить тебя от Рагнара?

– Я не боюсь Рагнара, Халлбьёрн! – отрезал Мьер. – А теперь ступай. Ты не помешаешь мне поступить с моим пленником так, как я того желаю!

…Бородатые лица ярлов плыли и качались, «картинку» то и дело застил туман… Апатия постепенно овладевала мной. Я проиграл свою самую главную битву. Уже ничего не изменить. Хирда у меня больше нет. Мой побратим Свартхёвди тоже скорее всего мертв. И Скиди. И Вихорёк. И другие. И еще Хрёрекярл. Халлбьёрн прав: восемь против трех – это безнадежно. И лучше бы Хрёреку умереть в бою, потому что вряд ли Сигурд Змеиный Глаз обошелся бы с ним, живым, лучше, чем этот сконский ярл – со мной…

Глава тридцать седьмая

Те, кто выжил (продолжение)

Они начали не с меня. С Хагстейна. Норег продержался почти четверть часа. Закричал, когда ему выжгли глаз. Закричал и умер. Быстро. Рана в грудь, рана в бедро… Повезло. Надо думать, именно поэтому Мьёр, сволочь, с него и начал.

Хагстейна оттащили в сторону, а к столбу поволокли Ове Толстого.

И мой кормчий показал, что такое настоящий викинг.

Когда его подняли и потащили, он висел на руках сконцев, как огромный бесформенный мешок… Его здоровенные ножищи волоклись по земле, голова болталась… Сконцы уронили его у столба. Ове лежал, не шевелясь.

«Уж не умер ли?» – подумал я.

Мьёр-ярл, который самолично заправлял «представлением», тоже так подумал, потому что сильно пнул Ове по ноге. Прямо по кое-как наложенной окровавленной повязке. Огромная туша кормчего слабо содрогнулась. Живой. А я уж порадовался было…

Четверо хирдманов ухватили Ове, подняли, прислонили к столбу, накинули поперек туловища цепь, один из сконцев взял гвоздь и молоток, чтобы закрепить цепь на столбе…

И тут Ове взорвался.

Иначе и не сказать. Державшие его сконцы разлетелись в стороны, причем один – с разбитой головой, а второй – с размозженным локтем. И это – не настоящим оружием, а обычным молотком, который оказался в правой руке Ове. А в левой – сложенная вдвое цепь. В следующее мгновение Ове метнул молоток в голову Мьёра и практически одновременно хлестнул его цепью.